— Спасибо, — сказал Ингенс, кланяясь Перусу и следуя за Перриной в дом. — Я действительно проголодался и хочу пить. И к тому же очень устал.

— Госпожа? — обратился принц. — Пожалуйста, все, что вы пожелаете, будет исполнено. Но, по крайней мере, окажите нам любезность и позвольте попытаться продемонстрировать невиновность нашей долины.

Илна снова поморщилась. Она пришла, чтобы узнать, где находится Хервир. Возможно, ответом было то, что он похоронен под фисташковым деревом, но у нее пока не было доказательств даже этого. Кроме того, она была голодна и хотела пить. И устала. Солнце стояло низко над западным краем долины, и ее усталость была так велика, будто она шла пешком все это время, с утра, когда они вошли в рощу, и до вечера, который уже начинался.

— Да, спасибо, — ответила Илна, заставляя себя быть вежливой. Она оказалась здесь по собственному решению, а не потому, что принц и его семья вынудили ее. Она поднялась по ступенькам и быстро вошла в здание, снова проигнорировав предложенную Перрином руку.

Широкий коридор пересекал середину дома, пропуская легкий ветерок с холмов. Арочные проходы, ведущие в главный зал, тоже были открыты; стены над ними представляли собой филигранную кладку, соединенную плитками с закрученными узорами синего и белого цветов. Узоры не были похожи на письмена, которые Илна видела раньше, но она была уверена, что в них есть смысл, и она усмехнулась.

Все имело смысл. Все было частью определенной схемы, если только есть достаточно мудрости, чтобы понять ее. У нее это получалось лучше, чем у большинства людей, но она не притворялась, что у нее это очень хорошо получается.

— В беседке нас ждут вина и легкий ужин, — сказал Перус, следуя за ними по коридору. Его шелковые тапочки шуршали по прохладному полу, производя не больше звука, чем босые подошвы Илны. По крайней мере, пол был выложен плиткой, а не камнем. Обезьяны, все молчаливые и одетые в ливреи, ждали или убирались в комнатах, мимо которых она проходила. Время от времени кто-нибудь из них бросал взгляды в ее сторону, но даже тогда они, казалось, не замечали присутствия посетительницы.

Беседка представляла собой каркас из плетеных колонн и кирпичных арок, закрывающих травянистую лужайку. Широкие листья виноградных лоз, посаженных у подножия каждой колонны, затеняли землю, но сквозь них просачивалось множество крошечных пятен солнечного света. Когда Илна подняла голову, то увидела, что холмы круто поднимаются всего в двух шагах от нее.

В центре лужайки стоял низкий стол. Вместо стульев по обеим сторонам и в дальнем конце были разложены подушки; за каждым из пяти мест ждали обезьяны. На блюдах лежали фрукты и орехи, а в наполненной водой емкости из латуни стоял высокий глиняный кувшин. В воде, к удивлению Илны, плавали кусочки льда.

— Мы приносим лед с горных вершин, чтобы делать шербеты и охлаждать вина, — пояснил Король Перус, заметив удивление Илны.

— Госпожа Илна? — обратился Перрин. Он вынул из узкого горлышка кувшина черпачок с длинной вертикальной ручкой. — Позвольте мне самому вас обслужить. Он наполнил кубок и с поклоном протянул его ей. — Наше лучшее вино, — добавил он, — для самой прекрасной женщины, когда-либо появлявшейся в нашей долине.

Илна нахмурилась. Ингенс, как она заметила, тоже хмурился, хотя, без сомнения — и эта мысль заставила ее натянуто улыбнуться — по другим причинам. Она пригубила вино, пока Перрина показывала секретарю, как расположиться рядом с ней на подушках. На первый взгляд вино показалось ей неплохим — слишком густым и крепким, но в тех частях Островов, где оно было обычным напитком, вино обычно разбавляли. Илна сделала глоток. Прежде чем сделать второй глоток, она почувствовала послевкусие от первого, поморщилась, поставила кубок на стол и сказала: — Извините, я не разбираюсь в винах. У вас есть эль? Я не...

Что она хотела этим сказать? Я не богата? Я бедная сирота, которая большую часть времени пила несвежее пиво, но чаще воду, потому что не могла позволить себе ничего лучшего. Хотя в деревушке Барка никто не пил вина.

