— Вы не спите?

— Не имею права тебя одного оставлять. Я всё же старейшина деревни и за неё несу ответственность на своих плечах и сердце.

Она встала рядом со мной, глядя на небольшое пятно неба среди крон деревьев. Прошло минут пять, прежде чем курги не выдержала и спросила.

— Ты уверен, что они заметят и прилетят? Не лучше днём этим заняться?

В этот момент, словно ответ на её вопрос, послышался нарастающий рёв. И заметил его отнюдь не я — Азурлина повернула голову на шум и лишь после нескольких секунд я стал различать уже хорошо знакомый гул двигателей подлетающего корабля.

— А вот и они, — выдохнул я.

Не прошло и пяти минут, как над деревней уже слышался рёв, после чего прямо над костром завис массивный корпус тяжёлого разведывательно-десантного корабля. Из его сопл вырывалось голубоватое пламя, обдавая нас потоками тёплого воздуха, хотя чисто технически это пламенем не было. Он завис достаточно низко, чтобы я мог разглядеть снизу каждую его деталь исцарапанного днища.

В кормовой его части начал открываться десантный люк.

— Нам… нам лучше отойти, — произнёс я отступая. — Чтобы на нас не спрыгнули.

Азурлина попятилась следом за мной. Прошла ещё секунда, прежде чем люк полностью открылся, и я едва успел подумать, не пошло бы сейчас всё не пошло наперекосяк, как из корабля выскочила массивная металлическая туша.

Словно огромная бомба, он рухнул вниз, лишь под конец воспользовавшись ранцами, чтобы смягчить падение. Приземлился прямо в костёр, подняв сноп искр и раскидав горящие поленья в разные стороны, одно из которых пролетело в паре сантиметров от моей головы.

Молодец, ничего не скажешь. У меня благодаря столь красивому появлению чуть в графе «причина смерти» не стало написано «убит поленом». Достойная смерть для космодесантника, ничего не скажешь…

Я мог сразу сказать, что к нам десантировался именно Грог.

В зависимости от ордена, каждый космодесантник имел своё представление о том, как надо правильно делать высадку. Будь это я, то мы бы пролетели на максимальной высоте, внимательно окинув территорию взглядом, чтобы убедиться, что это не засада. А после высадился бы на удалении и подкрался со стороны леса, не выдавая себя, чтобы уже имея зрительный контакт выбрать дальнейший план действий.

Грог действовал иначе. Пришёл — увидел — истребил. Это в духе его ордена было высаживаться прямо на голову противников, лишь мимолётом окинув взглядом местность и пользуясь эффектом неожиданности, после чего действовать по обстоятельствам.

И сейчас он возвышался перед нами в искрах и пламени сигнального костра, будто горел, держа в одной руке цепной меч, который хищно жужжал, а в другой плазмострел, уже готовый к выстрелу.

Одновременно с этим над нами нарезал круги корабль. По какой-то причине нижние турели отказывались работать даже после замены, и он брал крен на борт, чтобы предоставить возможность открыть огонь верхним. Начни корабль стрелять, и здесь будет попросту не продохнуть.

В какой-то момент даже я испугался, что он бросится вперёд рубить всё, что видит просто по привычке. Но нет, Грог замер напротив нас, держа на мушке исключительно Азурлину. Мне не надо было оборачиваться, чтобы увидеть, как остальные курги выглядывают из-за дверей или через окна, готовые пустить в ход свои пси-способности.

— Грог, опусти оружие, это приказ, — достаточно громко, но спокойно произнёс я, на всякий случай встав перед ней. — И сообщи Зигфриду, чтобы он перестал кружить над нами.

На мгновение Грог будто завис. Какую-то долгую секунду он держал плазмострел поднятым, будто раздумывал над приказом, сомневаясь из-за курги за моей спиной, но всё же спрятал оружие в кобуру. Я выдохнул.

Корабль же, сделав круг, отлетел в сторону, скрывшись за деревьями, но я слышал его двигатели где-то рядом, готового выйти на огневую позицию в любую секунду.

Тем не менее ситуация пока что не разрешилась. Ещё предстоял достаточно тяжёлый разговор, в ходе которого я должен буду объяснить, что делаю с курги в одной деревне и парой слов здесь не обойдёшься.

