Расиль снова пропела, вызвав еще один импульс волшебного света. Лайана стояла с закрытыми глазами и застывшим лицом. Снова пробирающий до костей холод. Они были на берегу. Базальтовые пики, один из которых был выдолблен прибоем в виде арки, торчали из черного песка; насколько мог видеть Кэшел, других особенностей ландшафт не имел. Вода была ярко-синей там, где накатывалась на пляж, но на среднем расстоянии она резко менялась на пыльно-зеленую, как оливковые листья. На горизонте что-то свернулось клубочком, затем снова ушло в глубину. Кэшел удивился, как что-то живое может быть таким большим.

Расиль что-то произнесла, и появился толстый лед. Море исчезло, и песок, на котором они стояли, стал красным. В воздухе запахло сыростью. По краям появившегося пруда, рядом с фигурой из стеблей тысячелистника, проросли мягкие растения. Травы не было, а самыми высокими растениями были хвощи, до верхушек которых Кэшел мог дотронуться, вытянув руку вверх. Расиль опустилась на корточки. Кэшел и Лайана одновременно потянулись, чтобы подхватить ее, но она не упала; она просто присела.

— Наш маршрут пролегает через эти пески, мои спутники, — сказала волшебница, оглядывая пустыню. Ее пересекали склоны из песчаника; с подветренной стороны было больше растений. Кэшел почувствовал дуновение ветерка, но ничем особенным не пахло.

— Где это место? — спросила Лайана. Теперь, когда они прибыли, ее голос звучал спокойно, как обычно. — Оно в нашем мире?

— Возможно, — ответила Расиль. — Но не в нашем времени — ни, в вашем, ни в моем.

— Мэм? — обратился Кэшел. — Дайте мне минутку, если можно. Он вышел из звезды, чтобы у него было место размяться со своим посохом, и начал медленно вращать гикори, окованный железом на концах. Перекинутая через плечо сумка волшебницы мешала ему, но он просто поднимал руки чуть выше, чем обычно. Конечно, он бы снял сумку, если бы было время, но его могло и не быть.

Кэшел развернул посох в виде восьмерки, вращая быстрее. Он не удивился, что наконечники оставляли за собой искры синего волшебного света. Пейзаж выглядел достаточно простым, но что-то здесь заставляло волосы на тыльной стороне его рук и шее вставать дыбом. Он замедлил движение, остановился и наклонил посох перед собой, высоко подняв левую руку. Оглянувшись на женщин, он сказал: — Думаю, теперь я готов, Расиль.

Волшебница поднялась с корточек. — И я готова вести, Кэшел, — сказала она. — Это не то место, где стоит задерживаться.

Расиль направилась на юго-восток, ее ноги двигались быстрыми, уверенными шагами. Она, казалось, оправилась от волшебства, хотя все еще казалась довольно старой. Лайана взглянула на Кэшела. Когда он кивнул, она последовала за Расиль, отставая на два шага. На ней были прочные сандалии, у которых даже были шипы; они совсем не походили на ее обычную обувь. Кэшел надеялся, что они не натрут ей ноги.

Лайана обычно носила за поясом нож в ножнах из слоновой кости. Лезвие длиной в палец было покрыто гравировкой и позолотой, но оба края были острыми, а сталь — лучшей, какую Кэшел когда-либо видел. Теперь она держала его обнаженным в руке.

Кэшел замыкал шествие, оглядываясь по сторонам. Не высматривая ничего конкретного, просто то, что могло бы стать проблемой. Это могло быть чем угодно в этом мире, как решил он, судя по тому, как покалывало его кожу. Он улыбнулся. И это было правдой, особенно там, куда они направлялись. Ему было приятно осознавать, что он может быть полезен.

***

Диора остановилась в дверях спальни и оглянулась на Шарину в ночной рубашке. — Ваше высочество, вы действительно уверены, что не хотели бы, чтобы я осталась на ночь? — спросила она. — Хашон поймет. Горничная нахмурилась, очевидно, обдумывая то, что она только что сказала. — Ну, в любом случае, не имеет значения, что он подумает, не так ли? — добавила она. — Вы принцесса, а он всего лишь капитан. Но он все поймет.

