— Мастер Кэшел? — тихо спросила Лайана. — Хотите, чтобы я присоединилась к обсуждению?

— Да, мэм, — ответил Кэшел, испытывая огромное облегчение. — Мастер Горанд, я пастух. А Лайана, Леди Лайана может рассказать вам обо всем этом лучше, чем я когда-либо смог бы. Он с благодарностью отступил в сторону.

Горанд оглядел его с головы до ног и ухмыльнулся. — Мне кажется, ты мог бы мне кое-что поведать, парень. Мог бы.

Кэшел, не задумываясь, немного расширил свою стойку. Тем не менее, он держал посох так, как он был, и выглядел настолько невинно, насколько мог выглядеть прочный, окованный железом кусок дерева гикори. — Сэр, — сказал он и сделал паузу, чтобы прочистить горло. Его голос стал хриплым, слова звучали как рычание. — Сэр, у меня есть дела, о которых я должен позаботиться прямо сейчас. Это потом, если вы захотите меня найти, конечно. Если это то, чего вы хотите.

Горанд рассмеялся. — Нет, это не то, чего я хочу, парень, — ответил он. — По крайней мере, не с посохом. Ты когда-нибудь пользовался мечом?

— Нет, сэр, — сказал Кэшел. Он всегда ненавидел мечи. Если бы у него был выбор, он бы предпочел круглый железный прут мечу. — Но если вы этого хотите, мы можем попробовать мечи.

Расиль злобно сказала: — Самцы стали в позы! Разве мы сегодня не в одной команде? Прекратите это!

— Извините, мэм, — пробормотал Горанд почти в тот же момент, когда Кэшел сказал: — Извините, Расиль, — повернувшись лицом к утоптанной земле рядом с собой.

— Да, — твердо сказала Лайана. — Лорд Горанд, городу Дариада угрожает армия пиратов.

— И что? — спросил Горанд. — В мое время у Дариады были стены, которым не могла угрожать никакая толпа людей без соответствующих командиров.

— Стены все еще стоят, — ответила Лайана, слегка кивнув Горанду в знак того, что оценила его ум. — Но у пиратов есть Червь. Я подозреваю, они сказали бы, что управляют Червем, но вы лучше, чем кто-либо другой, знаете, что Червем никто не управляет.

Горанд долго и дико смеялся, вызвав улыбку у Кэшела. Кэшел и раньше встречал крупных и сильных мужчин, но этот человек был настоящим мужчиной. — Я управлял одним из них! — сказал он. — Пастырь знает, что я это делал, леди!

— Да, — сказала Лайана. — И Древесный Оракул Дариады сказал, что мы должны освободить вас, чтобы спасти город и на этот раз.

— А, Древесный Оракул, — отозвался Горанд, усмехаясь без прежней страстности. Он указал на скамью и добавил: — Не хотите ли присесть, миледи?

— Спасибо, нет, — чопорно ответила Лайана. — Милорд, вы вернетесь с нами в Дариаду?

— Жители Дариады отправили меня сюда после того, как я в первый раз расправился с Червем, — промолвил Горанд, обводя взглядом лес на другом берегу озера. — Они должны были оставить меня вот с этой… Он подбросил серебряную монету и поймал ее за края, когда она вращалась (ловкий трюк). — … чтобы я мог вернуться, когда захочу. Но они этого не сделали. Он встретился взглядом с Кэшелом. — Вместо этого они отдали ее тебе, — добавил он.

Кэшел промолчал, так как передал это дело в руки Лайаны. Если ему будет нужно с чем-то разобраться, что ж, он это сделает.

— Эта монета была в руках двух волшебников, — сообщила Лайана так же хладнокровно, как и раньше. — Мы не знаем, как она к ним попала. Один из них взял меня в плен. А Мастер Кэшел, — она кивнула в его сторону, — освободил меня и забрал у них монету.

— Он забрал? — переспросил Горанд, подбрасывая монету и глядя на Кэшела. — Итак, Кэшел… неужели ты думаешь, что добрые жители Дариады не хотели оставить меня здесь? Что это был просто несчастный случай?

Кэшел пожал плечами. — Сэр, — ответил он, — я не знаю. Мне не очень понравились жители Дариады, когда я был там, но они совсем не такие, как были в ваше время. И вообще, я сам не из большого города. Мне не нравится ни один город, в котором я бывал, и, как правило, я не испытываю теплых чувств к людям, которые в них живут.

