Как ни удручён был Сен-Клер, явное пренебрежение его сеньора к клиру приободрило старого рыцаря, ибо он знал, что власть и влияние Ричарда велики и при желании он может пустить их в ход. Анри подошёл к столу, наполнил до краёв три кубка, а де Сабле встал и передвинул своё кресло, поставив рядом с креслом Ричарда. Хозяин дома подал кубки гостям, тоже придвинул своё кресло поближе, взял кубок и медленно сел. Пригубив вино, он обдумывал, как лучше будет повести рассказ. Тем временем терпение Ричарда, как известно, скудное даже в лучшие времена, быстро истощилось, и молчание нарушил именно он:

— Итак, Андре прикончил священника. С чего бы это?

— Нечаянно, — ответил Сен-Клер. — Хотя тот человек заслуживал смерти. Он насиловал женщину.

— Насиловал женщину... священник?

— Да, их было четверо, все священники. Андре наткнулся на них случайно, но его отделяла от них быстрая река, потому он не смог их остановить. Он стал кричать, чтобы они поняли, что их заметили, потом выпустил болт из арбалета и галопом поскакал к единственному мосту, в полумиле ниже по течению. Мост был слишком далеко. К тому времени, как Андре добрался до места преступления, они успели убить женщину. Трое священников скрылись, а один лежал мёртвый: арбалетный болт Андре, выпущенный наобум, попал в цель, пробив негодяю череп.

— И он был священником?

— У него была квадратная тонзура бенедиктинца — значит, он был либо священником, либо монахом. Но его приятели забрали его одежду и одежду той женщины, потому Андре не мог по сутане точно определить, кто он.

— Если Андре видел их только издали и все они были раздеты, как он узнал, что все они были клириками?

— Он узнал одного из четверых, малого, которого несколько раз встречал и с которым однажды поссорился. Это был священник по имени де Блуа, земли его семьи граничат с нашими землями. Догадаться об остальном было нетрудно: если двое из четверых негодяев клирики, резонно предположить, что и остальные принадлежат к тому же сословию. Правда, теперь и предполагать нечего: мы точно знаем, кто они.

— Откуда? Они взяты под стражу?

— Нет, мой сеньор. Андре пустился за ними в погоню, а не найдя их, обратился за помощью ко мне. Он явился прямо домой и рассказал мне о случившемся — это ведь наша земля, — поэтому я послал капитана своей домашней стражи с отрядом, чтобы забрать тела и принести их сюда. Но когда мои люди прибыли на место преступления, тел там не было. Они нашли лишь пятна крови и след, указывающий, что по земле протащили что-то тяжёлое. И всё.

— То есть тела унесли?

— Да, мой сеньор. Неподалёку от того места находится глубокий провал под названием Яма Дьявола. Он уходит прямо в глубь земли и кажется бездонным. Местная легенда утверждает, будто этот разлом появился сам собой в незапамятные времена за одну ночь. Мой капитан полагает, что тела сбросили туда и извлечь их уже не удастся.

— Так всё и было?

— Почти. Туда сбросили тело женщины. А с ним и голову священника.

— Голову священника...

Ричард нахмурился.

— Тогда где его тело? И кто была та женщина?

— Никто не знает, кто она была, мой лорд. Никто не справлялся о ней, никто не искал её, ни одна из местных женщин не пропала. Все женщины, проживающие в округе на двадцать миль отсюда, целёхоньки. Резонно предположить, что она не из наших краёв.

— Так же резонно предположить, что она существовала лишь в воображении молодого Андре Сен-Клера...

Герцог предупредил возражение мессира Анри резким взмахом руки.

— Анри, я не говорю, что не верю вам. Но хочу пояснить: окажись мы с вами на месте судей, мы вынуждены были бы признать, что нет никаких доказательств существования женщины, кроме голословного утверждения вашего сына. Поймите, даже если она прибыла издалека, из чужих краёв, то не просто так, а с кем-то или к кому-то, и её исчезновение должно было породить вопросы. Так что давайте пока оставим эту загадочную женщину в покое и поговорим о теле священника, пусть и безголовом.

