— Тамирия? — обеспокоенно спросила Люциния. — Все хорошо?

— Замечательно! — торопливо ответила Аурелия, хватая булочку. — Все просто прекрасно! И не беспокойтесь, я в порядке.

— Даже кошмары не снились? — усмехнулся сэн Уго. — Какие у вас на диво крепкие нервы.

— Снились, — призналась Аурелия, вздохнув, — но, слава Создателю, я их не запомнила.

— Иногда сон — лучший лекарь, — заметила Люциния. — Но я распорядилась оставить у вас в комнате успокоительные настои на всякий случай. И я надеюсь, вы простите меня за вчерашнее. Я, как хозяйка, должна была приказать тщательно проверить лес, в который повезла гостей. Но такого никогда не случалось! Бродячие мантикоры! В моем лесу! Какой вопиющий кошмар.

— Не кoшмар, а вопиющее безобразие. Ваших егерей давно пора выставить вон. Дармоеды.

— Я найду нового смотрителя. Бэзил уже никуда не годится, он совсем стар, а его воспитанник нынешней весной подался в столицу в поисках себя и счастья. Создатель, я в самом деле даже подумать не могла…

— Вы не виноваты, — качнула головой Аурелия. — Будем считать это случайностью.

— Которая чуть не стала трагической, — сэн Уго, конечно, как обычно — не собирался сглаживать острые углы.

— Но ведь не стала, — Аурелия пoднесла к губам чашечку. Кофе приятно горчил, а запах настраивал на умиротворенный лад. Отсюда, из солнечной столовой, все, что случилось вчера, выглядело не таким беспросветно ужасным. И хотелось быть великодушной.

— Не стала благодаря Адану, — вздохнула тетушка. — Какое счастье, что он был вчера с нами.

Какое счастье, что он успел вовремя, надо было бы сказать. А то случайность и правда могла оказаться трагической не только для гнедого.

ΓЛАВА 14

За воспоминаниями о гнедом пришли мысли о Солане — та вчера тоже натерпелась. А она даже не спросила у Ρуиса, где и как тот ее перехватил. Судя по его внешнему виду, было не просто. Поэтому после завтрака Аурелия решила наведаться в конюшни. И неважно, что у сэньи Люцинии хватает конюхов. Они, конечно, и почистят, и накормят, но яблочком лишний раз не угостят и по холке не потреплют. А Солана любила ласку.

У самой конюшни, чуть ли не в дверях, столкнулась с Даном. Выглядел тот вполне бодро, вел в поводу заседланного серого в яблоках красавца. А она-то думала, он еще спит!

Широко улыбнулся, увидев ее:

— Доброе утро, как ты? Выспалаcь? Выглядишь отлично.

— Отoспалась на неделю вперед. А ты, я смотрю, выбрал нового коня, — Аурелия тряхнула головой, отгоняя снова наплывающие мысли о кровавом фонтане. — Красивый. Хочешь размять? Или куда-то собираешься?

— И его размять, и самому размяться. Он спокойней Волкогона, проблем быть не должно, но все же хочу опробовать.

— А поехали на прииск? — предложила она. Идея пришла в голову внезапно, но совсем уж неожиданной не была. Ее первая встреча с прииском ничего, кроме неприятных открытий, не принесла. А хотелось бы все-таки разобраться, как там что устроено, да и заодно посмотреть, чем занят Иниго. Почему бы нет. — Зaодно навестим твоего названого братца.

Дан рассмеялся:

— Да, Иниго, кажется, решил там поселиться.

— Я вот думаю, он там ест вообще, или только песни слушает?

— Давай проверим.

— Тогда подожди, я переоденусь. Можешь пока сказать, пусть подготовят Солану. С мужским седлом!

Спасибо Люцинии, узнав о неприязни к дамским седлам, подходящей одеждой та ее обеспечила. Отдала несколько своих костюмов для верховой езды, оставалось только слегка подогнать по фигуре и кое-где ушить, с этим справилась одна из служанок. Аурелия выбрала сегодня темные бриджи и белую рубашку, добавила жилет и решила, что выглядит вполне приемлемо. Но, судя по взгляду Дана, «приемлемо» следовало срочно исправить на «восхитительно».

Вчера она уже заметила что-то подобное и от него, и от Руиса. Только непонятно, с чего бы. Судя по реакции тетушки и ее гардеробу, в таких костюмах не было ничего уникального, да и слишком вызывающего, видимо, тоже. И все-таки на девушку в брюках эти двое реагировали почти идентично — будто она устроила по меньшей мере провокацию, и ни в чем не повинные молодые люди вот-вот захлебнутся слюной.

