Все в горном мире, от мала до велика, знают, что Дух не добр, хотя и не зол, что праздного любопытства не терпит. Рассказывают, что если он кого-то зовет, вернее, заманивает, то это верная смерть. Белоус с этим согласен. А вот глупые легенды об избранных, которые рассказывают друг другу по вечерам молодые ученики, не в счет. Или в них все-таки есть доля смысла? Ведь Дух поманил Георга и, судя по всему, говорил с ним достаточно долго! «Не то что со мной», – кольнуло где-то внутри, но Белоус тут же загасил этот низменный позыв. Что же такое необыкновенное у этого мальчишки, его ученика?! Ведь это Перст, а не Страж, настоял на том, чтобы Георга сразу направили к нему, Последнему Учителю, минуя все необходимые предыдущие ступени, ломая тем самым многовековые традиции! Удивительно. Воистину, Рок неисповедим. Нет, правильно, что он пошел к Стражу без промедления.

– Проходи, Кирилл. – Креол посторонился. – Перст ждет тебя.

Кирилл вошел в небольшую комнатку, считавшуюся обителью Перста. Однако Перст очень редко спускался сюда из своей заоблачной пещеры. Белоус однажды поднимался сюда, еще с прежним старшим Стражем, путь которого в этом мире уже закончился, и помнил сосульки перед входом, снег под камнями, редкую траву и жуткий холод. Как можно было греться медитациями, он не понимал, для него это был загадочный Дар. Но сейчас перед ним за столом сидел низенький и худой, как обычно приветливый и улыбчивый человек. По сравнению с ним, Белоусом, Перст был совсем молодым, не старше сорока лет. По соседству на стуле восседал молчаливый Александр, как всегда непроницаемый и громадный.

– Молодец, что пришел, – голос Перста звучал приятным сочным баритоном. – Чай будешь?

– С превеликим удовольствием, брат, – Белоус тяжело опустился на скамью. – Честно говоря, я удивлен, что ждете меня.

– Немудрено, Кирилл, – отозвался басом Александр. – Перста Монах предупредил, что Дух позвал чужого. Это знамение Рока, но пока никто не знает, на что оно указывает.

– Хм, – Белоус склонился над горячей кружкой травяного напитка, обхватил ее своими большими ладонями, впитывая тепло. – Не могу понять, что в этом парнишке особенного. Я даже следа Дара в нем не ощущаю!

– Дары разными бывают, – многозначительно вымолвил Александр.

Перст молча кивнул в знак согласия. На некоторое время в комнате воцарилась тишина, только слышно было дыхание задумчивой троицы. Белоус поднял бокал и громко отхлебнул немного пахучего напитка.

– А с мальчишкой что будем делать?

– С мальчишкой? – Перст обхватил себя руками за плечи и потянулся, так, что хрустнули суставы. – Получается, братья мои, что посвящение он прошел. Во тьму вошел сам, сам из нее и вышел, а что с собой принес, неизвестно. Чувствую я, начинаются серьезные события, слишком все необычно и странно. Что ты думаешь, Кирилл?

– Думаю, что ты прав, брат, мой урок Георг выполнил, я ему теперь не нужен. А след Дара, пожалуй, в нем все-таки есть. И как это я забыл! Он с первого раза повторил «комплекс огня»!

Перст и Страж изумленно уставились на Последнего Учителя.

– Полностью?! – переспросил Александр.

– В первый раз я с его телом напрямую контактировал, так он ни разу не помешал, и все как на бумагу записалось! Потом уже он самостоятельно комплекс отрабатывал, без огня, конечно.

– Кирилл, это очень важно, нельзя забывать такие вещи! – строго упрекнул Белоуса Перст.

– Да это у меня внеурочный визит Георга к Духу все из головы вычистил. Сколько лет проклятую поляну сторожу, ни разу ни один ученик без меня к Духу не попадал, а тут юнец совсем неподготовленный! Все остальное сразу пустяком показалось. Извини, Перст.

– Бог простит, – сурово отозвался Перст, – а Рок покарает. Гордыня твоя, Кирилл, в тебе не умерла, но спит, правильно меня Монах предупреждал.

