Здесь Норех сделал акцент, на который Георг поначалу обратил мало внимания. Он сказал, что не все то, о чем они будут говорить, останется впоследствии истинным знанием, ряд положений будут промежуточными, путеводными, даже заведомо неверными. Но без этого понять учение будет очень трудно. Теперь Проквуст начинал чувствовать это и сам.
Мир един, и этим все сказано. Но мало декларировать это, надо это еще и доказать. Например, если мир един, то он должен включать в себя и наше воображение, которое, казалось бы, произвольно рисует любую, даже самую изощренную форму бытия, например, такую, в которой отсутствует время и пространство, или вероятность многомерных и многовременных миров. Мы предполагаем, что такое может быть, но не можем знать этого точно. Если где-то такие миры или явления существуют, то они есть помимо нашего «хочу – не хочу», и в этом смысле они не менее материальны, чем мы сами. Как такое может быть? Дальше вернемся к этому, пока же запомни, что как все мы, так и все наши мысли являются частью мира, созданного Богом. А может быть, сонма миров. Мы не знаем о них, но если они есть, то они есть вне нас и помимо нас. Они богаче и изощреннее любой человеческой фантазии, даже если бедны и просты, потому что они есть. Впрочем, возможны исключения, но об этом позже. Путь к истине лежит через многие и многие дни кропотливого труда, прежде чем в один прекрасный момент ее луч блеснет ослепительным прозреньем и покажет, сколь короток уже пройденный путь. И самое печальное в этот момент – ясное осознание, что мы даже не знаем, многого ли мы не знаем.
Все наши попытки познать внутреннюю суть вещей, сокровенность пространства и времени наталкиваются на такой клубок проблем и загадок, что охватывает отчаянье от собственного бессилия перед безграничностью непознанного. Откуда начать движение к знанию, как коснуться хотя бы его тени, где в клубке вопросов находится начало путеводной нити? Тысячи лет человечество размышляло над тайнами мироздания, от ошибки к ошибке накапливало редкие крупинки истины, но они никак не складывались воедино. Туда, в глубины тысячелетий, уходит история возникновения Церкви Рока, она стоит на фундаменте мыслей и дум сотен и сотен мудрецов, лучших представителей рода человеческого.
Церковь Рока не просто верит, она знает. Ее главная книга «Конструктор» – это скорее научный труд, чем свод религиозных основ.
В памяти Георга всплыло лицо Нореха, говорившего эти слова. Тогда он сделал долгую паузу, потом повернулся к Проквусту и сказал:
– Ты, наверное, можешь спросить, почему же в таком случае наши знания все-таки объединены в рамках религии, а не науки? Я тебе отвечу. Дело в том, что мы уверены в неопровержимости наших доводов, в надежности наших умозаключений, мы легко можем говорить о них как о науке, но не со всеми. Кроме того, мы не можем доказать абсолютную истинность самых первых логических шагов, а ведь на них строится громадное здание всего нашего мировоззрения. Поэтому в истинность основ мы просто верим, в этом и состоит сокровенный смысл. Сегодня мы будем говорить о начале…
Георг вздохнул и вновь стал читать:
Ключом к лабиринту знаний, началом всей логической цепочки, ведущей по нему, Церковь Рока считает два основных понятия: Вечность и Бесконечность.
Из всей суммы знаний, накопленных человечеством за тысячелетия своего существования, это, пожалуй, единственные два понятия, которые объективно очевидны, признаны всеми или почти всеми науками и религиями, но до сих пор толком так и не поняты.
Наука говорит о рождении Вселенной из точки, из праматерии и т.п., но не отвечает на простой и логичный вопрос: а что было до этого? Между тем Вечность содержит ответ сама в себе: в мире, во Вселенной или вселенных все, что только могло произойти, уже произошло, все, что только могло возникнуть, уже возникало. К этому ведет логика. Суди сам: если явление «А» возникло именно сегодня как единственное и неповторимое или как начало какого-либо невиданного процесса, то нарушается суть вечности, в которой достаточно времени для возникновения любого события или процесса. Таким образом, если событие «А» в наших умозаключениях является абсолютной первопричиной, то оно выпадает из логики вечности, а значит, наше предположение неверно.
