Теперь, спустя десять месяцев упорной, изматывающей работы, в распоряжении Анри было двенадцать сотен новых, полностью обученных арбалетчиков (триста из них с арбалетами с металлическими дугами). Свыше двух тысяч новобранцев всё ещё проходили тренировки. Больше четырёх сотен из последней группы новичков направил к Сен-Клеру король Франции Филипп Август, учтиво попросивший мессира Анри не отказать ему в просьбе и сделать из присланных людей наставников, дабы те смогли готовить стрелков уже во Франции.
Так что Анри мог с чистым сердцем сказать, что время не было потрачено зря и его усилия не пропали даром. В то утро до него дошла весть о том, что на прошлой неделе Ричард прибыл во Францию. В том же послании его предупреждали, что ближе к вечеру этого дня можно ожидать прибытия герцога, а теперь и коронованного короля Англии, в Бодлер. Это известие и побудило Анри организовать общий сбор новых войск.
Сен-Клер знал, что именно великолепное тренировочное поле две недели назад навело герцога на мысль доверить всю свою армию гостеприимству и заботам графа Эдуарда де Балиоля, владельца замка Бодлер и прилегающих земель. Мессир Анри, доставивший эту новость Балиолю одновременно с прибытием королевской армии, был убеждён, что граф не обрадовался известию. Но в округе на сто миль не было другого такого же места, как Бодлер, идеально подходившего Ричарду благодаря щедрым источникам чистой питьевой воды и сочным пастбищам, где могли кормиться лошади и скот. Раскинувшееся по берегам реки Луары, близ маленького бургундского городка Пуильи, это ленное владение (то самое, что ежегодно снабжало мессира Анри его любимым золотистым вином) находилось вдобавок в сорока милях — то есть в трёх дневных переходах — от Везле, места сбора всех воинских сил, снаряжаемых для отправки в Святую землю.
Удостоверившись, что всё идёт как надо, мессир Анри направил коня вниз по склону. Съехав на поле, он повернул налево, туда, где маленькая плотная группа людей с мрачными лицами практиковалась с самыми тяжёлыми арбалетами, сосредоточенно заряжая громоздкое оружие. Для этого арбалет ставили на землю вертикально, передней частью вниз, вставляли ногу в специальное стремя и налегали на двуручный ворот со стороны ложа, чтобы натянуть толстую прочную тетиву, сгибавшую тугую металлическую дугу. Сен-Клер наблюдал за арбалетчиками до тех пор, пока их суровый наставник не заметил его и не приблизился.
— Мессир главный военный наставник, — тихо и спокойно проговорил этот человек, хотя с учениками общался с помощью грозного рёва, — надеюсь, вы довольны тем, что сегодня увидели.
Мессир Анри кивнул.
— Весьма неплохо, Роже. А вы что скажете? Ваши ученики делают успехи?
— Всё зависит от того, что считать успехами...
Роже поднял руку, прося Анри подождать, и уже привычным властным голосом рявкнул:
— Эй ты, Бермон! Работай всем корпусом, не только руками. Запомни, в бою ты не сможешь попусту терять время. Зазеваешься, замешкаешься — и ты мертвец. Ты должен делать два выстрела в минуту, а не один выстрел за две минуты!
Арбалетчик, на которого он накричал, принялся работать в два раза усерднее, ещё сильнее налегая на рычаги ворота.
Мессир Роджер де Боэн вернулся к прерванному разговору: — Вот с какими людьми мне приходится иметь дело. Они думают, что их недооценивают, потому что они французы, и вечно бормочут, что наши анжуйцы имеют незаслуженное преимущество, потому что и раньше пользовались арбалетами. Но ведь те анжуйцы, которые обучаются сейчас, точно такие же новички — подобное оружие для них в новинку, как и для французов.
Сен-Клер улыбнулся.
— Бросьте, Роже. Вы правы, но не во всём. Анжуйцы выросли, видя, как все вокруг пускают в ход такое оружие, они хоть как-то с ним знакомы. А вот большинство французов в глаза не видели арбалета... Тем более тяжёлого арбалета.
Роже де Боэн и Анри Сен-Клер были знакомы уже два десятка лет, уважали друг друга и разговаривали как старые друзья.
— Не в том дело, Анри, — произнёс де Боэн негромко, чтобы его никто не услышал, — Французы чувствуют себя униженными, потому что начинают с самых азов и никак не могут добиться навыков, которые уже есть у анжуйцев. Чтобы привить такие начальные навыки французам, потребуется не один месяц.