— Тело священника было предъявлено как доказательство того, что бедняга был убит моим сыном.

— Объясните.

Анри Сен-Клер кивнул.

— Судя по тому, что мне удалось узнать из отрывочных сведений, мой сеньор, трое злодеев похитили тела, отрубили голову своему мёртвому товарищу и сбросили его голову вместе с телом женщины в Яму Дьявола. Тело же убитого забрали с собой, потому что по увечной руке в нём можно было бы опознать некоего отца Гаспара де Леона, пришлого священника из Арля. Потому была сочинена история о том, что, направляясь к своему ныне покойному брату-священнику, трое клириков застали его увещевающим некоего молодого грешника, который норовил совершить акт содомии с маленьким мальчиком...

— Прошу прощения... — начал было де Сабле, но Ричард махнул ему, чтобы тот замолчал.

— Продолжайте, Анри. Я правильно понял — они обвинили Андре в содомии с мальчиком?

— Да, мой господин.

— Очень интересно. Продолжайте.

— Они показали, что возмущённый священник пытался вразумить педераста и вызволить мальчика. Ребёнка содомит отпустил, и тот убежал, но разъярённый грешник схватил меч и рассёк отцу де Леону череп. Потом он отрубил священнику голову и забрал с собой, завернув в снятую с де Леона сутану. Тело он бросил обнажённым, видимо, в надежде, что его не опознают. Свидетели показали, что убийца их не видел, поскольку они находились на другом берегу реки. Как только он ушёл, они будто бы направились к мосту, потом — к месту убийства и последовали по следам лошади убийцы вниз по склону холма к Яме Дьявола. Они оказались там вовремя, чтобы увидеть, как он бросает в пропасть отсечённую голову. Опасаясь за свою жизнь, они прятались, пока убийца не ушёл, после чего двинулись прямиком в замок их сеньора, барона Рейнальда де Фурье. Там они под присягой поведали барону и своему главе, аббату Фоме, о якобы увиденном преступлении, добавив, что узнали в убийце местного рыцаря по имени Андре Сен-Клер.

Сен-Клер перевёл взгляд с одного слушателя на другого, но оба сидели с каменными лицами. Анри понял, что высказываться они не собираются, и продолжил:

— Я узнал обо всём этом на следующее утро, когда в мои ворота стали стучать стражники барона де Фурье, требуя, чтобы я выдал сына, обвинённого в содомии и убийстве. К счастью, сын покинул замок ещё до их появления, поэтому я послал гонца, велев найти Андре и предупредить, чтобы тот держался подальше.

— Содомия.

Голос Ричарда звучал спокойно, но сурово.

— Они обвинили Андре в содомии?

— Да, мой лорд. Обвинили.

— И вы ничего не предприняли. Мне трудно в это поверить.

— А что я мог сделать? И что могли сделать они? В то время Андре находился там, где они не могли до него добраться, и меня главным образом заботило, чтобы он там и оставался, ведь на справедливый исход тяжбы с церковью рассчитывать не приходится. Я спросил себя: какой человек в здравом уме станет рассматривать вероятность того, что трое служителей Божьих обезглавили своего товарища, дабы сокрыть улики? И не поверит ли любой в виновность человека, которого три особы духовного звания обвиняют в мужеложстве и убийстве? Тем паче что факта убийства мой сын и не отрицал. Так и получилось, что с тех пор я не видел сына и не говорил с ним.

— Ни разу? Почему?

— Потому что я боюсь, мой сеньор. За мной постоянно следят, и, за немногим исключением, я не знаю, кому довериться. За голову сына обещана достаточно высокая награда, чтобы ввести в искушение многих. Тем более что Андре разыскивают от имени церкви, и тот, кто выдаст его, сможет считать себя поборником истинного правосудия.

Робер де Сабле бросил взгляд на Ричарда.

— Позвольте сказать, мой сеньор?

— Конечно. Мы слушаем.

— Меня беспокоит, что женщину не опознали, не искали и даже не сообщали о её пропаже. Мне это кажется не просто невероятным, но глубоко тревожным, ибо вконец запутывает сию печальную и неприглядную историю.

Де Сабле в упор посмотрел на Сен-Клера.