Как правило, эти понятия ставили (и ставят) людей в тупик: как же так, ведь где-то (или когда-то) должно быть начало? Люди привыкли, что все процессы конечны, поэтому, размышляя об этих понятиях, впадают в некий логический коллапс, паралич: похоже, что существует то, чего не может быть.
В логике есть прием: если какой-либо процесс выходит за рамки определенной логической системы его описания, то следует раздвинуть эти рамки, тем самым расширяя саму систему познания. Логическая система должна быть расширена до тех необходимых пределов, которые позволят включить в себя все многообразие процесса или процессов. (Наука же нередко поступает обратным образом: под устоявшуюся систему взглядов она подгоняет процессы и явления, отсекая от них все, по ее мнению, «лишнее», «ложное», «субъективное».)
Из тупиков всегда есть выход, хотя бы один. Общечеловеческая логика объективного познания в вопросах вечности и бесконечности явно хромала, поэтому она и была нами раздвинута в новую логическую систему.
Почему нас пугает Вечность? Потому что в ней слишком много времени. А Бесконечность? Потом что там слишком много места. Временнбя энтропия – это движение, которое не может насытить Вечность. Общепринятая логика упрямо твердит, что всякий процесс, длящийся во времени, конечен, как бы продолжителен он ни был. И здесь не спасает даже соображение, что Вечность – это сумма конечных процессов и явлений, так как тут же возникает сходная проблема: количество слагаемых в этой сумме должно быть бесконечным. То же самое и с понятием Бесконечности: пространство, обладающее свойством длительности (или протяженности), не представляется нескончаемым, иначе оно просто теряет всякий смысл.
Неосознанное неприятие этих понятий, интуитивное ощущение в них какого-то подвоха, недосказанности, верно. Можно ли избавиться от него? Можно. Надо научиться мыслить шире: если весь наш опыт, логика протестуют против Вечного времени и Бесконечного пространства, значит, надо искать логическое продолжение, выход из тупика. Основатели нашей религии нашли этот выход и завещали его нам. Мы твердо верим в незыблемость двух аксиом, являющихся краеугольными камнями в фундаменте всего здания Церкви Рока: Вечность может быть только там, где вообще нет течения времени, да и самого времени тоже, аналогично с Бесконечностью: она там, где нет пространства. Иного логического решения для нас просто не существует. (Поищи сам, может у тебя получится?)
Последнюю фразу Проквуст записал машинально, а когда понял, что это просто реплика Нореха, взял ее в скобки. Позже, вечером, Георг долго сидел почему-то именно над этой фразой Ректора. Эти слова жгли вызовом и будили удаль: а вдруг получится! Георг пару вечеров добросовестно ломал голову, раздумывая над загадками вечности и бесконечности. Внешне простая задача оказалась бездонным омутом. Чем больше он над нею думал, тем больше понимал правоту Нореха. Проквуст опустил голову и стал читать дальше:
Мыслим дальше. Если выводы о Вечности и Бесконечности правильны, то должен существовать мир, где все это каким-то образом реализуется. Мы зовем его Первичным (все-таки он вечен и бесконечен!). Тогда наш мир логично считать Вторичным (но не второстепенным!). Он конечен и начален, следовательно, он часть Первичного мира. Коварство Вечности в том, что все, что только можно измыслить, придумать, совершить или не совершить, все это уже в Вечности было и есть. Вдумайся в это, потому что отсюда следует очень важный вывод: в Первичном мире все процессы эволюции уже закончены, или они должны иметь замкнутый цикл со смыслом «в себе», то есть развитие без развития. Вечность не может сочетаться с дискретными поступательными процессами, так как они имеют начало и конец. Всякое развитие или деградация – это последовательное изменение качеств, в Вечности они все завершены, на то она и Вечность. Неминуемо Первичный мир должен обладать качеством абсолютной упорядоченности.