— Но ведь они научатся.
— Ну, рано или поздно научатся... Конечно, научатся.
Де Боэн пожал плечами и, уже разворачиваясь к своим подопечным, бросил через плечо:
— Вопрос лишь в том, достаточно ли быстро научатся?
Сен-Клер в последний раз взглянул на вернувшегося к работе наставника арбалетчиков, сжал конские бока коленями и направил скакуна к дальней левой стороне поля, где английские лучники Ричарда непрерывно поливали свои мишени ливнем стрел. Но, подъезжая к рядам англичан, мессир Анри по-прежнему думал об оставшихся позади арбалетчиках. Смогут ли они создать защитную завесу из арбалетных болтов, чтобы не допустить повторения случившегося с христианами при Хаттине?
Английские длинные луки посылали стрелы на сотни шагов, но по дуге, навесом, а Сен-Клер ожидал, что смертоносное оружие арбалетчиков будет бить прицельно, по прямой. Он уже несколько месяцев работал над созданием небольших дисциплинированных отрядов стрелков с лёгкими арбалетами средней дальнобойности. Этим арбалетчикам предстояло научиться действовать заодно с ещё более малочисленными группами, вооружёнными тяжёлыми дальнобойными арбалетами. Навесная стрельба из длинных английских луков и прицельная из тяжёлых и лёгких арбалетов должна была не позволить сарацинам уничтожать христианские войска издалека. А в случае ближнего боя шансы на успех христианских рыцарей и пехоты значительно возрастали. Так, по крайней мере, полагал Анри, прекрасно понимая, что на кону стоит его военная репутация.
С дальнего фланга донеслись приветственные возгласы. Сен-Клер повернулся в ту сторону, прислушался — и понял, что английские йомены выкрикивают имя короля. Направив коня туда, откуда должен был появиться Ричард, Анри, уже не в первый раз, подивился: как этот так называемый английский монарх, француз по крови, почти не владевший языком островитян и всегда считавший своих английских подданных простофилями и невеждами, может пользоваться такой любовью английского народа?
Сегодня, как и всегда, отправляясь на встречу со своими воинами, король был почти один, отказавшись от подобающей его сану свиты. Его сопровождали лишь два рыцаря и два оруженосца: рыцари ехали слева и справа от Ричарда, оруженосцы — позади. Один оруженосец держал королевский меч с золотой рукоятью и ножнами, поблёскивавшими драгоценными камнями, другой вёз плоский, в форме перевёрнутого ведёрка, полированный стальной шлем, увенчанный узкой золотой короной.
Ричард ехал с непокрытой головой, откинув кольчужный капюшон, и длинные рыжевато-золотистые волосы короля свободно развевались на лёгком ветру. Великолепный тёмно-красный шёлковый плащ, расшитый золотой нитью, был распахнут, открывая взору белую котту, украшенную на сей раз не тремя вздыбленными золотыми львами святого Георгия — обычной эмблемой Ричарда, а алым крестом — знаком принадлежности к воинству крестоносцев. Под коттой сверкала кольчуга, левую руку монарха прикрывал ярко-красный боевой щит с изображением стоящего на задних лапах чёрного льва.
Для своих бойцов и для всего христианского мира Ричард Плантагенет служил олицетворением короля-воина, но Анри лишь окинул монарха внимательным взглядом и, решив, что тот выглядит, как и подобает полководцу, стал разглядывать рыцаря, который ехал по правую руку короля. Это был не кто иной, как сын Анри, рыцарь Андре Сен-Клер.
Возвращение сына не было для Анри неожиданностью: последнее время Андре выступал в роли курьера между королём и занимавшимся подготовкой флота де Сабле. С последней встречи отца и сына прошло много месяцев, и первым делом у Анри мелькнула мысль о том, что молодой человек стал выглядеть старше. Но Андре не только возмужал, чего и следовало ожидать; лучше того — он выглядел счастливым и беззаботным. Анри отметил, что сын облачён в рыцарскую мантию с гербом Сен-Клеров — значит, чем бы ни занимался Андре, в ряды тамплиеров он пока не вступил. На мгновение Анри преисполнился гордости за сына, предвкушая, как будет сидеть с ним рядом, слушать его голос, когда тот будет высказывать своё мнение. В горле старого рыцаря застрял комок, но Сен-Клер сглотнул, постарался придать лицу бесстрастное выражение, чтобы не выдать обуревавших его чувств, и поскакал навстречу королю.