— Спасибо, Диора, — ответила Шарина, выходя вперед, чтобы самой закрыть дверь, если этого не сделает горничная. — Я предпочитаю побыть одна. Ну, конечно, она предпочла бы, чтобы с ней был Кэшел, но это было невозможно. Нужды королевства были превыше всего. Шарина была слишком… ослабевшей, как она полагала. Она не чувствовала физической усталости, во всяком случае, не такой уж необычной, но после того, как Кэшел исчез, у нее не осталось душевных сил протестовать. Но скоро с ней все будет в порядке, как всегда.

Шарина подошла к окну, выходящему во внутренний двор. Это был не настоящий сад, но четыре низкорослые пальмы стояли в горшках, украшая скамейки, которые в этот час были пусты. Четверть луны освещала все четко, хотя и без цвета. На этот раз, когда Кэшел уходил, ее рядом с ним не было. Тогда Расиль сказала, что откроется много проходов. Те, кто находится под защитой ее семиконечной звезды, могут выбрать путь, по которому они хотят идти, но те, кто стоят слишком близко, окажутся в каком-то неопределенном месте.

На верхушке пальмы, ближайшей к окну Шарины, было птичье гнездо. Пискнул птенец, и в ответ раздалось приглушенное воркование; должно быть, это был голубь.

Шарина наблюдала за заклинанием Расиль с пожарной каланчи, расположенной в двух фарлонгах от сада на крыше, но достаточно высокой, чтобы хорошо видеть происходящее. Она была одна, хотя ее эскорт из Кровавых Орлов находился внизу, точно так же, как сейчас они стояли перед дверью ее апартаментов. Кэшел и его спутники не сдвинулись с места, хотя рубиновый магический свет вокруг них, то разгорался, то угасал в ответ на пение Корла.

Шарина отвернулась от окна. На кровати были занавески, но было слишком тепло, чтобы они сегодня понадобились. Диора перед уходом отвернула простыню, но на мгновение Шарина подумала о том, чтобы бросить на пол коврик и поспать там. Что ж, она сможет сделать это и позже, и забралась в кровать.

Она ожидала, что в кульминационный момент заклинания вокруг ее друзей вспыхнет поток волшебного света. Вместо этого гептаграмма стала тусклее, и три фигуры медленно растворились, будто они упали в чан с кислотой. На мгновение Шарине показалось, что она видит скелет Кэшела, держащего вертикально свой посох. Она знала, что это иллюзия, но, несмотря на это, ей пришлось отойти от парапета, опасаясь, что она упадет во внезапно нахлынувшую темноту.

— «Кэшел вернется, а я должна поддерживать здесь порядок, чтобы, когда он вернется, здесь были комфорт и безопасность», — подумала она.

Шарина была уверена, что не сможет заснуть. Она знала, что если попытается поработать, то просто будет пялиться на документы, не делая ничего полезного. Возможно, она смогла бы чего-то добиться, если бы Лайана была рядом. Они хорошо работали вместе, лучше, чем кто-либо из них в одиночку — и это было лучше, чем у большинства людей, как она узнала, просматривая документы, подготовленные другими, даже опытными клерками. Она скучала по Лайане, но еще больше по Кэшелу. Она скучала по Кэшелу так сильно, что у нее болело в груди от тоски. Ей было никак не заснуть…

Но Шарина спала. Она парила над огромным городом. Она узнала его по рисункам архитекторов, которых Лорд Тадаи нанял для планирования возрождения Панды в качестве столицы королевства. Старый квартал сохранился, хотя городские стены были снесены, чтобы образовать бульвары, а жилые дома бедняков были заменены великолепными общественными зданиями. Самым большим был возвышающийся черный храм; Шарина во сне наклонилась к нему. Площадь с колоннадами была вымощена тем же полированным гранитом, который использовался для возведения сооружения. В центре площади стоял высокий мужчина в черной мантии с капюшоном.

— Твои боги мертвы, Шарина! — крикнул он. Его голос доносился отовсюду. Грозовые тучи начали сгущаться так же внезапно, как пена покрывает кружку эля. — Приди ко мне и поклонись Лорду Скорпиону! — заявил мужчина.

Шарина почувствовала, что ее «я» из сна тянется к нему, как соломинка в мельничном потоке, но она сопротивляется.

— Поклоняйся Тому, Кто правит этим миром и будет править им вечно! — продолжил мужчина, протягивая к ней руки. Ее «я» из сна было теперь так близко, что она могла видеть скорпиона на плече его бархатной мантии, сидящего там, как дрессированная сорока. — Поклоняйся  Лорду Скорпиону!