Он увидел перед собой сестру. Маленькую,большеглазую. Она плакала кровавыми слезами.

Когда длинная, холодная рука раскрыла ему рот, товдруг отпрянула и Когнос вырвал из себя тихий, сдавленный стон. Рука дёргаласьи трепыхалась, пожираемая чёрным огнём. Зверев вдохнул как можно глубже.

«Либо я сделаю это сейчас, либо никогда. Либосейчас, либо никогда».

На секунду между ними повисло молчание, и атмосферанатянулась, как гитарная струна. Тварь бурила Зверева своими десяткамичервоточин на месте глаз, щёлкала челюстями и перебирала руками. Виктор Зверевстоял на месте и медленно втягивал в себя свежий морозный воздух.

Он знал многое. Техники призыва, иллюзии,разрушения, барьеры… Десятки ночей, которые он провёл в одинокой библиотеке,где лишь иногда являлись люди, наполнили Виктора Зверева знанием. Но практикабыла ещё под большим вопросом. Он базово владел клинком — этому их училАкела. В перерывах между нагоняев Соломона, Виктор даже немного умелпользоваться Инквизитором. За короткое время в «Князе» он укрепил ещё слабые техникивосстановления, которые спасли не одну жизнь… Тогда, в заброшенной школе онвыучил пару удерживающих заклинаний, но… Всё это было разрознено, разодрано поклочкам, в нём было много знаний и кроха практики. Отсутствие чёткой системыгрозило завлечь его в могилу. Всё, на что он надеялся — это таинственныйконтракт, который он заключил с Владыкой Ада. Контракт, о котором он толкомничего и не знал.

Когнос проклял человеческий род и тогда-то всё иначалось. Демон исчез из поля зрения и появился позади, вцепившись в Викторахолодными руками, норовя проломать кости. Заряженные пламенем удары заставилиКогноса взвыть и снова переместиться. Теперь он стоял подле трёх слипшихся другс другом берёз и снова ухмылялся. Одна из его голов раскрылась так широко, чтопочти достала до земли. В следующее мгновение из неё полчищами бросилисьогромные, размером с кулак, скарабеи, тут же утонув в снегу. Зверев успелнасчитать десяток-другой, прежде чем почувствовал, как кожу прогрызаютбритвенно острые, крошечные клыки.

— Пошли вы! — он сложил руки знаком Паладина, ичёрные змеи окутали его тело. Скарабеи, успевшие пробраться под одежды, взвылии в воздухе запахло палёным.

«Знаки, которые вы складываете руками, всякоэффективнее заклинаний, которые вы проговариваете вслух, — говорил Соломон наодной из лекций. — Однако же, умение же складывать знак и вместе с этимзаряжать его словом, позволит вам усилить созданную технику. Однако, это непросто. Дело в том, что ваш мозг сосредоточен либо на складывании знака, куда ираспределяет вашу негативную энергию, либо на слова, которые вы произноситепосле. Вам следует разделить поток энергии и придать своим словам глубины, аскладыванию знака — техники. Тогда, глядишь, вы, дебилы, поумнее окажетесь».

Виктор выругал себя за то, что не усилил барьерзаклинанием. Странное дело, отметил он чуть после, когда уходил от тянущихсяк нему, длинных-длинных культей, это ведь барьер Паладина всего первогоуровня, но я каким-то хреном могу сбивать атаку герцога!

Не успел он обрадоваться этому факту, как руки,каждая из которых удлинилась на добрых пару метров, сжала его тельце ивпечатала глубоко в снег. Барьер рассеялся прямо перед падением, и пареньпочувствовал, как кровь проступает по зубам.

— Mucro!— Онвыставил правую руку так, будто держит клинок. В последний момент перед ним, извсполохов чёрного пламени, образовалось лезвие, с кривой рукоятью. Когнос,протягивая вереницы длинных когтей, даже не заметил, как пара его культейпрорезались о призывной клинок. Тот растрескался и рассыпался в воздухе, но далЗвереву возможность вырваться из крепкой хватки герцога.

«Демоническая энергия, — звучал голос в голове, —негативная или проклятая. Чёрное пламя. Вы можете использовать её против людей,даже против демонов! Это узор, кретины, узор, сплетённый из тысячи оттенков! Ивы должны уметь вышивать красиво, если хотите стать первоклассным охотником».