Глаза этого человека, только что расслабленно пьющего чай, вдруг так пронзительно впились в лицо Белоуса, что у него внутри заныло струной раскаянье вперемешку со стыдом. Он вдруг ясно осознал, насколько прав посланец Монаха: дело здесь не в забывчивости, а в том, чем он в первую очередь озаботился: нарушением своего приоритета. Стыд! Белоус почувствовал, как покраснел, слава богу, загар скрыл краску стыда.

– Ладно, – тон Аскета перестал звенеть металлом, – хорошо, хоть вспомнил вовремя. Давайте думать.

– Последний Учитель стал первым! – громко сказал Александр, как всегда лаконично, но зато сразу же замял смущение Белоуса и вернул его к сути вопроса.

– Ты прав, Страж, – грустно отозвался Кирилл. – Больше уроков Георгу мне не давать. В школу его надо, Перст, пусть приложится к знанию, пусть проникнется верой.

– Согласен. – Перст повернулся в сторону Стража. – Александр, немедленно направь Креола к Георгу, пусть уводит его в Западную школу.

Старший Страж молча поднялся со стула и вышел за дверь.

– Стар я стал, Перст, – грустно произнес Белоус, провожая глазами Александра.

– Не огорчайся, Кирилл, безошибочен только Рок. Ты еще крепок и полон сил, да и замены тебе пока нет. Так что о покое не мечтай. Будут у тебя новые ученики, со счета собьешься.

В комнату вернулся Александр, молча прошел к своему месту. Сел.

– Исполнено.

Утром Бенни и Клео пошли дальше по тоннелю. В нем было теперь светло: из маленьких круглых отверстий в стене лился свет и свежий воздух. Адамс подошел и, поднявшись на цыпочках, заглянул внутрь. Толщина стены тоннеля с этой стороны была не больше полуметра. Отверстия были пробиты под легким уклоном, но этого было достаточно, чтобы видеть, что внизу пропасть. Бенни отпрянул.

– Что, страшно?

– А ты как думаешь?! Умереть можно со страху! Понастроили, понимаешь! Вы бы лучше лифт сделали…

Собиратель сначала серьезно смотрел на Бенни, а потом вдруг начал безудержно смеяться. Он хохотал на разные лады и тональности, стучал ладонями по коленям, подпрыгивал. Адамс только первые секунды обиженно посматривал в его сторону, а потом вдруг и сам впал в смешливую истерику. Время от времени кто-то из них бросал слово, и смех возобновлялся с новой силой. Наконец, наваждение улеглось. Бенни и Клео, вытянув ноги, сидели друг против друга на полу.

– Что это мы, Клео? Может, заболели?

– Вставай, больной. Не так уж плохо мы с тобой поболели. Смотри, вся одежда в пыли, а ведь нам сегодня к Монаху!

– Можно подумать, что это царский прием, – проворчал чуть слышно Адамс, старательно отряхивая комбинезон. Но Клео его услышал.

– Монах для меня и всех братьев человек святой. Прошу тебя, говори о нем уважительно или вообще не говори. Ладно?

– Извини, – испуганно ответил Бенни, – это все от усталости. Я не хотел вас обидеть.

Скоро тоннель вывел их на поверхность. Собиратель подошел к двум железным створкам и распахнул их. Легкий скрип ржавого железа, и перед ними открылась ровная площадка, огороженная тросом на вбитых в скалу стальных шестах. Справа площадка упиралась в большие полукруглые ворота. Они были закрыты Бенни прикинул, что при желании в них легко въехал бы фургон, на котором он с друзьями удирал по Свалке. Сразу же над ними начиналась отвесная белая скала.

– Что это за камень над воротами?

– Наверное, гранит или нечто подобное. Какой-то особый сорт.

– Поэтому гора и называется Белой?

– Может быть. Впрочем, здесь белого цвета хватает. Смотри выше.

Адамс задрал голову и увидел снег. Чистый, ослепительно сияющий в лучах солнца.

– А там что? – Бенни показал рукой в левую сторону от ворот.

Там из-под горы выглядывала хорошо утоптанная широкая дорога, по ней можно было проехать на небольшом автомобиле. Дорога выходила снизу и упиралась в площадку.

– Ты имеешь в виду окончание тропы?

– То есть как это – тропы?! Ты хочешь сказать, что сюда можно спокойненько прийти пешочком?!

– Да, а как же. Ведь спускаться по лестнице невозможно.