Воздух потрескивал от буйства магии. Аурелия чувствовала всплески дикой силы, почти как на площади у особняка, когда архимагнус усмирял элементаля. Толькo эта сила была знакомой. Магию Дана за время их занятий Аурелия изучила достаточно хорошо, чтобы понимать — то, что он сейчас творит, грозит ему — даже ему — серьезным истощением. Одно за одним, с пугающей скоростью, несколько очень мощных заклинаний, от второго ощутимо дрогнул воздух, и даже земля едва не ушла из-под ног. Она снова видела его сеть — сейчас та была переполнена магией настолько, что от нее расходились во все стороны волны силы, да такие, что чувствовались даже через щит!

В сети билась и визжала ослабевшая мантикора, потом был еще один удар — последний — и все закончилось. Все. Закончилось. Эти два прoстых слова никак не укладывались в голове. Она просто стояла и смотрела, как Дан, живой, идет к ней. А вокруг истаивал ненужный больше щит.

Дан орал на нее, тряс за плечи, спрашивал, какого черта ее сюда понесло. Почему сразу не ускакала прочь, что-то о том, как бы он остался здесь без нее. И как вообще после этого жил бы. А она видела только его побледневшие щеки, испарину на лбу, заострившиеся скулы и неугасающую панику в глазах — будто отражение ее собственной.

А потом ее рвануло ближе. Сжало в тесном кольце его рук, и мир сузился до настойчивого, почти яростного, бесконечного поцелуя. Такого жаркого и жадного. Самого прекрасного и сумасшедшего в ее жизни.

— Великая мать! Что здесь случилось? — взволнованный голос тетушки Люцинии донесся словно сквозь вату. — Уго! Давай вниз! Адан! Тамирия! Вы целы?

— Судя по тому, что я вижу, они не просто целы, а даже дееспособны. А главная награда нашла истинного героя.

— Создатель! Как ты можешь?! В такой мoмент!

Дан осторожно отстранился, вернее, просто прекратил ее целовать, но из рук не выпустил. Спросил:

— Ты в порядке?

Глупейший вопрос для такого рода обстоятельств! А главное, ужас какой своевременный. Но, положа руку на сердце, сама Аурелия тоже вряд ли придумала бы сейчас что-нибудь более умное. Поэтому только тихо сказала:

— В порядке. Наверное. Если не считать того, что ночные кошмары мне, кажется, обеспечены надолго.

— Великолепный экземпляр, — донесся со стороны мантикоры голос Уго. — На вас, сэн Адан, прямо-таки сплываются и сбегаются потрясающие особи!

— Да, это вам не птички и не пучок розмарина, — едко ответила тетушка. Кажется, при виде «великолепного экземпляра» и оторванной головы гнедого у нее тоже сдали нервы. — Но как эта тварь попала в мой лес?!

Дан с заметной неохотой все-таки отстранился, выпустил ее из рук и пошел к туше. Что-то там осматривал со всех сторон, прощупывал, ворошил шерсть на брюхе и наконец сказал:

— Ее, наверное, с гнезда согнали. Надо бы выводок поискать. Она была злая и голодная.

— Их здесь может быть много?! — воскликнула Люциния. Аурелия не сдержала дрожь. Это уже совсем никуда не годилось. Она, в конце концов, не какая-нибудь истеричная неженка, хоть и перепугалась до смерти. И, сцепив зубы, она осторожно двинулась ближе, стараясь не смотреть на растерзанного коня.

— Ох, я вас напугал? Молочные котята не опасны, не бойтесь. Простите, — Дан смутился, как нашкодивший школьник. — Мне нужно отдохнуть немного, а потом займусь.

Уго отвернулся от мантикоры, придирчиво осмотрел Дана и покачал головой:

— Вам, юноша, нужно не «отдохнуть немного», а хорошо поесть и выпить восстановительное зелье. И пить его регулярно хотя бы пару дней, соблюдая вменяемый режим, то есть с полноценным отдыхом, спокойными прогулками и без таких вот… эксцессов. А то тоже будете, как молочный котенок. С одним воспоминанием о магии. А вам… — он неожиданно взглянул на нее.

— А мне зелье от кошмаров, пожалуйста, — через силу выдавила улыбку Аурелия.

— И горячего вина с травами! — подхватила тетушка. — Оно отлично успокаивает даже без всяких зелий.

Тут на поляне появилось еще одно действующее лицо, весьма, надо сказать, смущенное, крайне перепуганное и неожиданно потрепанное. Впрочем, подумала Аурелия, извинить Ρуиса могло то, что он держал под уздцы Солану.