Лайана смотрела на него без всякого выражения. Она хотела вмешаться, но побоялась, так как Горанд спрашивал Кэшела, а не ее.

Кэшел понимал, что она чувствует, но собирался рассказать о ситуации по-своему. Они с Горандом были мужчинами и смотрели на вещи не так, как женщины и горожане. — Но все это не имеет значения, сэр, — продолжил Кэшел. — Мы с вами пастухи, и неважно, нравятся ли нам те, о ком мы заботимся, а именно мы можем о них позаботиться. Ведь так?

Горанд усмехнулся. — Это так, — согласился он, перебросил монету из одной руки в другую, затем шагнул вперед и обнял Кэшела правой рукой. — Хорошо, Кэшел. Я вернусь в Дариаду.

— Воин Горанд, — обратилась Расиль. — Возьмите нас с собой, если сможете.

Кэшел с удивлением посмотрел на нее. Он ожидал, что они заберут Горанда, а не наоборот. Хотя, как он теперь понял, это был хороший вопрос, учитывая, что двери и замка там больше не было.

— Да, волшебница, — отозвался Горанд и поклонился ей. Ему не говорили, что Расиль волшебница, но, похоже, он мог видеть сквозь каменную стену так же, как и стоящего рядом человека. Горанд вышел из хижины и поднял руки, сжатые в кулаки, держа монету в левой. Казалось, он распух, и в этот момент Кэшел почувствовал, как что-то подхватило его и потащило вперед. Внезапно в темноте раздался ревущий звук.

***

— «Мне бы лучше короткий меч!» — подумал Гаррик, сжимая ножны длинного кавалерийского оружия. Длинный клинок избил бы его до синяков, если бы он позволил ему шлепать по телу, когда он бежал с пехотным полком.

— Но не тогда, когда придет время им воспользоваться, парень, — сказал Карус. Древний король наблюдал за происходящим глазами своего потомка с улыбкой кошки, завидевшей добычу. — Хотя, я полагаю, при необходимости мы бы обошлись и ножом для масла.

— «И мне больше подошли бы сандалии, чем эти сапоги!» — подумал Гаррик, и это, по крайней мере, было бесспорно. Он привык надевать сапоги для верховой езды, поэтому не потрудился переодеться в сандалии, когда они оставили лошадей позади.

Ему и в голову не приходило, как неловко бегать, пока он по своей прихоти не отправился рысью с тысячей воинов фаланги сопровождать конвой с припасами, отбившийся от банды налетчиков Паломира. И еще он понял, что на более низких каблуках было бы гораздо удобнее.

Гаррик услышал, как где-то неподалеку раздался звук рожка — он был уверен, что это деревянная пастушья труба, а не военный инструмент из меди или серебра. Контр-адмирал Диттер — фаланга была организована в военно-морской разряд, потому что копейщики стали гребцами —  крикнул: — Ваше высочество, фургоны уже в поле зрения!

Королевского военно-морского флота больше не существовало, потому что Внутреннее Море исчезло во время Изменения. Копья тоже были бесполезны против проворных крыс. У воинов фаланги были кожаные кирасы, короткие жесткие мечи и плетеные щиты, которые, однако, были длиннее и прочнее, чем у стрелков. Все это, а также исключительная дисциплина войск, были идеальным сочетанием для борьбы с новым врагом.

Аттапер двигался рядом с Гарриком с таким мрачным видом, словно возглавлял казнь. Несмотря на хорошую физическую форму, он был старше своего принца на двадцать лет, у него были более короткие ноги, и он не привык ходить пешком. Он держался на ногах только благодаря железной решимости.

Карус усмехнулся со смесью нежности и раздражения, что было обычной смесью его чувств к командиру Кровавых Орлов. Он уважал Аттапера как солдата, но древний воин был не из тех, кто хорошо реагирует на мелочную заботу телохранителя о безопасности. — По крайней мере, у него не хватает духу сказать тебе, что ты не должен этого делать, — сказал Карус. Призрак поджал губы и с необычной серьезностью — Карус часто сердился, но очень редко задумывался — продолжил: — Мне кажется, король, который делает только то, что, по мнению других людей, он должен делать, — не такой уж и король. И он проиграет много сражений, или, по крайней мере, проиграет одно сражение, раз и навсегда.