– Она ожидает совещания между ее и вашими министрами, пресветлая королева, – ответил Мелвилл. – Скорее всего, между лордом Джеймсом и Мейтлендом с ее стороны и лордом Бедфордом и лордом Дадли с вашей стороны.

– О! – Елизавета остановилась и подбоченилась. Ее ноздри хищно раздувались. – Значит, вы невысокого мнения о моем лорде Дадли, ведь вы назвали его имя последним! Что ж, сэр, до вашего возвращения в Шотландию вы увидите его гораздо более великим графом, чем Бедфорд. Да!

Мелвилл смог лишь кивнуть.

– Какое счастливое событие, – пробормотал он.

Утренний свет, все еще мягкий и золотистый, освещал лицо Елизаветы. На короткий момент Мелвилл увидел ее как девушку из таверны, даму из небогатого дома или дочь торговца. Ее золотисто-рыжие волосы, чистая и белая кожа, но самое главное – разум и сила воли в темных глазах делали ее женщиной, привлекательной для любого мужчины, если бы она волшебным образом перенеслась в обычную жизнь.

– Я ценю лорда Роберта как брата и моего дражайшего друга, – приятным тоном продолжала она. – Нас связывают узы более прочные, чем супружеские… и я была бы рада стать его женой, если бы решила выйти замуж. Но я решила провести остаток жизни в девичестве.

Мелвилл почти поверил ей, когда она говорила это.

– Но я совершенно искренне предлагаю его своей сестре и королеве, так как он является единственным человеком, кроме меня самой, которому я могу и буду доверять в вопросе о престолонаследии.

– Значит ли это, что, когда моя госпожа, королева Шотландии, выйдет замуж за него, вы объявите ее, вернее, их вашими наследниками?

– Разве я не сказала? – Она тряхнула головой и снова двинулась вперед, отойдя от ряда фруктовых деревьев и направившись к вымощенной кирпичом тропинке открытого сада, границы которого обозначали кусты барвинка и турецкой гвоздики.

– Значит, у нас есть ваше слово? Слово монарха?

– Разве я не сказала? – повторила она. – А теперь прошу вас – ибо не могу повелевать, не будучи вашим сюзереном, – составить компанию лорду Роберту. Ему я могу приказывать. – Мелвиллу почудилось что-то порочное в ее улыбке. – Вы лучше познакомитесь с ним и таким образом сможете убедить вашу госпожу в его достоинствах.

Немного позже королева Елизавета известила Мелвилла, что она приглашает его на обед в Уайтхолл и послеобеденное представление в банкетном зале. Потом ему предстоит речная прогулка на королевской барке с двадцатью гребцами.

Он едва успел устроиться в каюте, обитой золотой парчой, и ожидал приятного путешествия по реке – чего-то невиданного в Шотландии, где нет ни судоходных рек, ни королевской барки, – когда кто-то появился в дверном проеме, а потом наклонил голову и спустился внутрь по лесенке.

Дадли.

Он был так модно одет в расшитый жемчугом камзол с жесткими рукавами и наплечниками из желтой парчи, что напоминал призрак, явившийся из мастерской парижского портного.

– Добрый день, – обратился он к Мелвиллу и огляделся по сторонам. – Вижу, она хочет, чтобы мы остались наедине. – Он рассмеялся: – Иногда моя королева ведет себя сложно, а иногда очень просто.

Он повернулся кругом, чтобы Мелвилл мог оценить его наряд.

– Как вы думаете, сойдет? Насколько я понимаю, королева Шотландии следит за модными новинками и регулярно получает из Парижа образцы тканей и вышивки.

Мелвилл тоже рассмеялся. Потом он внимательнее присмотрелся к Дадли и пришел к выводу, что любая женщина может потратить много времени на поиски и не найти никого лучше. И судя по всему, Дадли обладал чувством юмора и должным смирением.

– Просто красота, милорд.

– Так вы и скажете вашей госпоже? – Дадли уселся на мягкую скамью. Он смотрел прямо на Мелвилла, но улыбался.

– Я скажу, что вы весьма приятны на вид, – сдержанно ответил Мелвилл.

