Просто ей было стыдно за свою вчерашнюю излишнюю откровенность, поэтому она предпочла избежать встречи с мужчиной, вызывающим у неё определенный интерес.

Со Стасом она ещё днём обменялась сообщениями, когда он сначала проинформировал о благополучном приземлении, а пару часов спустя ответил на её вопрос, как и где устроился.

А когда Любовь Алексеевна доплелась домой в начале восьмого, то обнаружила на телефоне сообщение и пропущенный вызов. Не от мужа.

В первом Сергей писал, что мог её подождать, ведь доставка задерживается на час, а что касается второго… Без лишних дум и накручиваний она ему перезвонила.

И услышала рассказ о приключениях двух грузчиков/доставщиков/сборщиков. Эти мастера на все руки опоздали на сорок минут, потом ошиблись домом, но каким-то образом всё же проникли в подъезд, поднялись на этаж и даже вошли в квартиру дома 25/1, а не просто 25. Там им объяснили их ошибку, и ребята, проявив чудеса выносливости и ответственного подхода к обязанностям, всё же доставили свою ношу по нужному адресу, распаковали и обнаружили, что содержание пакетика с шурупами не соответствует заявленному в описании. Это стало причиной долгих телефонных переговоров. Итог: мастера уехали, пообещав, что завтра после девяти утра всё будет.

По тому, как мужчина делал паузы, проглатывая ругательства, Люба поняла, что ей рассказана лайт версия, и выразила ему сочувствие и поддержку.

Возможно, даже слегка перестаралась.

Но это Стас виноват! Из-за его странного поведения и молчания, в ней скопилось много такого чисто женского понимания, бабской потребности пожалеть и дружеского участия. И всё это неистраченное вылилось на другого. И он оценил… В отличие от некоторых командировочников/путешественников.

— Сам не знаю, чего так завёлся. Будто ещё день без шкафа не проживу, — уже с другой интонацией произнёс Серёжа. — Недостаточно мы вчера его обмыли. Можно тебя на обед позвать? Я ещё гостей у себя не принимал, потренируюсь на тебе.

Последним уточнением он как бы дал понять, что это не свидание, а дружеский визит. Альтернатива сидению дома в одиночестве.

Любин муж покоряет город на Неве (один ли?), с родственниками она активно пообщалась на прошлых выходных, так почему бы не сходить в гости. Пропылесосить, стирку поставить и в экран залипнуть она и после обеда сможет, а других дел на субботу у неё не было.

Но на следующий день до пылесоса она не добралась. Да и обеда как такового не случилось. Голова была другим забыта, и руки до уборки не дошли. Желания сконцентрировались в иной плоскости…

Любе хотелось грызть зубами стену, сдирая рельеф обоев ногтями, кричать, требуя никогда не останавливаться, и плакать, прося прекратить. Прижатая верхней частью тела к стене, а спиной к мужскому торсу, короткими вдохами ловя жизненно необходимый кислород, она мучительно прозревала.

До этого момента молодая женщина не понимала, как можно настолько увлечься процессом, чтобы забыть о том, что через стенку вас слышат дети/родители/сестры/брат. А сейчас, чувствуя, как всё внутри дрожит, и каждая клеточка кричит о скором взрыве, который либо уничтожит её, либо вознесёт до небес, она сомневалась в своей способности отказаться от этого ощущения и без промедления выкрутиться из поддерживающих её рук, если бы внезапно их уединение было нарушено.

С пустыми руками в гости не ходят. А на дружеский обед чересчур не наряжаются.

Джинсы, топ без пуш-апа, свободная кофточка. И гостинец с собой из сока, конфет «птичье молоко», которые точно уважает хозяин, и кисти бананов.

Всё просто и мило.

За вычетом времени, потраченного на покупки, добралась Люба минут за двенадцать, убедившись, что большого крюка, подвозя её, Сергей не делает, лишь ненамного и совсем ненадолго отклоняется от прямого маршрута. И знание, что ради нескольких минут рядом с ней он лишние километры не наматывает, подействовало успокаивающе. Значит действительно по доброте душевной он её подвозить начал, а не влюбился с первого взгляда и, потеряв сон с аппетитом, теперь выслеживает её по всему городу.

