– А сам упырь? – быстро спросил Новиков, радуясь, что наконец-то стала поступать полезная информация.

– Так его Наташка ножницами в бочину ткнула. Он и скопытился.

– Наталья Львовна? – переспросил Новиков. – Простыми ножницами? И он скопытился?

Что-то тут не сходилось.

– Да мы сами тогда не поняли, как оно случилось, – пожала плечами Ядвига Мстиславовна, выпрямляясь. – Но он шмякнулся об пол, растёкся, да не встал больше.

– И что вы с ним сделали? – шёпотом спросил Антон.

– Вот это я не знаю. В другом доме ещё мальчишка был, тоже почти высох. Вот я к нему побежала, а эту тварь Наташка с мужем куда-то девали.

– Тот упырь сегодня был там? – медленно спросил Новиков. Как-то всё не клеилась история.

– А, – подняла было палец Ядвига Мстиславовна, но задумалась, сдвинула брови, потом кивнула: – Точно. Был. Как он снова вылез-то? А главное – откуда?

– Это мы у Лисовских и спросим, когда вернёмся. – Новиков прикрыл глаза и тёр переносицу. – Но если кости этого упыря-мажора кремировали, то мы земли из его могилы никак не достанем. Потому что нет могилы.

– Может, есть? – неуверенно произнёс Антон. – Прах тоже иногда хоронят.

– Ты колья забрал? – Новиков убрал руку от лица.

Антон не ответил, и казалось, что его вот-вот вырвет.

– Сложно в человека кол-то воткнуть? – вяло усмехнулся Новиков.

– Был бы это человек, – пробормотала Ядвига Мстиславовна.

– Тем не менее. – Новиков вздохнул. Он сам на каждом задержании молился, чтобы не пришлось стрелять.

– Я забрал, – почти беззвучно произнёс Антон, и у него лицо свело гримасой.

Вернулся отец Фома. Перекрестившись, сел за стол.

– Думаю, с Павликом будет всё нормально.

– Так вы знакомы? – спросил Антон и смутился, что перебил старца.

– Да, это же я его тогда из реки выловил. Он уж не дышал. Ничего, вымолили. Вот он теперь и мается, бедный, всё ищет смысл. То есть, зачем его вернули. – Старец вздохнул, качая головой. Будто бы вопрос, мучивший отца Павла, был пустяковым и имел простейшее решение, которое всё время находилось у священника под носом.

– Тогда вымолил, и теперь вымолишь, – кивнула Ядвига Мстиславовна, наливая ещё чаю.

– Он сказал, они что-то искали. – Отец Фома сцепил пальцы в замок.

– Что, например? – спросил Новиков сразу у всех сидевших за столом.

Ядвига Мстиславовна пожала плечами. Антон покачал головой и передал ей свою чашку.

– Вот что, – медленно заговорил отец Фома, глядя куда-то вверх, – я ведь знавал ещё отца Марка. Того, что служил здесь до войны. Правда, я тогда ещё совсем мальчишкой был. Так вот у нас, пацанов, в ходу были страшилки про разных чудищ. И что, мол, отец Марк знает, как с ними справиться. Что он ездит по окрестным деревням и изгоняет всякую нечисть. А изгоняет не солью и дымом, а молитвами. Правда, молитвы у него особенные, которых другие попы́ не знают. Записанные в старую-престарую тетрадку.

– Да ну? – недоверчиво выдохнула Ядвига Мстиславовна, чуть отклоняясь назад и вбок.

– Я, как действующий священник и монах, конечно, апокрифы не одобряю. – Отец Фома провёл рукой по бороде, выразительно глядя на Ядвигу Мстиславовну.

– Но и возражать против их применения не станете, – договорил Новиков. – Тот священник жил в том же доме, где теперь отец Павел?

– Ну да, – кивнула Ядвига Мстиславовна. – Ты думаешь, там эта тетрадка и спрятана?

– А почему бы и нет? – пожал плечами Новиков. – Стало быть, нам надо вернуться в Покрышкино и обыскать дом. Потом надо узнать, есть ли могила у того мажора. Выспросить Лисовских об упыре, который напал на их мальчишку. И остаются ещё двое.

– Корень надо вырвать, – вдруг сказал отец Фома, слушавший монолог Новикова с полуприкрытыми глазами. – Это старое зло. От него всё и пошло. Найдёте первого, и остальных свалить проще будет.

– Значит, из оставшихся двоих кто-то был первым? – спросил Антон, сдвинув брови.

