— Ты права. Они не враги. Они просто несчастные, ищущие покоя.

Странная пелена появилась на глазах Источника. Лина привычно попробовала прикоснуться к чувствам мужа и поняла, что он вдруг стал гораздо больше, несоизмеримо больше. Она вдруг поняла, что он действительно стал Рузгардом.

Ским отпустил руку жены, развернулся и пошел прямо к нежити. Боевые маги становились в полукольцо, один из них попробовал встать перед Скимом, но Парт, увидевший взгляд своего соратника, удержал безрассудного смельчака. Ским встал впереди. Между ним и мертвецами не было больше никого. Маги, собравшись в боевой строй, приготовили каждый свое заклинание, но дальше произошло то, чего никто из них не ждал. Реальность всколыхнулась. Тонкой, еле чувствительной волной она прошлась по каждому из них, собрав в нечто единое ту силу, которой они распоряжались. Маги напряглись, ожидая броска, удара, но его не последовало. Нити их магии натянулись и зазвучали. Каждый из них почувствовал себя в этот момент всего лишь частью того странного инструмента, на котором играл Источник.

Некоторые струны фальшивили. Ским делал их тише, натягивал, выстраивал. Кто-то звучал именно так, как он хотел. Этот звук Ским выводил вперед. Он искал ту струну, в которую вытягивались воздух, земля, тепло и солнце. Убирал из своей музыки тьму, злость, жестокость и искал нужные ему тона. Собирал в пучок тепло летнего вечера и брал на полях остатки детского смеха. Подбирал из небытия лай счастливой собаки, скрип крыльца родного дома и урчание кота. Аромат трав и цветов смешивался с ароматом горячего хлеба и запахом свежевспаханной земли по весне. Ским настойчиво искал вокруг себя счастье, умиротворение и покой.

Маги не понимали, что происходит. Они стояли к нежити ближе всего, но сейчас были не собой, а всего лишь частью единого мира живых. Женщины же отчетливо видели, как от толпы мертвецов отделился один. Он был страшен: на голове его уже не осталось волос, да и кожи, кажется, тоже. Одна рука была оборвана наполовину, вторая вывернута локтем к груди. Одежды на теле практически не сохранилось, и издали всего его можно было принять за кусок грязно-серой плоти. Это чудовище медленно отделилось от толпы тех, кому только предстояло стать такими же, и шагнуло вперед, к Скиму. Лина дернулась. Дея поймала ее руку за запястье. Лина поняла, что хотела сказать химера. Замерла на месте, закрыла ладонью рот, но не отрывала взгляда от мужа. Мертвец сделал еще один шаг и еще, а потом, шатаясь, рухнул перед Скимом на колени и еще через пару мгновений на живот. Каким-то образом Лина поняла, что теперь это просто мертвое тело на дороге. От толпы отделились еще двое. Теперь это был кто-то низкий и женщина позади него. Сердце заныло у Лины. Мать и ребенок. Они оба подошли к Источнику. Так же на три шага. И так же рухнули на землю перед ним, упокоившись. Сестры Эйхерат ахнули, пораженные. Химера ослабила хватку, не отрывая от Скима восторженного взгляда. И только Лина хотела разрыдаться. Она чувствовала всю ту боль, что сейчас Источник забирает себе, отдавая людям право умереть.

Все кончилось быстро. Кажется, не прошло и трех минут. Трясли головой очнувшиеся маги, победоносно вскрикивали пораженные бойцы. Ским стоял перед кучей мертвых тел. Лина рванулась к нему, обхватила грудь мужа, уткнулась в нее и разрыдалась. Разрыдалась за них двоих, давая выход тому ужасу, который им пришлось пережить. Им и всем тем, что лежали сейчас у ног Источника. Не сразу, но Ским вздохнул. Коротко, рвано, потом глубже и спокойнее. Положил руку на волосы жены, привычным жестом уткнулся в ее волосы. Она подняла лицо, положила руку на его щеку:

— Как же больно…

Ским грустно улыбнулся.

— Уже нет. Уже прошло, — помолчал мгновение. — Боль, к сожалению, тоже часть равновесия. На одной чаше весов счастье и радость. На другой — горе и боль.

— Ским? — Лина не знала, что хотела сказать, просто всматривалась в мужа.