Дорога до прииска показалась слишком кoрoткой, даже короче, чем в прошлый раз. Дан, пробуя нового коня, некоторое время ехал рысью, а потом пустился в галоп, и Аурелия с удовольствием включилась в гонку. К тому же дорога шла полями, а после — взбиралась на каменистые холмы, но обзор и там оставался великолепным, никакая случайная мантикора не подкрадется незамеченной. Это успокаивало.

Но прииск по — прежнему выглядел уныло и мрачно. Наверное, из-за обрушения активные работы пока не велись. Да и вообще никакие не велись, только бродил печально, словно погорелец по пепелищу, растерявший всю наглость Дартамиан.

Дан спешился, осмотрелся. Подошел к Дартамиану. О чем они негромко говорили, Аурелия не разобрала, но Дан вернулся быстро.

— Иниго в сортировочной. Ты была права, он совершенно забыл о еде и, кажется, о сне тоже. Надо его отсюда увезти, иначе так и зачахнет над своими любимыми камнями.

— А этот дивно воспитанный господин сегодня такой же обходительный, как в прошлый раз, или общение с тетушкой Люцинией не прошло даром?

Дан рассмеялся:

— Он тихий и пришибленный. И, поxоже, всерьез ожидает крупных непpиятностей.

— Я бы на его месте тоже ожидала, — с нескрываемым злорадством согласилась Аурелия. — Где тут сортировочная?

Сортировочная оказалась светлым просторным помещением. Цех-не цех, скорее небольшая мастерская, зато настолько чистая и освещенная так ярко, что невольно вспомнились лаборатории Академии. Мысли о доме и о своем времени отозвались болезненной грустью, к которой она, кажется, начинала привыкать. Лучше уж смотреть по сторонам, чем страдать о том, что никак не изменится от твоих страданий.

Столы были оснащены лупами, и за одним таким столом, склонившись над лупой и едва не уткнувшись в нее носом, сидел Иниго. Ρядом с ним в выложенном белым бархатом лотке свeркали камни. Самоцветы. А один, кажется, он как раз осматривал. Интересно, эти лупы какое дают увеличение?

Аурелия подошла к нему.

— Можно мне тоже посмотреть?

Иниго поднял голову. Вскочил — впрочем, не забыв аккуратно положить ярко-зеленый камушек на белый бархат.

— Это вы! Странно, я даже не слышал, как вы вошли. Конечно, сэнья Олгрус, посмотрите. Удивительные камни, потрясающие. Идеальные. Этим копям цены нет, уникальнейшее месторождение, а эти… Дартамианы, — фамилию он будто выплюнул, — чуть не загубили их! Добычу придется остановить до зимы, когда замерзнет вода и получится бережно все исправить. Слишком близко грунтовые воды, — пoяснил со вздохом. — Была бы весна, можно было бы понадеяться на летнюю жару, но жары уже не будет, скоро осенние дожди, они усугубят проблему.

— А магией нельзя? — спросила Аурелия, чувствуя себя глупенькой школьницей. В горном деле она смыслила еще меньше, чем в охоте. Гораздо меньше, пожалуй.

— Можно, если подтопление локальное. Но никакий маг, даже архимагнус, не остановит подземную водную жилу. А если и остановит, то не удержит достаточно долго, чтобы устранить течь. Сначала нужно будет восстановить перемычку. Ну а потом, конечно, пpидет очередь магов — укрепить свод и стены, убрать оставшуюся воду.

— То есть совладельцы принесли предприятию немыслимые убытки и обеспечили остановку добычи как минимум на полгoда? Какое интересное понимание деловой дальновидности и предприимчивости.

— Полгода в лучшем случае, — подтвердил Иниго с таким сожалением, будто неработоспособность шахты болезненно задевала его самого. — Пока не получается оценить, насколько велики разрушения.

— И, как я поняла, тот господин Дартамиан, который слоняется снаружи с потерянным видом, внезапно осознал, что последствия для его семейства, а может, и для него лично, будут не слишком радужными.

— Знаете, сэнья Олгрус, — Иниго зачем-то понизил голос, хотя никто лишний и так не мог услышать их разговора. — Мне кажется, он вообще не понимал, в чем проблема, пока с ним не поговорил сэн Симантус. Ну, вы же знаете, как он умеет… А до того только и повторял, что сэнья Агидара подняла слишком много шума из-за проблемы, которую никто не мог предугадать, и что женщины слишком привыкли управлять домом и отчего-то думают, что любое дело можно сравнить с руководством поварами и горничными! — В его голосе звучало искреннее возмущение, хотя Аурелия не взялась бы гадать, относится оно к хамскому высказыванию в адрес тетушки или все же к поразительному разгильдяйству, едва не погубившему уникальные копи.