– И как это выяснить? – проговорил Новиков, глядя в свою недопитую чашку.

– А так, – решительно заявила Ядвига Мстиславовна. – В музее есть хороший фотоархив, сама собирала. Пересмотрим все фотографии и найдём. Мы же этих двоих видели.

– А если они были ещё до появления фотоаппаратов? – спросил Антон, потягиваясь.

– Так есть ещё письма, дневники, газеты, легенды.

– Работы на полгода. – Новиков сцепил пальцы и прикрыл ладонями глаза.

– Ничего, не переломишься. И потом – Наташку и её сынка помочь попросим. Они музей хорошо знают.

– А если они вообще не захотят разговаривать? – с сомнением спросил Антон.

– Ну так мы хорошо попросим. Убедительно. – Ядвига Мстиславовна положила ладони на стол. – Ну, отец Фома, спасибо за чай. Нам, пожалуй, пора ехать. Благослови.

Ядвига Мстиславовна поднялась, сложила ладони лодочкой и подошла к старцу. Он её перекрестил и положил руку на голову. Новиков глянул на Антона, тот пожал плечами.

– Спасибо вам, – просто сказал Новиков. – Отец Павел пока здесь останется?

Отец Фома закивал и просто так перекрестил сразу и Новикова, и Антона.

– До свидания, – сказал Антон, выходивший последним. Дождь почти прекратился, теперь с неба падали только редкие капли.

Уже втроём, а не вчетвером, они сели в машину и поехали к посёлку, чтобы покопаться в доме священника и припереть к стенке директоршу музея.

По дороге в Покрышкино все трое молчали. Новиков старался не увязнуть в размокших грунтовках, Антон снял очки и как будто спал, а Ядвига Мстиславовна смотрела в окно, время от времени что-то бормоча под нос. Иногда она кивала, а иногда начинала сама с собой спорить.

У Антона брякнул телефон. Он вернул очки на нос, что-то прочитал, потом стал строчить. И ещё больше помрачнел.

Ядвига Мстиславовна вопросительно помычала, глядя в телефон Антона.

– Сёмке стало хуже. – Антон убрал телефон в карман куртки. – Надо срочно могилу этого упыря найти.

– Какого именно? – вяло спросил Новиков. – Их же четверо.

Антон только тяжко вздохнул и закрыл глаза, откинув голову назад.

– Н-да, плохо дело, – проговорила Ядвига Мстиславовна, снова глядя в окно и ёрзая на сиденье. – В селе больше нет священника. Так они ещё больше распоясаются. Когда ещё Фома нашего-то попа́ на ноги поднимет.

– Тогда сразу к отцу Павлу? – спросил Новиков, глядя в зеркало заднего вида.

– Да, давай, – ответила Ядвига Мстиславовна сразу за двоих. – Хоть тетрадку эту поищем.

– Разве вы про неё раньше не слышали? – спросил Новиков, снова глядя в зеркало.

– Да слыхала, слыхала. Но ни разу не видала. Я и отца Марка-то почти не помню. У меня, знаешь, в молодости другие интересы были. – И Ядвига Мстиславовна озорно подмигнула Новикову.

От того, как бабуля на миг преобразилась в игривую девицу, у Новикова даже усталость прошла. Он повёл плечами, представил Ядвигу Мстиславовну накрашенной и в открытом платье. Фантазия не удалась, и он сразу о ней пожалел. А вот сама бабуля рассмеялась, как будто тоже мысленно увидела себя молодой и дерзкой.

Показалось Покрышкино, глянцево сверкающее после весеннего дождя. Улицы, старая церковь. Дом священника с полуприкрытой дверью. К вечеру влажный воздух остыл, стало зябко, поэтому из машины все трое почти бежали через сад.

Антон, шедший первым, вдруг затормозил и обернулся.

– А что, если они ещё там?

– Вряд ли, – покачала головой Ядвига Мстиславовна. – Я там всё святой водой так окатила, что она, поди, ещё не просохла. А пока мокро, они не вернутся.

– Так вот как вы их прогнали, – пробормотал Новиков, припоминая стоны и шипение упырей.

– Жаль, она их не растворяет полностью, – злобно процедил Антон.

– Она же святая, – укоризненно произнесла Ядвига Мстиславовна.

Из дома послышался стук, и вся троица разом отступила на пару шагов.

– А вы говорите, – тихо произнёс Новиков, глядя на прикрытую дверь. Он протянул руку с раскрытой ладонью Антону и сказал: – Ну-ка, давай сюда инструмент.