Крысы в панике бросились врассыпную. Их мечи остались лежать там, где они стояли, а шлемы и кирасы они побросали на бегу. Они усеяли склон холма снаряжением до самого того места, где стояли Император Паломира и его волшебник. Гаррик оглянулся. Теноктрис стояла на вершине холма, распевая заклинание и раскинув руки. Дым, поднимавшийся из ее повозки, клубился над ней, образуя фигуру гигантской ласки. Резкий мускусный запах зверя разнесся по полю боя. Ласка открыла пасть в хриплом крике.

Несмотря на усталость Гаррика, от этого звука у него волосы встали дыбом по всему телу. Он поднялся на ноги и прохрипел: — Вперед, солдаты! Давайте покончим с этим делом прямо сейчас!

Карус усмехнулся. — Никогда не помешает держать меч в руке, — сказал он. Возможно, он шутил, но он был Карусом, а, возможно, и нет.

Гаррик начал подниматься на холм. Как только он начал двигаться, его самочувствие стало более терпимым, и даже было бы терпимым, если бы он был босиком и наступал на мечи. Он ухмыльнулся и приятно улыбнулся, хотя крысиная кровь, запекшаяся на его лице, потрескалась и щипала кожу, но это ненадолго.

Волшебник Паломира выронил свой кинжал и повернулся, чтобы бежать. Император направил на него свой меч и приказал: — Останови их, Салмсон! Этого не должно случиться!

— Беги, дурак, все кончено! — крикнул волшебник и увернулся, но император ударил его сзади по ребрам. Волшебник упал ничком, кашляя яркой кровью.

— Этого не должно было случиться! — повторил император, поворачиваясь. — Я Барай, Император Паломира! На нем были полные доспехи, и он просто наблюдал, как Гаррик и его люди прокладывают себе путь через кишащий крысами ландшафт.

— Но… — рассмеялся Карус.

Гаррик сделал выпад через щит и открытое забрало. Клацнули зубы, когда острие меча вонзилось в мозг последнего Императора Паломира.

***

Солнце освещало траву, а легкий ветерок доносил аромат цветов, но Илна ткала в серых тонах. Узор был тонким, возможно, слишком тонким, чтобы кто-то, кроме нее, мог его разглядеть, но каждый мог его почувствовать. Она улыбнулась: это было привлекательно, очень привлекательно. И если это было хвастовство, что ж, оно все равно было очень привлекательным.

— Дорогая моя, — сказал Чалкус, — тебе следует добавить немного красок. Люди любят цвета.

Илна посмотрела на него, но продолжала работать. Его улыбка, как всегда, вызвала улыбку и у нее. — В жизни достаточно красок, — ответила она. — Здесь должен царить покой, который живые видят очень редко.

— Чалкус прав, Илна, — сказала Мерота, прижимаясь ближе и наблюдая, как растет ткань. — Немного цвета.

— Тсс! — воскликнула Илна, но задумалась над проблемой. Были способы сохранить узор в целом, но, да… добавить немного цвета. Если, конечно, в этом хорошо разбираться.

— Никогда еще не было лучшей ткачихи, чем ты, дорогая, — сказал Чалкус. Сестра во Христе улыбнулась, когда Илна продолжила ткать. Теперь на ее ткани появились цветные штрихи, совсем чуть-чуть.

***

Кэшел стоял спиной к падубу, наблюдая за бродящим стадом. Он потерся плечами о шершавую кору, затем подвинулся, чтобы не упустить из виду ни одного из своих подопечных. Дузи, но какие глупости вытворяли некоторые из них! Но все было в порядке, так поступали и люди. Хороший пастух не вмешивается, кроме как в случае крайней необходимости. Стадо не будет  процветать, если к нему постоянно приставать. В конце концов, была бы Шарина. Кэшел улыбнулся еще шире. Всегда и во всем была Шарина.

А до тех пор, если морской волк вынырнет из волн, что ж, он обнаружит Пастуха, стоящего у него на пути.

***

Шарина улыбнулась, подумав о Кэшеле, когда осматривала обстановку гостиницы. С ней все было в порядке, во всяком случае, в той мере, в какой это было возможно для людей.

— Я бы не назвал это порядком, — критически заметил Берн. — Акробаты сломали бы себе шею, если бы были такими же неряшливыми, как большинство людей.

