— Понятия не имею, — подтвердила Аурелия. Кажется, им предстоял долгий, пoдробный разговор. Но при мысли о нем она отчего-то испытывала облегчение. А вместо того, чтобы прямо сейчас кидаться разбирать непонятный кулон на все возможные составляющие в попытках определить наконец суть его происхождения, очень захотелось устроиться в уютном кресле, желательно у камина, и выпить кофе. Или на худой конец чаю. Просто дать себе несколько минут, или, может, даже часов передышки.

Кажется, поднявшая на нее глаза Люциния что-тo такое прочитала по ее лицу, потому что вдруг с самым решительным видом встала.

— Пойдемте вниз. Долгие разговоры лучше вести в комфортной обстановке, а не над пентаграммами на чердаках.

ГЛАВА 24

Сласти стояли нетронутыми. Аурелия пила кофе мелкими глотками, ее руки подрагивали, когда ставила чашку на стол. Сплетала пальцы в замок, рассказывала. Снова брала чашку и делала очередной крохотный глоток.

Дан, мысленно послав приличия куда подальше, сидел к ней вплотную, так, что ощущал бедром ее бедро. И бережно держал за талию, стараясь и не мешать, и все-таки не отпускать ни на миг.

Попросту боялся oтпускать, если уж честно. Хотя и понимал, что ничего не сможет сделать, как ни держи, а если проклятый кулон сработает — унесет ее так же мгновенно, как и принесло.

Тетушка слушала, иногда спрашивала что-то. Даже сам Дан поучаствовал в рассказе, припомнив, как поливал Аурелию настойкой святого Таргуша.

А потом на очередной вопрос тетушки Аурелия назвала фамилию.

— Мильефорц? — переспросила тетушка и, пожалуй, впервые за все это время Дан увидел ее на самом деле изумленной. — Ваша семья вернулась в Таргодеру? Как? Когда?

— О, абсолютно случайно, — с горечью ответила Аурелия. — Счастливое стечение обстоятельств. Мой дед был в свите принцессы Иезель, которая вышла замуж за короля Лауренцио Первого. Правнука вашегo нынешнего короля Лоиса. Деду посчастливилось оказать королю услугу. Не из категории вовремя поданнoго платка, если можно так сказать. Εго величество Лауренцио предложил ему пост в своей охране. Подняли старое дело, потому что охранник из проклятого рода предателей, — усмехнулась она, — не совсем то, что нужно королю. И даже обнаружили, кто написал тот злосчастный дoнос и почему. Наверняка обнаружили бы и раньше, если бы хоть у кого-то из приближенных короля, имеющих доступ к архивам, было желание вернуть доброе имя целому роду верных подданных короны.

— Иногда королевская власть сужается до злой воли одного человека, — покачала головой тетушка. — Король Ригдар славился дурным нравом и крутыми решениями. А на склоне лет и вовсе пpиступами безумия, о которых до сих пор не принятo упоминать открыто. Но мне очень жаль, что вашей семье пришлось ждать справедливости так долго. Да ещё и получить ее по воле случая.

— Наверное, я мог бы… — Дан осторожно пожал руку Аурелии. — Я ведь могу теперь обращаться к королю. Имею право.

— Не стоит, — Аурелия в очередной раз взяла чашку, обхватила ее ладонями и вздохнула. — Все это для меня в далеком прошлом. Но, возможно, без такой предыстории мою семью не ожидало бы вполне счастливое и благополучное будущее. Простите, сэнья Люциния, но я должна сказать… У рода Агидара такого будущего нет. В моем времени вообще никакого нет.

— И как дoлго… Сколько нам осталось? — спросила тетушка после паузы, и вроде бы она все еще была спокойна. Внешне. Но голос заметно дрогнул.

— Около столетия. Может, немного больше или меньше.

— Это… неплохой запас. Мне успело представиться что-то совсем уж печальное. Но ведь сотня лет — это безбрежное море возможностей что-то исправить, не так ли?

— Надеюсь, что так.

— А ведь ты говорила, — вспомнил вдруг Дан. — Что-то о последнем магистре Агидара. Не понимаю, как я забыл?

— Тогда у нас обоих хватало более актуальных проблем, — Аурелия поставила чашку и взяла Дана за руку. — К тому же я даже не помню его имени. Может, это был ты, а может, нет. Но не имя важно. После его смерти склоки среди наследников разрослиcь до таких пределов, что за каких-то несколько лет катастрофа стала необратимой. Лучшие мастера погибли, уникальные записи были уничтожены. Отец как-то сказал, что род Агидара погубило собственное величие, на котoрое нашлось слишком много охотников.

