— Ну да! А можно сначала в ванную? Она у вас шикарна!

Парт самодовольно улыбнулся, о чем-то задумался, в проходе показались знакомые Лине огни.

— Вот они! — Лина показала Парту амулет в ответ на его недоуменный взгляд. — Они точно так же вьются! Я именно из-за них поняла, что бабушкино украшение не просто украшение.

Маг всмотрелся в амулет.

— Действительно, напоминает их движение, — отмахнулся. — Никогда об этом не задумывался.

Он хотел сказать что-то еще, но тут со стуком распахнулась дверь, и в гостиную влетел запыхавшийся Горсинт. Он уперся руками в колени и, задыхаясь от бега, прохрипел:

— Оцепление! В городе стража! Квартал с домом Гессмана!

У Лины что-то неприятно кольнуло в животе, а Парт обернулся на Скима. Тот стоял на ногах, будто и не спал:

— Отлично! Я ждал чего-то в этом стиле. Горсинт, проверишь лошадей потом, сейчас ты остаешься с Линой. — Он немного нахмурился. — Надо было оставить при тебе Дею. Парт, а вы со мной.

Быстрым шагом Ским направился к черному ходу. Замер в дверях, вернулся, поцеловал Лину и по-мальчишески утащил со стола кусок хлеба с сыром.

***

Купец вернулся в привычную обстановку. Это сразу добавило ему уверенности, даже сил. Он подремал буквально пару часов, приказав разбудить себя как обычно в семь и уже к восьми развел бурную деятельность.

Собрать завтрак на пятьдесят человек, обеспечить каждому таз с водой и чистое полотенце, послать в портной квартал за мастерами. Скима не было рядом, а Гессман только сейчас понял, что они не договорились, в каких цветах шить кафтаны. Логично, конечно, в традиционных цветах правящей семьи — голубые с зеленым. Но, с другой стороны, не лучше ли взять цвета Левианов — золотой и белый? Купец подумал и приказал доставить отрезы и белые, и голубые, и золотые. В конце концов, эти цвета отлично смотрятся вместе.

Громкий стук в дверь не удивил его, скорее, обрадовал: наверняка портные! Он еще заказывал продукты, но доставщики с рынка зашли бы с кухни. Купец лично стоял в приемном покое, раздавая указания слугам, когда мажордом открыл дверь и, чуть дернувшись, поклонился. Купец понял, что произошло, по воцарившейся тишине. Ну что ж, он ждал этого. Одним взглядом отправил в кухню слуг, приосанился.

— Приглашай, Берт.

Слуга оглянулся, ища поддержки, поймал взгляд хозяина, облегченно вздохнул и, расшаркиваясь по всем правилам, произнес:

— Его Ясность комендант города кнест Паршурт в сопровождении Его Ясности главы городского совета магов, кнеста Ажарта, а также Его Ясность Управляющий городским порядком кнест Лавари с охраной. — По тому, как мажордом сделал акцент на последнем слове, Гессман понял, что, скорее всего, весь квартал оцеплен.

У Гессмана пересохло во рту и запершило в горле, однако это не помешало ему широко улыбнуться:

— Добро пожаловать в мой дом, господа.

Первым не выдержал кнест Лавари. Он был южных кровей и горяч нравом.

— Не разыгрывайте комедию, Гессман! Это не визит вежливости! Мы не намерены приветствовать изменника.

— Позвольте, кнесты, вас явно ввели в заблуждение!

— Я думаю, это вас ввели в заблуждение, — выступил вперед кнест Ажарт. Несмотря на странную для этих мест фамилию, был он родом из Берьяты, как и его отец, и отец его отца. Никто уже не помнил, откуда взял начало их род, но то, что помимо способностей магов все они были еще и хорошими политиками, знали все. — Нам передали, что вы путешествовали со своим родственником, кнестом Деймуром. А тот, вероятно, решил навестить своего бывшего слугу. — Кнест Ажарт явно протягивал Гессману спасительную нить, ожидая, как отреагирует купец. Комендант же города ждал. Изучающе смотрел на Гессмана и ждал.

— Я действительно несколько лет сражался бок о бок родственником уважаемого мной кнеста Гессмана. — Сам того не ожидая, но, услышав позади себя вкрадчивый голос Левиана, купец с облегчением выдохнул, а Ским продолжил: — Но я никогда не был его слугой.