— Как хорошо, — обрадовалась она, — я уж боялась, что придется тащиться пешком хотя бы до повозки.

— Пешком придется тащиться мне, — буркнул Дан. — Простите, тетушка, Волкогоном пришлось пожертвовать.

— О чем вы, Адан! — воскликнула Люциния, — Счастье, что не пришлось пожертвовать никем из вас! До лошади ли здесь!

— Поедем на Солане, — сказала Аурелия, ухватив Дана за запястье. От сладкого насыщенного запаха крови снова замутило. Остро захотелось выбраться уже наконец из этого проклятого леса и оказаться поближе к дому. И, пожалуй, правда выпить вина. Про «поесть» она пока думать не могла. Не тогда, когда прямо перед носом — два трупа.

— Поезжайте! — согласилась Люциния. — Мы подгоним сюда повозку, погрузим это… — она обвела рукой тушу мантикоры, — и тоже поедем следом. — Руис, ты же поможешь Уго?

Дан взял из рук Руиса повод, подвел Солану ближе. Сел в седло и, наклонившись, протянул руки:

— Давай подсажу.

Предложение было своевременным, вряд ли Аурелия справилась бы сейчас сама: у нее отчетливо подрагивали колени, подкашивались ноги и накатывала чудовищная усталость. Она подняла руки навстречу, и в следующий миг уже сидела в седле перед Даном, боком, крепко к нему прижатая и надежно взятая в кольцо рук. Он послал Солану шагом, Аурелия глубоко вздохнула и oпустила голову ему на плечо. Было не очень удобно так сидеть, зато чертовски безопасно. Настолько безопасно и спокойно, что она расслабилась и закрыла глаза, а проснулась, когда Дан на руках нес ее в комнату. И как, интересно, он слезал вместе с ней со спины Соланы?!

Она ещё каким-то чудом, уже лежа на кровати, умудрилась стянуть с себя сапоги, а потом снова отключилась. Будто ее опоили снотворным. Ничего себе реакция после встряски!

Следующее пробуждение принесло не то чтобы кошмар, но отголосок кошмара. И, открыв глаза, Аурелия сразу поняла, почему: она все ещё лежала в одежде, в охотничьем костюме, который провонял лошадьми, мантикорой, кровью и страхом. Она разделась даже не с наслаждением, а с каким-то остервенением, вызвала служанку и велела быстро приготовить ванну. Завернулась в простыню — что-то надеть сейчас означало просто выкинуть и ту одежду тоже. Создатель, как избавиться от этой вони?! Как она вообще смогла заснуть и не чувствовать?!

Служанка, умница, щедро накапала в воду лавандового масла и мылo положила тоже лавандовое, а для волос поставила очищающее зелье, свежесваренное — спасибо cэну Уго, и когда успел? А главное, как догадался? Аурелия провела в ванной не меньше часа, отмывая волосы, отмокая в лавандовом аромате и постепенно успокаиваясь. А когда вылезла, вдруг ощутила, что зверски голодна. И только тогда догадалась посмотреть на часы.

Восемь. И, судя по солнцу за окном, восемь утра, а не вечера. Ничего себе поспала! Что ж, самое время идти на завтрак.

В столовой оказались только сэнья Люциния и сэн Уго. Куда же подевались остальные? Дан может тoже отсыпаться после вчерашнего, но Руис обычно не изменял своим привычкам. А Иниго? Интересно, здесь он тоже нашел какой-нибудь подвал с камнями, или… ах да, прииск! Это даже не подвал, это целая сокровищница!

— Доброе утро, — Аурелия прошла к своему месту, перед ней тут же оказалась чашка кофе, тарелка с омлетом и ещё одна — с булочками. — Тетушка, вы решили меня откормить?

— Хорoшая еда успокаивает нервы, — Уго поднес к губам свою чашку. — К тому же вы не ужинали вчера. И не обедали.

— Поэтому нужно восстановить силы самым простым способом, — договорила Люциния, а Аурелии вдруг пришло в голову то, что раньше не приходило. Прямо внезапное просветление! Ведь сэнья Люциния и сэн Уго почти всегда разговаривали именно так: один начинает, другой — подхватывает. А иногда и вовсе едва не в один голос. Да и сэн Уго что в столичном особняке, что здесь чувствовал себя как дома. И вел себя порой очень по-хозяйски. Может ли быть, что они… не просто близкие друзья? Создатель, где были ее глаза и мозги все это время!