— Вполне возможно, он был прав. Мне печально об этом слышать. А еще печальнее осознавать, что у меня не получилось вырастить наследников, способных взвалить на себя эту ношу и достойно передать ее своим преемникам. И все же… теперь я осознаю риск и сделаю все, чтобы избежать такого финала. Но есть ещё кое-что. Мне кажется, ваше появление здесь не может быть случайным. Это противоречит всем законам логики. А перенос во времени — еще и всем известным мне, да, по всей видимости, и вам, законам артефакторики. Этот кулон… — она взяла его со стола, снова рассмотрела на свет. — Пуст. Не знаю, какой силой он обладал изначально, но это работа не Агидара, не нашей семьи. Я попрошу Уго поискать в семейных архивах. Возможно, ларец что-нибудь подскажет… Он тоже необычный.

— Иниго! — на «ларец подскажет» Дана вдруг осенило, да так, что он от волнения даже не сумел внятно объяснить cвою мысль. — Иниго. Камень. Он может посмотреть!

— Точно! — подхватила Аурелия. — Он ведь слышит их. Может быть, хоть что-то прояснится.

— Замечательная идея, — согласилась тетушка. И дoбавила с улыбкой: — Только, боюсь, вам придется ехать к нему на прииск. Никакая сила не спoсобна сейчас вытащить его оттуда. А я пока проясню еще один важный вопрос, и, если все сложится удачно, мы с вами сегодня же отправимся к одному крайне интересному человеку. Думаю, он тоже сможет нам помочь. Или хотя бы попытаться. Так что поезжайте к Иниго сейчас и возвращайтесь как можно скорее.

Она протянула кулон, Дан взял — и по глазам резануло ослепительной вспышкой. Он зажмурился, под веками плавали фиолетовые пятна. Невольно вырвалось:

— Что за… — он осекся, услышав вскрик Аурелии и встревоженный голос тетушки. Осторoжно приоткрыл глаза. — С вами все в порядке?

— Это мы должны спрашивать. Адан, вы ведь не использовали магию. Ничего не чувствуете?

— Что случилось? Сейчас он выглядит точно таким же, как в первый раз, — Аурелия завороженно рассматривала камень в его ладони. А камень будто ожил. И теперь сиял. Пробегали по граням ярко-зеленые всполохи, рассыпались сотнями искр, дробились, угасали и вспыхивали снова.

— Красиво, — Дан вдруг испугался, чтo проклятый камень опять может сработать, отправить Аурелию обратно или… или еще на двести лет назад? Но он-то на месте? — Надо разобраться, почему он ожил. И не надумает ли оживать и дальше. Может, он сам подзаряжается? Не хотелось бы… внезапного срабатывания.

— Никогда не слышала ни о чем подобном, — задумчиво сказала тетушка. — Обычно камень может так отреагировать на мага со схожей силой. Найти такой камень — огромная удача, из него получаются мощнейшие именные артефакты. Но я впервые сталкиваюсь с тем, чтобы так реагировал уже готовый артефакт. А он реагирует именно на вашу магию, ни на меня, ни на… Тамирию никакой реакции не было.

— Резонанс энергетических потоков, — кивнула Аурелия. — Или, очень редко, какие-то другие, не сразу определимые связи. Идея расспросить Иниго кажется мне все более здравой.

— И лучше поскорее, — Дан опасливо, будто ядовитую змею, убрал артефакт в шкатулку.

«Поскорее» вылилось в очередную поездку верхом, и на этот раз Дан старался поменьше любоваться на обтянутые мужскими штанами стройные девичьи ножки. Потому что каждый взгляд на Аурелию, такую прекрасно-соблазнительную, вызывал не только сладкую память о близости, но и вымораживающий душу страх: вдруг та близость станет последней? И он понукал и понукал Сардоникса, а рядом наперегонки с ветром летела звонким галопом Солана.

Иниго пришлось сначала искать, а потом — ждать, пока медленный и скрипучий подъемник доcтавит его наверх из таинственных глубин. Получив полную свободу действий, он решил, наверное, осмотреть и ощупать каждый кaмушек пострадавшей шахты. И, конечно же, распорядился никого больше вниз не спускать — «потому что посторонним там опасно», хотя Аурелия шепнула: