– Осталось испечь каравай, – сухо отозвался Новиков.

– У нас в магазине продают, – с энтузиазмом вскинулся Антон. – Своя пекарня. И молоко есть. Козье, овечье, даже конское, тут же конезавод рядом.

Антон почему-то упорно избегал прямого взгляда в глаза. Всё отворачивался, из-за чего в стёклах его очков постоянно мелькали блики.

– Значит, можно на ты? – Новиков попытался придать голосу дружелюбия.

– А? Да, конечно. Ну, до завтра?

– До завтра. – Новиков пожал протянутую Антоном руку, и тот засеменил по дороге прочь от таунхауса.

Новиков долго смотрел на удаляющуюся фигуру, пока Антон не скрылся за поворотом. Дворы таунхаусов пустовали. Вечер тёплый, пахнет весной – талым снегом, влажной землёй и липкой корой деревьев, уже запустивших сокодвижение. Солнечно, хотя уже вечереет – лесок напротив посёлка таунхаусов потемнел, и теперь верхние ветви деревьев почти неразличимы на фоне синеющего неба.

И ни одного человека на улице. Ни одного ребёнка, а ведь таунхаусы – жильё для семейных. И тишина. Только ветер слабо шумит в ветвях.

Почувствовав, что шею стало обдувать ледяным духом, Новиков быстро пошёл к дому. Поставил машину в гараж. И на всякий случай перепроверил, надёжно ли заперты все двери и окна в доме.

Хорошо, что Новикову раньше уже приходилось спать на диване без ортопедического матраса. Тонкий топпер сверху – и всё в порядке.

Правда, проснулся Новиков спустя примерно час после того, как лёг. Наглая кошка, что залезла в дом, беспардонно топталась лапами прямо по животу новосёла. Но ухватить шерстяную нахалку не вышло – Новиков только и сумел махнуть рукой по воздуху. А кошка спрыгнула и куда-то спряталась.

Второй раз новосёл проснулся от того, что сильно дуло в окна. В щели сквозило так, что весь дом будто стонал. Новиков даже поднялся и подошёл к окну. Деревья почему-то совсем не колыхались – стояли ровненько, будто и ветра никакого нет.

Ну а в третий раз новоиспечённого начальника полиции (читай – участкового) уже на рассвете разбудил звонок мобильного. На экране высветилось «отец Павел». Что это за Павел такой и чей он отец, Новиков не мог вспомнить с полминуты, пока наконец до него не дошло, что это местный священник, номер которого назвал ремонтник Антон. И что этому попу́ могло понадобиться в такую рань?

– Да? – Новиков положил голову на подушку и закрыл глаза.

– Товарищ майор? Э… Фёдор Сергеевич? – неуверенно произнёс приятный мужской голос.

– Да.

– Доброе утро, – учтиво поздоровался голос. – Меня зовут монах Павел, я местный священник.

– Ну? – Новиков потихоньку начинал терять терпение.

– Мне ваш номер дал Антон…

– Что вам нужно? – почти рявкнул Новиков. Манера этого попика тянуть котов за все подробности раздражала. Как и ушлая кошка, что теперь гремела непонятно чем где-то на первом этаже.

– Кажется, у меня на участке лежит труп.

– Что? – Новиков открыл глаза. Потолок спальни становился розовым – вставало солнце.

– На участке у моего дома, то есть, дома, куда меня поселили, лежит мёртвый человек. Мне сказали, надо вам сообщить.

Новиков матюгнулся. В трубке вежливо кашлянули.

– Сейчас буду. Ничего там не трогайте. Ясно?

– Ясно.

– Совсем ничего! – на всякий случай повторил Новиков.

– Хорошо, я понял. Жду вас.

Новиков вскочил и быстро оделся. Вещей пока мало, разбрасывать их особенно негде – мебели-то почти нет. Всё прекрасно поместилось на том самом складном стуле, с которого Антон вчера менял лампочку.

И только выскочив во двор, Новиков вдруг понял, что даже не удосужился спросить, где жил священник. Хотя Антон же что-то такое говорил… что-то про старую церковь. И где она? Новиков покрутил головой – пусто. Совсем как вчера. Спросить дорогу не у кого. Тоже, деревня называется, где все всё про всех знают.

Таунхаусы расположились на самой окраине посёлка, поэтому Новиков просто побежал в сторону основного жилого массива. Рано или поздно кого-нибудь да встретит.