— Все будет хорошо, жена моя. — Он смог улыбнуться. Лина прижалась к нему еще крепче и, наконец, почувствовала, что он возвращается. Снова становится просто Скимом.

Сзади подошел Парт.

— Облить их всех отваром и сжечь?

— Насчет отвара, как хотите. Жечь не надо, надо похоронить по-человечески. — Ским уже отвернулся уходить от трупов, а Лина все стояла и смотрела… Один из боевых взял связку веток, окунул ее в чан и стал щедро обрызгивать тела магическим отваром, который когда-то, преодолевая страх, вспомнил Горсинт. Что-то ей напоминал этот обычай.

Ну конечно же! В ее мире так же поливают могилы. Только не магическим отваром, а святой водой… Вот оно что… Значит, и в ее мире было такое. «Источники исчезли первыми», — вспомнила слова Парта Лина. Маги, значит, еще оставались, еще боролись… Ее передернуло от ужаса. Она очень ярко себе представила, какая то была борьба. Хорошо, что все же «наши» победили. А то не стояла бы она сейчас тут живая и здоровая…

— Лина! — Горсинт позвал ее от кареты. — То есть, — мальчишка покраснел, поперхнулся, — Ваша Ясность, вам подать отвар, поддерживающий силы? Могу подогреть.

Лина подошла к мальчишке, старавшемуся казаться серьезным.

— Уважаемый маг, — с улыбкой произнесла она, — с сегодняшнего дня и навеки я разрешаю вам звать меня по имени и на «ты». Договорились?

— Ага, — расплылся в улыбке конопатый мальчишка. — Так погреть?

— Не надо, — потрепала его по волосам Лина и взяла кружку. Где-то за ее спиной мужчины стучали лопатами о камни, оббивая землю. Закончили. — Сейчас поедем.

***

К Берьяте подъехали рано утром. Почти пять десятков верховых, экипаж и повозка обоза. Разношерстные, но абсолютно уверенные в себе маги, несколько женщин и Ским, осознавший себя Источником Рузгарда. Они придержали лошадей, постучали в ворота. Ским поискал взглядом Лину, подъехал:

— Надо будет Гельта забрать! — У бывшего наемника блестели глаза от предвкушения встречи с любимым жеребцом, на губах играла улыбка.

Ворота не открывали. Шерс подъехал к воротам и постучал еще раз.

— Эй, — зычно крикнул бывший золотодобытчик, привыкший работать на рудниках, — живые есть?

Вопрос прозвучал двусмысленно, и кое-кто из процессии заволновался, но Ским, взгляд у которого снова стал немного отсутствующим, успокоил своих спутников:

— Живы все, открывать не хотят.

С коня соскочил Гессман.

— Я глава купеческой гильдии! Кнест Гессман! Требую открыть ворота! — Купец явно нервничал, но голос его звучал спокойно, уверенно.

— Не велено, — отозвались из-за стены.

— На каком основании? — настолько высокомерно, насколько позволяло его положение, спросил глава гильдии.

— Закрыт город! Закрыт, и все!

— Я требую сюда префекта! — Гессман переходил на крик, умудряясь при этом звучать солидно.

За стеной, кажется, совещались.

— Сейчас дежурного боевого позовем, — ответили служаки.

— Да как вы смеете! — Парт соскочил с коня. Уравновешенность не была его сильной стороной. Он тоже уже мечтал о любимой постели и чашке крепкого взвара в родном доме. — У нас тут три десятка боевых! Мы вас сейчас…

— Успокойтесь, Парт. — Рядом с ним уже стоял Ским. Источник оглянулся на Лину, того седого мага-лесовика, что давали советы. — Как вы там говорили? Едем открыто, торжественно?

Маг потупился, Лина чуть склонила голову набок, свела брови, призывая мужа не иронизировать.

Источник подошел к воротам, потрогал их. Обернулся к своей свите:

— Мне нужен один бытовой и один лекарь рядом.

Названные маги тут же появились рядом. За стеной притихли, явно ожидали чего-то странного. Ским подошел к стене, медленно прикоснулся к воротам, провел пальцами по прожилкам дерева, задержал руку близ замка. Лина не чувствовала никакой магии, но была готова поклясться, что от замка стали кругами расходиться волны. Мелкие, едва заметные. Она видела только спину Скима, но один из призванных магов стоял боком. Лицо его было полностью отсутствующее.

«Он опять меняет реальность», — вздрогнула Лина.