Шарина рассмеялась. — Люди — это не статуи, которые нужно устанавливать на место и полировать, — отозвалась она. — Но они заслуживают того, чтобы с ними обращались прилично. Она на мгновение задумалась и добавила: — Людям тоже должно быть удобно.

Крыса фыркнула. — Ты хочешь сказать, их следует баловать.

Шарина пожала плечами. — Могут быть и другие мнения о том, что такое разумный уровень комфорта, — сказала она. — Но это мое мнение.

— Ну, я не утверждаю, но, возможно, ты права, — признал Берн. Он сгорбился, а затем запрыгнул ей на плечо.

Шарина еще раз оглядела дом, все еще улыбаясь, но уже критическим взглядом. И было еще кое-что. Она развела руками.  Цветы росли прямо из стен. Кэшел любил цветы. Это было достаточной причиной, даже если бы она не любила их сама. Владычица улыбнулась, увидев свой дом. Она была очень довольна.

***

— Посланники Сериана настаивают на том, что они должны поговорить с его величеством лично, а не через посредника, — сказала Лайана тщательно нейтральным тоном. — Даже если этим посредником будет его супруга Леди Лайана или Лорд Рейзе.

Солнце едва взошло, но мастера уже приступили к работе над новым Храмом Великих Богов. Они были не только рабочими, возводившими сам храм, но и квалифицированными мастерами, возводившими три культовые статуи, которые были слишком большими, чтобы их можно было внести после завершения строительства. За каждого из Великих Богов отвечал отдельный скульптор. Присутствовали трое мужчин, используя фонари, чтобы разглядеть детали арматуры, которую скрепляли их подчиненные.

Неподалеку стояла группа Кровавых Орлов. Люди были настороже, но не на взводе. Могли возникнуть проблемы…

— Проблемы могут быть всегда! — заявил Карус.

Но они их больше не ожидали, и Гаррик рассмеялся. — Насколько я помню, Сериане — вежливый народ, — сказал он. — Мы могли бы сказать им, что они ведут себя крайне невежливо, пытаясь диктовать действия монарха в его собственной столице. С другой стороны, я мог бы просто поговорить с ними. Чего они хотят?

На другой стороне площади рабочие поднимались по ступенькам на внешней стороне двадцатифутового колеса подъемного крана, используя рычаг, чтобы поставить архитрав на место. Балка крана взвизгнула, выпрямляясь под тяжестью груза. Бригадир специалистов, стоявших на транце для выполнения точных регулировок, кричал указания крановщику.

— Неофициально они хотят оставаться независимыми, — сообщила Лайана, позволив себе улыбнуться. — Хотя, конечно, они не могут обсуждать этот вопрос ни с кем, кроме тебя.

Гаррик пожал плечами. — Насколько я знаю, Сериане никогда не были проблемой для своих соседей, — ответил он. — Я не вижу причин, по которым они не должны оставаться за пределами Королевства. А ты?

— У них есть вопросы по торговому праву, — сказала Лайана. — Особенно это касается юрисдикции в отношении смешанных дел, когда Серианин и королевский подданный находятся по разные стороны спора.

Гаррик оторвал взгляд от стопки чертежей архитектора. — Сериане торговали с другими островами в течение многих лет, — озадаченно сказал он. — Столетия, я полагаю. Почему сейчас должны возникнуть проблемы?

— В прошлом у каждого острова были свои собственные договоренности с Серианом,  — пояснила Лайана, доставая кодекс из своего дорожного столика, но, разумеется, не открывая его. — Существует множество вариантов. Гаррик нахмурился и начал, было, говорить. — Что вызовет проблемы в королевстве, — твердо продолжила Лайана, словно не замечая намерений своего принца и мужа. — Теперь, когда мы по-настоящему едины.

Улыбнувшись, Гаррик вернулся к чертежам. — Передай это Тадаи, чтобы он разобрался и дал мне рекомендации, — сказал он. — Ройхас сейчас по горло занят налогообложением.

— Ты имеешь в виду комитет под руководством Лорда Тадаи? — переспросила Лайана, прекрасно зная, что это не так.

— Я мог бы разобраться с этим делом, — произнес призрак в его голове, шутя, но не совсем. При жизни Карусу не нравилось управление, и смерть не прибавила ему терпения.