Он чуть склонил голову набок и кивнул господам, не спуская с них глаз.

— Вы тот, кто называет себя Скимом Левианом? — выскочил на пару шагов вперед Лавари.

— Нет. — Ским был спокоен. — Я и есть Ским Левиан. Сын кнеста Левиана, наместника Горхольда, кронпринц Рузгарда по праву рождения и обретения силы Источника.

— Вы самозванец! — Лавари разошелся не на шутку. Принялся махать руками, дистанция между ним и Скимом опасно сокращалась.

Между тем комендант, который так и не принял решения, как себя вести, оглянулся на Ажарта. Тот стоял с трясущимися руками. Глаза его были выпучены, ртом он хватал воздух, как рыба, оказавшаяся на суше.

— Что с вами, советник? — Голос коменданта заставил обернуться и Лавари.

— Простите, комендант… — Ноги у Ажарта подкашивались. — Я все же маг, — он не выдержал и рухнул на колени, вызвав изумленный вздох у всех вошедших, — а он Источник.

Ажарт отвернулся от коменданта, теперь для него существовал только Ским, и та сила, которую он мог ему дать. Маг уперся ладонями в пол, на висках его выступил пот, а на глазах слезы. Хриплым, срывающимся голосом он выдавливал из себя слова клятвы. Той клятвы, которую знал наизусть и которую уже давно считал формальностью.

— Позволь испить силы твоей, как воду пьем мы из Источника…

Управляющий городским порядком подскочил, как ужаленный:

— Что? Вы не имеете права! Вы уже присягали! Он самозванец!

Маг не обращал на него никакого внимания:

— Ибо так же, как человек без воды, так и мы без тебя немощны…

Лавари подбежал к Ажарту и попробовал силой поднять его с колен, но никому неведомая сила отбросила его в сторону. Управляющий сильно ударился, застонал, а пораженный комендант, да и все остальные присутствующие явно увидели перекрещенную в центре петлю то ли из воздуха, то ли из магических сил, что соединяла одним витком мага, а вторым Источник. Обряд был начат, простой смертный не мог его разорвать. Ошарашенный комендант увидел, как сопровождающие Ажарта маги один за одним падали на колени и начинали шептать клятву. Озираясь, бледный комендант нашел взглядом Гессмана. Тот стоял чуть за спиной у Скима и улыбался, как сытый кот. Комендант нахмурился, вздрогнул и тоже встал на одно колено.

— Приветствую вас, Ваша Ясность. — Вошедшие склонили головы.

***

Уже к вечеру того же дня были выбраны ткани для камзолов и сняты мерки. Гессман настойчиво предлагал сделать камзолы голубыми.

— Это цвета правящего дома. Вы же сын Астрель!

— Цвет Левианов — белый.

— Но белый в дороге… — в отчаянии бормотал купец.

— Цвет Левианов, — почти угрожая, повторил Ским, — белый.

Ским развернулся и ушел, давая понять, что разговор окончен. Гессман вздохнул, наткнулся взглядом на мальчика, который, оказывается, стоял тут же, тот тихо смеялся.

— Чего веселишься? — раздраженно спросил купец.

— Вы его коня видели?

— Что, белый?

Горсинт не ответил, но его сдавленный смех сказал о многом, Купец вздохнул и пошел к магам. Договариваться о вечном очищающем заклятье для камзолов. Город обязался взять на себя заботы о экипаже и провизии. Ским намекнул, что долго оставаться в Берьяте не намерен, и, кажется, это принесло облегчение коменданту. Он не мог сдержать поток магов, пытавшихся прорваться к Источнику, но был бы рад избавиться от всего этого.

Помимо магов к дому Гессмана приходили и горожане, и купцы из других королевств. Говорили, что хотят принести клятву верности Величайшему. Ским злился:

— О какой верности они говорят? Они сюда как на ярмарку ходят! Посмотреть на урода!

— Послушайте, Ваша Ясность, — вступил в разговор Шерс, — но там же могут быть и полезные. Боевых единиц, — командир повстанцев кашлянул, — в смысле, магов, у нас-то всего два десятка.

— Да, и лишняя магическая сила в столице не помешает, — проговорил Парт.

— А вы сможете им доверять? — Ским даже не спорил, просто рассуждал. — В тех, кто пришел ко мне в Горхольд, я уверен, как в себе. А в этих? Кто мечется между старым и новым Величайшим?