Кашеварил холостяк при помощи мультиварки. Кормить собирался котлетами из индейки, картофелем и салатом. Пришла Люба чуть раньше, и горячему ещё нужно было дойти, поэтому перед обедом была экскурсия. Из интересного в квартире был новый шкаф и большое окно без штор и с живописным видом на берёзовую рощу.

У этого окна они и разговорились.

Сергей уже с юмором припомнил вчерашнюю неразбериху с доставкой, а потом вдруг начал извиняться, пристыжено опустив голову.

— … жаловаться тебе начал. Ты меня в плаксы не записала? — стрельнул он в неё смеющимся взглядом из-под ресниц.

— Ничего страшного, тебе требовалось выговориться, а мне даже приятно было. Почувствовала себя нужной.

Посмеявшись над мужскими слезами, способными сделать женщине приятное, они коснулись того, чем Люба занималась, и всплыла тема одиноких вечеров. И тут не обошлось без упоминания Стаса. Точнее того, что обычно они ужинают вместе, а уже потом расходятся по своим спальням.

Сергей даже не попытался сымитировать, что понимает такие отношения, честно сказав, что будь Люба его женой, они бы вместе не только ужинали.

Не считая очевидного — когда мужское желание буквально было в ней, за двадцать восемь лет не особенно внимательная и прошаренная в этом вопросе Люба несколько раз чуяла, что её хотят. Но реакция организма затрагивала только голову. Мозг сигналил, что она симпатично, что её вожделеют. Иногда это было приятно, иногда нет, но чаще абсолютно никак. А теперь проснувшиеся гормоны заставили пробудиться женский организм от макушки до пят.

И слово за слово, взгляд, комплимент, осторожное касание с затаённым дыханием сначала к руке, потом к волосам, тихий вопрос и ответ на выдохе.

— Можно?

— Нужно.

А что было дальше, упоминалось в прологе.

И прозрение. Возможно, её любимые родственники и не такие уж ненормальные, раз любят это дело и, увлекаясь процессом, могут забыть о том, что рядом есть другие люди, и стоит быть как можно тише и незаметней. В миллиметре от удовольствия, когда тело дрожит, рьяно требуя утолить скручивающую всё внутри нужду, сложно себя контролировать.

Правда Люба либо всё же отличалась кое-чем от остальных Кошкиных, либо оказалась не с тем партнёром, потому что голова у неё не отключилась, хоть мысли частично путались. Поэтому, несмотря на то, что перед глазами у неё были обои на стене, она не только представила, как их близость с Серёжей выглядит со стороны, но и допустила вызывающую мыслишку о реакции мужа, если бы он каким-то образом оказался рядом с ними.

И какие только глупости в голову не лезут в ТАКОЙ момент!

Когда мужчина финишировал, его хватка, которая последнюю минуту была почти удушающей, ослабла, а лоб уткнулся во влажную женскую шею.

Эта часть Любы вспотела из-за горячего дыхания Сергея. А теперь вот и внизу прибавилось влажности.

— Я, — выдохнула сухими губами она, — Кхм, мне бы в ванную на минутку. Побыстрее.

— Да, прости, — отскочил от неё мужчина. — Забылся.

Но Любовь так и не успела узнать, порадовало бы её ощущение свободы, или задело бы то, что, получив удовлетворение, партнёр быстро отстранился, словно не желает лишний раз прикасаться к ней. Потому что, вернув на бёдра свои приспущенные брюки, Серёжа снова шагнул к ней, без предупреждения подхватил на руки и как молодую жену муж переносит через порог, так он доставил нечаянную любовницу в ванную и поставил на ноги у душевой кабинки.

Было странно. Она ещё от их близости не отошла, а тут её впервые во взрослой жизни на руках катают. Какой-то день открытий!

Душ Люба принимала без надзора.

Сам Сергей не догадался приготовить ей отдельное полотенце, а просить она не стала, не желая растягивать время, вытерлась тем, что висело здесь же на крючке, и быстренько оделась.