Дадли фыркнул:

– Добрый сэр, мы с вами одни. Моя королева организовала эту встречу, и я благодарен ей, ведь такая возможность предоставляется очень редко. Позвольте заверить вас, что у меня нет притязаний на брак с той, кто настолько выше меня по положению. Насколько я понимаю, это было бы оскорблением для королевы Шотландии. Я не достоин чистить ее туфли.

Мелвилл ощутил движение барки, когда гребцы вывели ее на стрежень реки. Но источник неприятной качки находился где-то у него внутри, а не снаружи. Что это значит? Неужели здесь нет ничего честного или определенного?

– Странно слышать от вас такие слова, – наконец промолвил он.

– Все это дело рук Сесила. Он мой тайный враг! Он хочет, чтобы я оскорбил чувства обеих королев и впал в немилость, оставив ему всю власть при дворе. Ведь если я буду стремиться к этому браку, то оскорблю свою королеву неверностью, а вашу – самонадеянностью. А если я не подчинюсь, то оскорблю свою королеву непослушанием, а вашей королеве нанесу смертельную обиду. Поэтому, так или иначе, я дискредитирован и лишен милости моей королевы.

Он с несчастным видом сгорбил плечи. Мелвилл едва не пожалел этого гордого мужчину, волей обстоятельств ставшего пешкой в женской игре. Он напоминал быка, идущего на заклание.

– Думаю, ни та, ни другая королева не будет чего-либо требовать от вас, – только и сказал он.

– Пожалуйста, передайте вашей госпоже просьбу простить меня за дерзость, путь и неумышленную, – настойчиво сказал Дадли.

Несколько дней спустя «жертвенного быка» поставили на колени в Вестминстерском соборе перед королевой и пэрами в парламентских мантиях, чтобы сделать его графом Лестером. Последним этот титул носил Генрих V, и с тех пор он предназначался только для принцев. Все происходило в чрезвычайно торжественной обстановке, пока Елизавета не наклонилась вперед, чтобы застегнуть воротник новой мантии Роберта Дадли, и ее рука как бы невзначай скользнула по его шее.

Французский посол де Севр посмотрел на Мелвилла и цинично усмехнулся.

Когда процессия двинулась к выходу, Елизавета остановилась поговорить с Мелвиллом и послом.

– Как вам нравится новый граф Лестер? – оживленно поинтересовалась она.

Лорд Роберт держался прямо, гордый своим плащом с вышитым гербом и меховой оторочкой, а перед ним шествовал Генри, лорд Дарнли, несущий почетный меч.

– Он похож на счастливого слугу, чья госпожа умеет видеть и вознаграждать добрую службу и высокие достоинства, – ответил Мелвилл. Внезапный переход от простого «сэра Дадли» к титулу принца был головокружительным повышением.

– Однако вам больше нравится вон тот долговязый юноша, – заметил Елизавета и указала на Дарнли.

Она знала! Она выяснила его тайную миссию! Какой шпион… Как?.. Или она просто настолько умна, что ее невозможно одурачить?

– Ни одна женщина с характером не выберет мужчину, который на вид больше похож на женщину, – вслух сказал он. – У него женственное лицо и нет бороды.

– В самом деле, – Елизавета любезно улыбнулась. – Однако он хорошо держит меч и такой же гибкий и крепкий, как сам клинок.

– А что она сделала потом? – спросила Мария. Они с Мелвиллом сидели в крошечной комнате, примыкающей к ее спальне в Холируде.

– Она больше не упоминала о том «долговязом юноше» – а он действительно высокий, Ваше Величество. Поэтому я не могу знать, о чем ей известно, а о чем она догадывается. Полагаю, за мной никто не следил, когда я посещал графиню Леннокс, но я не могу быть точно уверен. Но я относительно уверен, что наш разговор не могли подслушать.

Он вздохнул. Визит в Англию прошел очень напряженно, и даже новые сапоги оказались не такими хорошими, как он ожидал.

Мария взяла с подноса ежевичное пирожное и протянула одно Мелвиллу. Он отказался. Она прожевала откушенный кусок перед тем, как спросить:

– Он выше меня?

Она встала. Ее свободное платье толстыми складками ниспадало на пол от талии.

– Думаю, да. И должен сказать, он красив. Разумеется, я покривил душой, когда она спросила, что я думаю о нем, чтобы это казалось скорее изъяном, а не преимуществом. Как первый принц крови при дворе, он возглавлял церемонию и смотрелся очень достойно.