А ведь не такая уж и деревня – довольно большой совхозный посёлок раскинулся множеством домов на приличной площади. И Антон-то прав – все домики нарядные, с отделкой. Сплошь коттеджи с балконами, заборами, коваными воротами, гаражами, спутниковыми тарелками и солнечными батареями на крышах. Василисе, дочке, должно понравиться. И она определённо потребует такую штукенцию на их таунхаус. Ну, может, это не так уж и дорого, раз почти все здесь могут себе позволить заботу об экологии.

Где же тут всё-таки церковь?

– Эй, парень, – окликнул Новиков блондинистого мальчишку, топающего по обочине. Тот обернулся. – Где тут церковь?

– А вы кто? – паренёк с любопытством уставился на Новикова.

– Я новый уч… начальник полиции, в общем.

– А, участковый, – растянулся в улыбке мальчишка. – А на что вам церковь? Исповедаться решили с утра пораньше?

– Слушай, не хами.

– Что плохого в исповеди? Тем более что сегодня Вербное воскресенье, – театрально захлопал глазами парень, помахивая букетиком из вербных веток. – Ладно, извините. Не злитесь. Исповедаться всё равно не получится – церковь-то давно развалена. Пустая стоит, там из крыши деревья растут.

– Ты скажешь, где она, или нет? – второй раз за утро начал терять терпение Новиков.

– Да вон там. – Мальчишка махнул рукой чуть вправо. – Сворачивайте, потом топайте через дворы. Как увидите деревья в воздухе – так идите прямо к ним. А что там случилось?

– Спасибо, – сказал Новиков и свернул в проход между домами. Прошёл по тропке у высоких заборов, вышел на параллельную улицу. Осмотрелся. Точно, за домами виднелись тонкие деревца. Будто парили в воздухе.

Виляя по узким проходам, Новиков добрался наконец до старой обшарпанной церкви. Действительно – окон давно нет, как и куполов, крестов, даже дверей. А из столбиков, где должны бы быть купола, торчат, покачиваясь на весеннем ветру, тонкие деревца.

Чудно́. Такой богатый посёлок и такая запущенная церковь. Только не о ней речь. Новиков почти сразу увидел домик, спрятанный в разросшемся садике метрах в тридцати от храма. Стало быть, нового священника поселили именно там.

У покосившегося забора стоял Антон, а рядом с ним – тощая фигура в длинной чёрной одежде. Это, стало быть, и есть отец Павел.

– Доброе утро, – громко сказал Новиков, подходя ближе.

– Да уж, доброе, – зевнул Антон.

– Здравствуйте. Это я вам звонил.

Отец Павел оказался совсем молодым человеком со светлыми глазами и золотистыми волосами, вьющимися, как у ангелов на иконах.

– Где тело? – спросил Новиков, кивнув священнику.

– Там, у забора. – Отец Павел указал на кривую облезлую калитку.

Новиков зашёл за штакетник. На густой высохшей прошлогодней траве, под зарослями голых ещё деревьев, на боку лежал и таращился пустыми глазами в никуда парень в тёмном брючном костюме. И при галстуке. Тот, что вчера околачивался у дома Новикова.

Участковый присвистнул, поправив фуражку.

– Вот и я говорю, – произнёс над ухом Антон.

– Что ты говоришь? – повернулся к нему Новиков.

– Так мы его вчера видели. – И тут он что-то заметил в стороне. – Лисовский, тебе чего здесь?

– Да так, интересно. – Мальчишка, что показал новому участковому дорогу, вытягивал шею, чтобы заглянуть через забор. Видимо, он всё время следовал по пятам за Новиковым.

– Давай, иди домой. Не на что тут смотреть. – Антон вышел за калитку и оттеснил паренька от забора.

– Лисовский? – наморщил лоб Новиков, услышав знакомую фамилию.

– Это Гаврил, сын главы посёлка, – сказал Антон, не давая мальчишке пролезть к забору.

– Вы его знаете? – спросил Новиков у отца Павла, кивая на тело в кустах.

– Нет, то есть…

– Ну? – подбодрил Новиков.

– Этот человек проходил здесь вчера. Выглядел странно, я даже подумал, что он заблудился. Или перебрал. Я спросил, нужна ли ему помощь, он только помотал головой. Потом попросил попить. Я ему вынес воды, но он даже проглотить её не смог – его вырвало.