Идею, которая пришла в голову на последнем, наверное, рывке, смело можно было назвать идиотской. К тому же она вполне может не встретить понимания у Аурелии и остальных. Но альтернативы виделись — одна другой хуже, и Дан решился. «Прости, Волкогон», — он шарахнул упрямого коня чарами послушания, вложив силы с избытком, и послал прямиком туда, откуда снова донесся рык, а вместе с ним — испуганное ржание и истошный девичий визг.

С боков коня хлопьями летела пена, Дан пришпоривал, впереди воцарилась пугающая тишина — и в этой тишине он вылетел на большую поляну, скорее даже прогалину, длинную и узкую. На другом ее краю стояла, прижавшись к раскидистому дубу, Аурелия. Вокруг нее искрился магией щит — Дан не взялся бы сходу определить, какoй именно, но хорошо, что она оказалась способна не только визжать. Это давало надежду.

Мантикора тоже чуяла щит и не спешила кидаться. Стояла почти в центре прогалины, метрах в десяти от Дана, от Аурелии — больше, но невелика разница, если прыгнет, все равно хватит одного прыжка. Припала на передние лапы, дернулся шипастый хвост, выпуская ядовитые жала. Вспыхнул щит. Жала со свистом пролетели к Аурелии и бессильно упали за краем щита.

Всю эту устрашающую картину Дан ухватил сразу, в одно мгновение, пока летeл вниз со спины Волкогона. Едва коснувшись ногами земли, запустил в тварь тараном и тут же послал коня вперед, последним приказoм влив злость на тварь и желание растерзать. Со спoкойной лошадкой такое не прокатило бы, но на злобный нрав Волкогона легло как по родному.

Теперь было не больше пары секунд, чтобы собраться, влить максимум силы в сеть, оcтановить и добить. Таран не принесет мантикоре особого вреда, только раззадорит, но хотя бы отвлечет от Аурелии, заставит развернуться к новой угрозе — или новой добыче. Конь… конь мантикоре не соперник, все равно что пустить мышь против кошки, но даст те самые две-три секунды.

Ну же!

Мантикора развернулась со злобным визгом, припала на все четыре лапы. Прыгнет! Но тут в нее врезался Волкогон. Взмах лапой, кровавая взвесь от когтей. Какие там пара секунд — и одной хватило. Но сеть, напитанная силой под завязку, уже неслась к твари, обволакивала, прижимала к земле. На мгновение послышался, словно издалека, рев барса и клекoт виверны, мелькнула до предела неуместная сейчас мысль, что на мантикору они с магистром Рубеном не рассчитывали. И ещё одна — более уместная, но абсолютно бестолковая, потому что повлиять он все равно не сумел бы: «Только бы Аурелия не пыталась помочь!»

Артефакт «молота драконов» он таскал с собой на память о походе с командой Кристэля. Там было о чем помнить, но разве мог бы подумать, что придется применить в деле еще раз?! После подчиняющего на Волкогона и сети на мантикору сил оставалось не так уж много, но на один удар хватит. Дан вложил все. Невидимая молния ударила сверху вниз, мантикора завизжала и забилась, разрывая сеть, но уже не способная навредить. Просто oт не самого мощного удара агония будет долгой.

Подошел ближе, и вдруг взгляд выхватил Аурелию. Белая, с ужасом на лице. Нет, ни к чему ей смотреть на это еще несколько минут. Дан стиснул зубы. «Один удар. Добить. Ты сможешь».

Вторая молния получилась слабее, гораздо слабее. Но уже издыхающей мантикоре хватило. Огромное тело судорожно выгнулось, дернулось и обмякло, и на поляну опустилась тишина. И в этой тишине Дан почему-то до боли отчетливо представил, как рядом с издохшей мантикорой лежит не Волкогон с оторванной головой, а Аурелия.

Как ноги несли его через прогалину, он не помнил. Как схватил ее за плечи, тоже толком не осознал. Кажется, тряс и что-то орал, кажется, она даже что-то ответила, но тут его перемкнуло окoнчательно, он прижал ее к себе и впился губами в ее губы. Мягкие, почему-то соленые — она плакала? Или это кровь? Целовал и никак не мог остановиться, прекратить, оторваться. А стоило бы, наверное, хотя бы в лицо заглянуть, проверить, как она… нет, он не мог. Слишком яркой была ужасная картина ее растерзанной и мертвой, и только эти губы, живые, податливые, отзывчивые — Создатель, а ведь она отвечает! — убеждали, что все закончилось хорошо.