Наша встреча состоялась прямо здесь же, у затухающего костра. Я не стал приводить их в деревню, чтобы не смущать ни курги, ни своих товарищей, которые бы чувствовали себя уязвимыми в окружении потенциальных врагов.

Они молча выслушали историю, которую я им поведал. Я ничего не скрывал, рассказывая всё как есть, и в подтверждение моих слов рядом стоял Тагер, который был одним из нас. Он должен был не только придать моим словам веса, но и быть своеобразным символом миролюбия местных курги. Однако я не уверен, что Грог и Зигфрид прониклись моим рассказом.

К тому же никто не снял шлема. Это было признаком недоверия. И я не мог сказать, переговаривались ли они между собой или нет. А когда закончил, услышал лишь:

— Понятно.

Голос Зигфрида, пропущенный через динамики и искажённый настолько, что понять его чувства было невозможно.

И всё, повисло молчание, которое никто не знал, как нарушить. К тому же рядом стояла Азурлина, которая и вовсе не вмешивалась в разговор, будучи здесь для виду. Поэтому право решения взял на себя я.

— Тогда я пойду со своими братьями по оружию. Нам будет что обсудить. Но мы ещё вернёмся.

— Как скажешь, человек, твоя воля, твоё желание, — невозмутимо пожала она плечами.

— Отлично, — кивнул я и подошёл к Зигрфиду и Грогу, которые возвышались надо мной, словно глыбы из металла. — Вернёмся на корабль.

Я был уверен, что это не конец разговора. И не ошибся, когда мы поднялись на борт и взлетели над лесом.

— Значит курги? — негромко произнёс Зигфрид. Только в кабине он всё же снял шлем, пусть и не разделся полностью. — Курги и космодесантник, который, судя по всему, спит с одной из них?

— Ты хочешь мне что-то сказать, Зигфрид? — сразу спросил я.

— Ничего. А ты Грог? Хочешь что-нибудь сказать? — поинтересовался он у товарища.

— У них еда есть? — тут же последовал первый вопрос, который сбил, кажется, с толку нас обоих.

— Есть, — после короткой задержки ответил я.

— Хорошо, — кивнул он.

Грога будто и не интересовала эта ситуация. Возможно, так оно и было, потому что он решал всё просто. Дают — бери, бью — выстрели из плазмострела. Он достаточно просто воспринимал новые ситуации. Не значит, что он не думал или сразу верил. Просто был из тех, кто действует относительно того, что видит.

— Просто… это только мне кажется странным? ­— спросил Зигфрид словно в никуда.

— Что именно?

— Курги, с которыми сдружился космодесантник. И не кто-то, не какой-то зелёный, а из абордажной команды. Тебе не кажется, что это попахивает… ересью?

Он взглянул мне в глаза.

— Учитывая обстоятельства, они не самая большая наша проблема.

— А мне кажется, что проблема как раз-таки они, — заупрямился Зигфрид. — То курги, то космодесантник, что водит с ними дружбу, то силы хаоса…

— Если тебе есть что сказать, говори прямо, — холодно попросил я, понимая, в какую сторону он клонит.

— Прямо? Хорошо, вот прямо, Элиадирас. Я считаю, что ты начинаешь забываться.

— Забываться? Когда я пытаюсь вывести нас к кораблю, чтобы получить связь с Империей? Забываться? — повторил я.

— Дело не в цели, а…

— А в чём, Зерис? В том, как я это делаю?

— В том, что конкретно ты делаешься, — отчеканил он. — Курги, наши кровные враги. Меня интересует не отступник, который с ними спелся, а ты. И то, что ты будто врагов оправдывал перед нами.

— Хорошо, а твои предложения какие? Что мне делать было, когда они меня вытащили из реки раненного и без сознания? Это я не говорю о том, что одну из них я едва не прирезал, когда только увидел. Что мне надо было, убить себя? Или, едва вы появились, тут же дать приказ расстрелять тех, кто меня спас?

— Они убили много наших ребят.

— Конкретно они? Ты фонариком подсвечивал, когда они это делали?