Андре, со смущённой улыбкой поднявший руку в знак того, что хочет перебить оратора, пробормотал:

— Простите мою смелость, брат. Я улыбнулся невольно, при мысли о возвращении к наставнику послушников, брату Жюстину, с незапятнанной репутацией. Эта мысль породила некоторый... отклик в моей душе. Улыбка же была выражением невольного неверия в такой исход... Неверия с некоторой примесью страха.

— А, брат Жюстин. Конечно, — тоже улыбнулся Жермен Тулузский. — Устрашающая персона, спору нет. Но вам не стоит его бояться. Его верность братству не подлежит сомнению.

— Братству? Он один из нас? — вырвалось у изумлённого Андре.

— Конечно, он один из нас и благодаря своей осведомлённости и влиянию в Храме оказывает нам неоценимые услуги. Но даже он не будет знать, чем вы занимаетесь, находясь на его попечении. Однако брат Жюстин будет делать всё, что в его власти, дабы оказать вам любое содействие. Поэтому, если вам потребуется помощь, обратиться следует именно к нему.

Сен-Клер был поражён: образ вечно угрюмого и сердитого, неряшливого наставника послушников с отвисшей нижней губой и круглым животом никак не вязался в сознании молодого человека с высокими идеалами братства. Однако Андре выбросил посторонние мысли из головы, услышав вопрос старика:

— У вас есть кузен в Святой земле — рыцарь Храма?

— Да, брат Жермен, есть. Двоюродный брат моего отца, из Шотландии. Мессир Александр Синклер.

— И вы с ним знакомы?

— Да, хотя и мимолётно. Он жил у нас некоторое время, когда я был мальчиком.

— И вы с ним подружились.

Это был не вопрос, но Андре слегка подумал, прежде чем ответить.

— Нет, мессир, я бы так не сказал. Скорее мы испытывали взаимную симпатию. Мне он, конечно, нравился. Но я был зелёным юнцом, мне не исполнилось и двенадцати, а он был полноправным рыцарем, давшим обет Храму. Алек был добр и любезен, разговаривал со мной непринуждённо и вежливо и относился ко мне уважительно. Не помню, чтобы он когда-нибудь говорил со мной свысока или высмеивал мои мальчишеские глупости. Я восхищался им, это правда, но польстил бы себе, если бы сказал, что мы были друзьями.

— Понятно. А как вы думаете — доведись вам встретиться снова, он бы вас вспомнил?

Андре пожал широкими плечами.

— Не знаю, брат Жермен. Мне хочется думать, что он бы меня узнал, но я не уверен. Прошло слишком много времени.

— А вы узнали бы его?

— Я думаю, что да, но опять же поклясться не могу. Возможно, он так изменился, что его и не узнать.

— Да, не исключено...

Старик произнёс эти слова почти со вздохом. Некоторое время он сидел молча, потом кивнул, словно в ответ на какую-то свою мысль, и продолжал:

— Дело в том, что его, возможно, уже нет в живых.

Брат Жермен резко вдохнул и посмотрел на Сен-Клера в упор. Голос старика стал сильным и чётким:

— Мы просто не знаем, жив ли он. Этого не знает никто из пребывающих в Святой земле, кому нам удалось послать весточку. Мессир Александр Синклер сражался при Хаттине — и с тех пор его никто не видел. Никто не видел, как он погиб, его тела не нашли на поле боя. Не было его и в числе рыцарей, убитых по приказу Саладина после сражения. Возможно, он жив и находится в плену у какого-нибудь арабского шейха или эмира. Может, его продали в рабство или держат ради выкупа. А ведь после битвы при Хаттине прошло уже почти три года. Словом, после прибытия в Святую землю вашей первоочередной задачей станут поиски мессира Александра Синклера. Вы должны найти либо его, либо неоспоримые доказательства его гибели.

Сен-Клер обвёл взглядом остальных братьев. То, что он увидел на их лицах, заставило его произнести слова, которые при других обстоятельствах он вряд ли решился бы вымолвить перед столь высоким собранием:

— Судя по вашим словам, брат Жермен, мессир Синклер очень важен для братства.