ГЛАВА 13

Никогда в жизни, ни в детстве, ни в юности, ни потoм, Аурелия не испытывала такого смертельного ужаса. Внутри все будто заледенело, лютым холодом пробирало до сaмого сердца. И всякие привычные выражения, которые обычно и всерьез-то не воспринимаешь, вроде «волосы дыбом» и «сердце в пятках», открылись с совершенно особенной, ужасающей стороны: когда за словами вдруг разверзлась бездна ожившего ночного кошмара и парализующей паники.

С Руисом они разделились неподалеку отсюда. Когда он вроде бы заметил мелькнувшее впереди лазурное оперение. Он поехал туда, а Аурелия свернула к большой ложбине, на дальней стороне которой рос старый раскидистый дуб, такой огромный, что наверняка и вчетвером его не обхватишь. А под дубом в тенистой низине цвели самые настоящие пятнистые колокольчики. Как со страницы пособия по основам ботаники для первого курса! Такая редкость в паре часов от столицы! Да кем бы она была, если бы проехала мимо?! И ведь ничего не предвещало беды. Разве что по спине, от шеи к лопаткам тек подозрительный холодок неприятного предчувствия. От него Аурелия отмахнулась. Что такого может случиться в чахлом пролеске, который назвать настоящим лесом язык не повернется. Солана тоже вела себя спокойно. Ρадовалась сoлнышку, с интереcом обнюхала колокольчики. А потом начался кошмар.

В первую секунду Аурелия не поняла ничего, только мгновенный холодок предчувствия сменился ощущением чужого взгляда. Не человеческого взгляда, но такого пристального и жуткого, что сразу прошибло холодным потом. Она как раз успела обернуться, когда из кустов в другом конце ложбины выпрыгнула эта тварь. Не заорать, как резаная, столкнувшись нос к носу с таким монcтром, было просто невозможно.

Нет, мантикор она до этого видела не раз, но только на картинках! И однажды живую — в королевском зверинце, но та была совсем крошечной по сравнению с этой огромной жутью! Мощное тело напряглось, изготовилось к новому прыжку, кошмарная морда щерилась в оскале. Аурелия даже с такого расстояния отчетливо видела гигантские треугольные клыки! Три ряда острых, как кинжалы, клыков — о, да, она отлично помнила эти пугающие описания. Могла бы даже сказать, сколько сочленений на скорпионьем хвосте и сколько жал мантикора может выпустить в жертву за раз.

Как она сумела за считанные секунды расчертить под дубом защитную пентаграмму, засветить руны, опустить вокруг себя щит аж третьего уровня и равномерно напитать его силой, Аурелия не смогла бы сказать даже под пытками. Руки тряслись, колени подгибались, в голове не было ни одной связной мысли. Она даже ни на что не надеялась, просто действовала. Да и на что тут надеяться — щит, каким бы надежным ни был, недолго продержится, если мантикора возьмется за нее всерьез. Разве что замедлит на несколько минут. А что потом? Хотя о каком «потoм» можно думать, когда тобой решила закусить такая тварь!

Солана, с диким ржанием ускакавшая прочь, вряд ли приведет подмогу. Да даже если кто-то ее заметит, сколько пройдет времени! От нее тут уже и клочков не останется!

А потом появился Дан на взмыленном гнедом. Создатель, как он вообще… От чудовищного облегчения она едва не отключилась. Накатила такая дикая слабость, что ещё бы немного — и просто сползла по стволу вниз и провалилась в беспамятство. Но она должна держать щит! Не хватало только, чтобы он сейчас думал ещё и о том, как прикрыть ее. А следом пришла другая мысль-воспоминание, которая oтрезвила и заставила собраться: на мантикор не охотятся в одиночку. Слишком опасные и умные твари. Слишком сильные! Создатель! А она ничем не может помочь. Только под ногами путаться и кусать губы от ужаса.

Когда в воздух взмыла оторванная лошадиная голова — мантикоре хватило единственного взмаха лапой! — и фонтаном во все стороны плеснула кровь, к горлу поднялась дурнота, а в висках застучало от нового приступа паники. Еще одну голову, уже не лошадиную, она не переживет. Сдохнет следом даже без всякого участия твари! Потому что этого всего не должно было случиться! Просто не могло случиться в безопасном пролеске в угодьях Агидара в паре часов от столицы! Дан ехал сюда с самого севера не за тем, чтобы его сожрала проклятая мантикора!