— Эль? — переспросил Перус. — Нет, мы в долине не варим никакого пива.

— Тогда воды, — сказала Илна. Она начинала раздражаться. Она бы никогда не потребовала что-то редкое или дорогое к своим блюдам, но даже во дворце можно было бы заказать что-нибудь простое.

— Мне так неловко, Госпожа Илна, — сказала Перрина. Она взяла у обезьяны наполненный кубок и держала его, пока Ингенс пил. — Видите ли, здешняя вода небезопасна. Боюсь, наши слуги не слишком щепетильны в отношении своих естественных функций.

— У нас есть и другие вина, Илна, — сказал принц с озабоченным выражением лица. — Может быть, вы хотите белое?

Раздражение Илны усилилось. Она взяла кубок, стоявший на столе, и наполнила его талой водой из латунной емкости. — Я надеюсь, это безопасно? — спросила она и сделала большой глоток, прежде чем хозяева успели ответить.

— Ну, да, если вы этого хотите, Илна, — отозвался принц, обменявшись молчаливыми взглядами с остальными членами своей семьи. — Конечно, как пожелаете.

— Спасибо, — поблагодарила Илна, снова наполняя кубок. — И, если вы не возражаете, я посижу, а не лягу. Я так и не научилась, есть одной рукой, лежа на боку, и у меня нет желания выставлять себя дурой.

— Конечно, конечно, госпожа, — ответил Перус. Его голос звучал любезно, но у него был вид человека, которого ударили ногой в живот. — Наше единственное желание — чтобы вам здесь было комфортно.

— И убедить вас в наших добрых намерениях, — добавил Перрин со своей обычной улыбкой. — Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы добиться этого.

Пока Илна чинно сидела, Ингенс сказал: — Что ж, должен сказать, мне очень нравится ваше вино, Король Перус. Не думаю, что я когда-либо пил более вкусное. Он пристально посмотрел через стол на Илну, пока обезьяна наполняла его кубок. Она проигнорировала его и взяла грушу с подноса, стоявшего перед ней.

— Попробуйте эту сливу, Илна, — сказал принц, беря одну с другого подноса. Он достал нож с крошечным золотым лезвием и добавил: — Вот, я почищу ее для вас. Я думаю, вы найдете ее удивительно сладкой.

— Спасибо, — отозвалась Илна, стараясь, чтобы слова не отражали ее мыслей в данный момент. Неужели они не могут оставить ее в покое?

— Эта груша восхитительна. Действительно, так и было. Как и сваренное вкрутую яйцо, желток которого был растерт со специями, и лежал в чашке с белком.

Обезьяна, прислуживавшая ей, была молчалива и внимательна, она принесла миски с водой, чтобы вымыть ей пальцы между блюдами. В воде плавали лепестки роз. Кружевная скатерть и салфетки, которые лежали рядом с мисками, были льняными. По качеству они не уступали всему, что Илна когда-либо видела, кроме того, что она соткала сама. Что касается еды — еда для нее не была важна, но мастерство изготовления впечатляло. Повара в этой долине были столь же искусны, как и ткачи. Основу всех блюд составляли баранина, рис и чечевица, но специи превращали простые блюда в замечательные произведения искусства.

Принц продолжал предлагать ей изысканные блюда. Илна продолжала отказываться, настолько вежливо, насколько это было возможно в данной ситуации. Перрин пытался использовать ее вежливость, чтобы заставить ее подчиниться его воле, что, конечно, делало ее еще более холодной и уверенной в своих отказах. Илна улыбнулась. Она полагала, что относится к этому как к игре. Если бы она перестала воспринимать это как игру, то достала бы узор из рукава и показала бы его (узор был готов к действию).

Обезьяны развесили фонарики, пергаментные сетки которых были выкрашены в привлекательные пастельные тона. Солнце опустилось за горы, и небо настолько потемнело, что на нем появились звезды с незнакомыми созвездиями.

Слуги принесли очищенные фисташки и разложили их в виде завитков на серебряных подносах. Когда они унесли подносы после того, как гости поели, Король Перус сказал: — Я приготовил для вас комнаты. Совсем небезопасно возвращаться в ваш собственный мир после захода солнца, хотя, конечно, вы можете сделать это, если хотите.