— Так зачем же ты вообще сюда пошёл? — Виктор взглянулв лицо Однорукому. — Ты разве думал, что это лёгкое дело для заработка?

— Я думал, что оно не настолько гнилое и кровавое, —ответил Однорукий, закрыв лицо руками. — Да и что с меня было взять? Всё, что уменя было, когда я, наивный придурок, подавал заявление в эту шарашкину контору— это влажные мысли о бравых подвигах, деньгах и пригретом месте. Это уж лучше,чем терпеть своего папашу-кретина. Он, знаешь ли, и до этого был таким себеотцом, но после того, как его начал жрать рак, совсем ума лишился. Желаемое унего смешивается с действительным и последние несколько недель, перед тем как яслинял из дому, папаша только и пускал слюни, да срал себе в штаны. А ещё звалсвою жену, ну, мою мать, в смысле. И плакал, представляешь, плакал ублюдок этакий,что не хотел этого, что просит он прощения, что всё это случилось из-занеё, из-за моей матери, которую я уже толком и не помню.

— Ты ушёл сюда и оставил его умирать от болезни?

— Он это заслужил, — холодно ответил Однорукий, —мне легче думать, что я и вовсе не сын этого ублюдка, чем вытаскивать из негособственное дерьмо. Этот выродок… Ладно, не будем об этом, — выдохнул парень ипошевелил угли в костре. — Лучше скажи, куда пойдёшь, ты, Витя?

— Не знаю, — признался Зверев. — Здесь меня уже кактолько не пытались изжить: бросали к демонам, к язычникам, травили своих шавоки всё это тайно, тихо, исподлобья. Учитывай, что всё это время я был подсомнительным, но всё же крылом Святой Инквизиции. А вот что будет со мной,когда меня официально объявят дезертиром, я и представить не могу. Моёлицо будет маячить на экранах, по новостям меня будут клеймить как убийцу ичудовище, это Скряга устроить может, он ведь, сука такая, сразу меня невзлюбил.Так что, скорее всего, — Виктор тихо рассмеялся, — скорее всего, меня выловяткакие-нибудь бандиты и вручат Соломону мою отрезанную головёшку.

— Ты правда думаешь, что ты настолько важнаяфигура, чтобы о тебе говорить в прямых эфирах? Ха! Да ты слишком много о себевозомнил, Док!

— Если бы я действительно возомнил о себе слишкоммного, то Соломон, между прочим, который занимает пост Святейшего ВерховногоАрхиепископа, третий человек в «Зиме», какого-то хрена пытается меня схватить!— Виктор взял в руки снега и начал сжимать его в руках. Ладони слишкомразгорячились от костра. — Уверен, что я выжил после того злополучного дня лишьблагодаря огласке прессы. Они ведь талдычили обо мне, пара репортёров дажеголов своих лишилась, решив расследовать дело в старом гостиничном комплексе.Экие идиоты…

— Не понимаешь ты шуток, вот что, — вздохнулОднорукий, — но по крайней мере, та пленная псина подтвердила наши догадки,относительно того, как в этой структуре дела делаются. Мы ведь это с тобой дажеобсудить не успели — уж больно ты быстро голову потерял.

— Да, этот парень… — вспоминая о том, как головаэтого человека вместе с хребтом рассталась с плечами, залившись кровью, Викторабросало в дрожь. А живот его связывало в узел, когда он вспоминал, что этукровавую жертву он, Виктор, принёс своими же руками. — Я убил его, потому что…Этот ублюдок знал, видел, содействовал кровожадной системе, но даже пальцем неповёл… Ты хоть понимаешь, что все они лгут. В детстве я часто смотрелотрывки с тем, как охотники изгоняют демона, смотрел фильмы и сериалы, какОбщеинквизиционный Союз спасает простых, невинных граждан. И в глубине души ещёбольше, после, себя ненавидел за то, что не мог переступить через свой страх,через слабость внутри себя. Они лгали нам! Лгали, обманывали, пихали нам взадницу розовые иллюзии о том, что бравые инквизиторы спасают простых граждан,от потусторонней угрозы. Но на деле, — Виктор наклонился ближе к Однорукому ивзглянул на него ледяными глазами, — на деле эти выродки заманивают сюданаивных идиотов, вроде нас, и скармливают голодным, озверевшим демонам илибросают сюда, в леса. Убивать невинных язычников, которые лишь защищают своиправа.