— Так оно и есть. Ваш кузен, мессир Андре, является одним из самых ценных наших агентов в Святой земле. Он умелый боец, о его рыцарской отваге ходят легенды, но ему присущи и иные достоинства, о которых другим славным рыцарям не приходится даже мечтать. Наделённый способностями к языкам, он обучался у трёх шиитских мудрецов родом из Алеппо, Дамаска и Каира. Руководствуясь своими соображениями, эти трое обучили его не только беглой арабской речи, но и замысловатому арабскому письму. Они также познакомили его с исламом, с различиями между учениями шиитов и суннитов. Особенно они упирали на невзгоды, выпавшие на долю шиитского меньшинства, сетуя на гонения со стороны халифов-суннитов. Вы хорошо знакомы с этим предметом?

— По правде говоря, нет, — признался Сен-Клер. — Мне известно, что среди мусульман есть два течения — сунниты и шииты, я знаю, что между ними нет особой любви и что подавляющее большинство сарацин — сунниты. — Подумав, он добавил: — А ещё мне рассказывали, будто разногласия между ними возникли после смерти пророка Мухаммеда. Ссора вспыхнула из-за того, кто станет его преемником. Халифы-сунниты провозгласили себя наследниками Мухаммеда, но шииты считают: сам он назвал наследником своего зятя, а халифы, не посчитавшись с пожеланиями пророка, отобрали верховенство у истинного преемника.

Старик кивнул — такие познания произвели на него благоприятное впечатление.

— Вы знаете больше, чем знают многие ваши спутники-крестоносцы, которые почти поголовно верят, что все сарацины — просто приспешники дьявола и существуют лишь для того, чтобы предать их мечу. Более того, как христиане, крестоносцы вовсе не стремятся узнать больше. По их мнению, воинам такие премудрости ни к чему. Задача, стоящая перед ними, проста: они отправляются в Святую землю, чтобы очистить её и Господни святыни от врага, а если короли и вожди похода заодно приобретут новые владения — на то Божья воля, и пусть вожди восславят Всевышнего. Для воина-франка существует лишь один враг, и это мусульманин, неверный, не важно, суннит он или шиит.

Жермен обвёл глазами собравшихся, встретившись взглядом с каждым.

— С другой стороны, сведущие духовные вожди христианства усматривают в глубоком расколе мусульман доказательство ложности и изначальной ущербности ислама. То, что последователи этой религии ещё на заре её существования столь основательно разошлись во взглядах, по мнению теологов, бесспорно говорит о шаткости самих основ мусульманской веры. И соответственно, отсутствие столь принципиальных расхождений по основополагающим догматам христианства служит безусловным доказательством чистоты и истинности данной религии, доказательством того, что в рядах христиан нет верующих в иные догматы и иную философию.

Губы старика скривились в усмешке, он слегка наклонил голову, приглашая своих друзей вместе с Андре прислушаться к его словам.

— По мнению христианских теологов, различия в обрядах ортодоксальной церкви Византии и господствующей в наших странах католической церкви Рима даже не являются различиями. Это всего лишь нюансы толкования. Неудивительно! Если те же самые теологи даже не подозревают о существовании братства Сиона, как они могут подозревать, что есть убеждения и философия, отличные от их убеждений и философии? Когда-нибудь мы должны будем просветить их, друзья мои, для их же собственного блага.

Большинство присутствующих ответили на эту шутку улыбками, а Жермен снова обратился к Сен-Клеру:

— Но я говорил о вашем кузене и о том, насколько он важен для наших дел в Святой земле. К концу обучения у мусульманских наставников ваш кузен превратился в человека, который без труда мог сойти за мусульманина среди мусульман. Он отправился в Святую землю и три года пробыл там под видом представителя одного из торговых домов Каира: разъезжал, как бродячий торговец, по всему краю, добывая сведения и передавая нам. Потом, сбросив маску торговца, объявился в Иерусалимском королевстве как рыцарь. Он принёс обет Храму и, служа в гарнизоне Иерусалима, снова принялся разъезжать по всему королевству в качестве доверенного гонца. На самом же деле он играл роль посредника между нашим братством и некоторыми активными, но такими же тайными сектами внутри общины шиитов — хотя и немногочисленной, но разветвлённой. Разумеется, Синклер прекрасно понимал, что такого рода деятельность вряд пришлась бы по вкусу Саладину и его сторонникам-суннитам. А суннитов среди тамошних мусульман большинство, и, если вашего кузена захватили в плен, он сейчас у них.