Зверев бросал заряженные пламенем шары, бурлящиетенями прямо в морду демона. Но его щит, его панцирь, который этот засранец сплетал,как паук свою сеть, сотни, если не тысячи лет, оказывался слишком мощным!

«Мне ни за что не пробиться, — горько подумал Виктори одна из рук вырвалась от основного тела демона, проскочила мимо его зарядов,прорвала ослабший барьер и вгрызлась в горло. Воздуха стало смертельно нехватать, и Зверев почувствовал, как округа тускнеет, а ноги начинают слабеть. —Ни за что… Он сильнее».

Жар окатил его бедро, и он пришёл в себя. Однорукий махнулклинком ещё раз, и рука лениво сползла на снег.

— Вставай, осёл! — Однорукий целой рукой впился вкисть своего товарища так больно, что Зверев и сам не заметил, как оказался наземле. — Барьер! Барьер!

Виктор сложил знак Паладина, проговорив при этомгромко: «Сautela!». Языки змей снова бронёй заползли на Зверева иОднорукий, стоя рядом, тоже облачился в доспехи теней. Виктор знал, что те, ктооткрыл техники, изначально поняли, что сами техники — это лишь инструменты.Даже те методы, которыми пользовались в ортодоксальных уголках СвятойИнквизиции, где правило исключительное и абсолютное нетерпение к негативнойэнергии, они (эти методы), могли извращённо наполняться и негативной энергией.Эффект меньше или совсем отсутствует, но использовать такую технику гораздопроще.

Сейчас Зверев, чувствуя, как пот стекает по еголицу, еле удерживал свой слабенький барьер Паладина, который на освящённойэнергии работал бы просто превосходно. Языки змей тлели и их барьеррасступался.

— Однорукий, отвлеки его!

— Понял! — «Как нахрен я его отвлеку, придурок?!» —хотел было выпалить беловолосый, но что уже поделать. Вариантов нет.

Когнос, видимо, издевался над ними. Он лениво пускализ-под своего плаща потоки мёртвый культей, которые наполняли округу, словнокакой-то газ, но сам демон при этом не особо напрягался. Три головы только дёргалисьв приступе надменного хохота.

Однорукий вырвался из-под влияния барьера, и демондаже не обратил на это внимание. Его интересовал только Виктор, что оченьобидело Однорукого.

«Я по-твоему, сукин ты сын, ничего не стою? А вот,погляди!»

Он рванул прямо к твари, уходя то влево, то вправо,от потока мёртвых останков. Запах исходил такой, что желудок узлом зашёлся. НоОднорукий бежал, по пути разрезая мешающие культи. Те падали, шипели, некоторыетаяли, а некоторые — снова срастались.

Он сделал ещё несколько рывков. Обороты клинком,уворот, защита, атака. Кровь, чёрная и противная. Мёртвые пальцы по путихватали парня за грудь, руки, ноги, рвали одежды и волосы. Он резал врагабыстро, не желая расходовать лишних сил. Однорукий, наконец, вырвался из этойвереницы дружелюбных рукопожатий, норовящих удушить его и, наконец, заприметилодутловатое тело Когноса.

«А ты и не думаешь напрягаться. Ну-ка…»

Плетения из человеческих конечностей расходились из-подплаща твари и росли, словно лозы, расплетаясь в разные стороны, но имея однуцель. Тело демона было ровно посередине, но Однорукий плюнул на безопасность, иего подошва ощутила потвердевшее от гниения и мороза, человеческую ткань. Онувидел хохочущие головы, наставил клинок и вложил всю силу в удар.

Блеск. Тёмная, склизкая кровь брызнула изпродырявленной пары глаз.

«Отрезал?»

Пальцы сжали тело Однорукого в холодные объятия.Лёгкие выплюнули струйку воздуха, и он вдруг подумал, о том, какой он,Однорукий, мягкий и неповоротливый. Хруст.

Снег был мягким, как пуховое одеяло, но чертовскисильно жёг щёки. Беловолосый захотел прикрыть глаза, но рёв трёх голов, которыйбольше походил на скрежет рельс, поднял его на ноги. Парень приложил пальцы квиску и почувствовал тёплую кровь, от которой лохматые волосы стали липкими.Шатаясь и чувствуя, как всё под грудью пронзает тупой, ноющей болью.

— Витя? — Три головы Когноса бились в судорогах итварь бессознательно распускала свои километры конечностей в разные стороны,заполняя опушку, словно газ.