— Мы ничего не изменим, — пожал плечами Однорукий исказал это с таким холодом, что Виктора аж вывернуло. — Ты не подумай, менятакая новость отнюдь не радует, но что мы можем сделать? Что ты можешь сэтим сделать? Да, ты парень способный, у тебя есть контракт с главным плейбоемАда, а теперь ты ещё и перекусил огромным таким стейком из концентрированнойсилы. Но она, эта сила, тебя погубит. Разве ты выдержишь такое давление?

— Этого я не знаю и знать не могу, — Виктор поднялголову к небу. Чистое, голубое, по которому россыпью плыли массивы пушистых,белых, как вата, туч. Он так бы хотел закрыть глаза и ни о чём не думать, такбы хотел проснуться от этого страшного сна и прижаться к матери, поиграть с сестрой…Даже повздорить с отцом он был бы сейчас рад, всё это лучше, чем холодноедыхание смерти. — Но сейчас у меня нет никаких сил и, если включить мозги, дажес такой мощью, которую я впитал, меня быстро успокоят охотники типа Аристарха. Ноя лучше умру, пытаясь что-то изменить, чем буду смиренно ждать своей участи.

— Дурак ты, никто умирать и не собирается, —Однорукий щёлкнул стальной рукой Виктору по голову. Это вырвало парня измеланхолии, он схватился за голову и громко выматерился.

Виктор ткнул беловолосого в ответ и тот, особо несопротивляясь, отправился в холодные руки снега. Тут он вдруг увидел почерневшую головуКинжала, которую тот зомби таскал с собой в руке. На самом деле, разобраться сэтим ожившим трупом не составило особого труда — Однорукий сделал паруфальшивых выпадов, ударил несколькими колющими ударами, а потом рубанул поплечу выродку так, что тот лишился сначала одной, затем другой руки и обеихног. А там пара-тройка мощных ударов в сердце, прекратили попытки несчастногоожить в третий раз.

— А знаешь, Витя, быть может, нам и не придётсяповторять участь этого трупа, — сказал Однорукий и голос его оживился. — Я,кажется, придумал охрененную идею, говорю, она тебе понравится.

— И что же ты такого выдумал?

— План. Надёжный, как швейцарские часы, — прыснулОднорукий. — А теперь слушай.

Идея Однорукого была проста и изящна: Виктор Зверев,признанный дезертиром, еретиком и человеком, нарушившим Кодекс, с этой самойсекунды официально числится мёртвым. Попав в «Князь», виновный вступил в сговорс кем-то из охотников, он содействовал срыву операции «Капкан», а послеинцидента на капище «Перуна» сбежал. Однорукий же, будучи настоящим героем, отправилсяв преследование виновника. По пути были обнаружены трупы, посланные СтарымВолком для поимки Виктора Зверева, а сам нарушитель укрылся в лагере «Сварога».В ходе битвы, виновник пользовался помощью демона Когноса. Однако, внепредвиденный момент появился языческий вождь, который вместо помощи Звереву,по своим личным причинам, напал на него. В ходе кровавой заварушки, обвиняемыйпогиб, как и напавший язычник вместе с демоном. Останки демона, труп языческоговождя и иссохшая голова Виктора Зверева станут прямым доказательствомневиновности Однорукого.

— Итого, резюмируя мой гениальный план, — сказалОднорукий, выгибая спину, как кот. — Первое: с помощью вон тойголовёшки, мы инициируем твою смерть. Так как этот зомби был до этого пропитанчёрным пламенем, да и вдобавок выглядит… — Беловолосый посмотрел на высохшуючёрную, как уголь кожу, тонким слоям обтянувшей череп. На ней то тут то тампроступали трещины, глаза исчезли, образовав чёрные колодцы, кривые зубыпотемнели, ушей, бровей и волос на остатке головы не было. — В общем говоря,вряд ли эти кретины смогут опознать это. Благодаря этому, ты избавишьсяот любого, ну или почти любого преследования и сможешь вести свою тихую, мирнуюжизнь, так сказать, — Виктор смотрел на него подозрительным взглядом. «Какбудто я ему в “МММ” вступить предлагаю!» Второе, — Однорукий загнулвторой палец на протезированной правой руке, — я, наконец, смогу вернуться вряды Инквизиции, обрести церковное имя, возвратить законные выплаты и, наконец,выбьюсь из сраных крестоносцев. Ну и третье: от нас, наконец, отвалятвсе эти сраные лощённые выродки. Человек, известный как Виктор Зверев потерялголову здесь, — Однорукий указал на почерневшую голову Кинжала, — а я очищусвоё имя и смогу вернуться героем, а не дезертиром. Как тебе план?