В первую очередь подчищал склады готовой продукции, но также не брезговал запустить и демонтаж всего, что только можно, на уже существующих, функционирующих фабриках и заводах, на верфях и даже в частных доках членов Советов.
Вместе с голым железом старался вытащить специалистов. Для них это выглядело как длительная и срочная командировка — только через какое-то время после прибытия они должны будут получить предложения и новые контракты уже напрямую от нас, вместе с новостями о гибели прошлых работодателей. Конечно, была вероятность, что многие передумают, откажутся сотрудничать… Но тут надеялся на свои способности, убедительность, и кредиты, которыми мог теперь сорить, не раздумывая.
Отдельное и самое пристальное внимание обратил на энергетическую отрасль. Было бы глупо её игнорировать, ведь Горнило — крупный производитель топлива для реакторов, экспорт стержней всегда был одной из основных статей дохода ирийских семей. Из выкладок, которые мне предоставил Вениамин, выходило — каждый вложенный в наращивание добычи кредит при оптимальных условиях вернётся вдвойне, что чисто по показателям выгоды в разы превосходит любое другое из начинаний, которым мы могли бы заняться. Если бы мерил всё только показателями выгоды, и игнорировал стратегические перспективы — так и вовсе занимался бы только запуском в атмосферу планеты-гиганта новых и новых лапут, да модернизацией старых. Но мне, увы, приходилось думать не только о кредитах на своём счету, но и о возможной блокаде Ирия, не говоря о военных действиях…
Наверное, такого грабежа мир до сих пор ещё не видел. Только я не заблуждался насчёт того, что смогу без проблем присвоить себе всю собственность Синдиката. Увы, для части действий требовалось личное присутствие и согласие большинства из тех, кого я собрал в зале, а держать под контролем в один момент времени даже двух людей мне было не под силу. Могли помочь препараты, но там тоже имелись проблемы — длительный приём влёк за собой необратимые последствия, и произойти нехорошее могло в любой момент. Так что, увы, это было слишком сложно, а потому — ненадёжно.
Не говоря о том, что на низовом уровне в управлении должны оставаться люди с глазами и мозгами, которые быстро сообразят, что здесь что-то нечисто. Что может привести к самым разным последствиям, от прямого неповиновения и попыток присвоить всё себе, до банального воровства и саботажа…
По времени меня вроде никто не ограничивал, наше замечательное «заседание» могло продолжаться хоть несколько дней… Но интуиция буквально кричала: лучше завершить всё как можно скорее. Опять же, из искусственных мозгов робота прикрытого плотью я выудил информацию, что тот является лишь копией своего хозяина, который словно что-то почуял и умудрился улизнуть от правосудия, и этот тип в любой момент мог поднять тревогу. Поэтому — грабить разрешил себе только то, что лежит на поверхности, не распыляясь на слишком сложные и долгие в реализации варианты.
Если подходил к каждой частной проблеме скрупулезно и держал её на личном контроле, легко смог бы добраться до всего, что только захочу… Но слишком потрясали масштабы и слишком много было узких мест, где можно потенциально засыпаться. Поэтому отдал предпочтение массовости.
Но даже так объём того, что я мог сейчас получить, был просто необъятен. При желании, ничто не мешало провести в этой «приятной» компании хоть неделю, продолжая доить самозваных властелинов мира. Прекратить этот процесс можно было только волевым усилием, сказав: «Всё!»
Что я и сделал. И тут же дал команду миллионам вирусов, сидящих на миллиардах вычислителей, уничтожить все следы, все записи о транзакциях. Вся информационная инфраструктура Синдиката и подчинённых ему компаний почти мгновенно перестала существовать. А когда мои малыши отработали, я сделал несколько вызовов по голосвязи.
Повинуясь моим командам, капитаны совершенно разных боевых кораблей отдавали команды стрелять, вводя координаты физического местоположения серверов Синдиката. Где можно было обойтись без этого, орудия просто срабатывали самопроизвольно, или ракеты из-за «сбоя» сами покидали пусковые шахты и устремлялись вдаль, куда-то к одним им видимым целям.
Как правило, остановить их не успевали…
Проконтролировав процесс и убедившись, что всё сработало как надо, прошёлся вдоль пленников и вернул всем по очереди волю, подвижность и способность мыслить. Конечно, к тому времени каждый человек в зале был крепко и надёжно связан.
Поднялся гомон — кто-то угрожал, кто-то умолял, кто-то пытался выторговать себе свободу и жизнь.
— Тихо! А то опять всех выключу!
Вняли не все — пришлось применить старые-добрые методы физического воздействия.
Самого шумного, как обещал, вырубил параличом.
— Итак. Вы, наверное, задаётесь вопросом — кто я и что здесь вообще происходит? Кто решил вас ограбить? Так я не буду делать тайны…
Стянул лицо-маску Шульца.
Под ней была другая маска — но этого никто не понял. Зато многие узнали меня, и я почувствовал накатившие со всех сторон волны животного страха.
— Да, вы правы. Я пришёл не грабить вас, а убивать. Отправить туда, откуда пришёл сам. В Преисподнюю! Но сначала будет ещё что-то, что вам должно понравиться. Очень понравиться…
Увы, в компании не хватало уже убитого мной Шульца, да ещё того улизнувшего от правосудия хитреца, подложившего вместо себя робота… Но даже так удалось собрать в одном зале практически всех, кто был причастен к трагедии моего мира. Причём несколько человек оказались лишними, формально они передо мной вроде как не провинились, но я не сомневался ни секунды, что это не благодаря их личным качествам и врождённому благородству. Нет, просто в то время они нечто похожее делали где-то в другом месте.
Невинных овечек здесь не оказалось. Потому я не сомневался ни секунды.
Принял несколько препаратов, запретил автодоку в течение пятнадцати минут выводить любые вещества, и запустил голографический проектор.
Благодаря взломанным серверам Синдиката я получил доступ ко многим секретным файлам. В том числе — там были снимки и ролики моего родного мира. И даже процесса его уничтожения. Не знаю, зачем некоторые из участвовавших в злодеянии хранили всё это. Возможно, для какой-то отчётности… Но для моей мести это стало настоящим подарком.
Препараты погрузили меня в особое состояние. Один — заглушил последние воспоминания и, наоборот, сделал ярче старые. Другой раскрепостил эмоции. Я снова чувствовал на полную катушку, всё, будто с меня содрали кожу.
Снимок за снимком, ролик за роликом, я вновь переживал величайшую трагедию своей жизни. Перед глазами вставали погибшие родные и товарищи, превращённые в руины города, разрушенные детские сады и школы… Солдаты Железного Союза, которых я ненавидел самой лютой ненавистью, потому что они делали всё это. Но считая, что делают всё ради своего процветания — они, наоборот, уничтожали свою жалкую нацию, и были лишь инструментом в руках сидящих сейчас здесь, передо мной. И утробно, хором, воющих.
Ещё одна моя новая печать. Не простая трансляция эмоций другим, а усиливающая то, что чувствую, в разы. Сейчас, когда подстегнул своё восприятие при помощи препаратов, это должно было разить просто наповал.
Я хотел, чтобы твари прошли через всё то, через что пришлось пройти мне. Чтобы действительно поняли, что натворили. Чтобы за циферками полученных прибылей увидели трагедии реальных, живых людей…
Отведённые мной под экзекуцию пятнадцать минут, казалось, длились вечность. Но вот они закончились. Мой разум прояснился, я взял себя в руки и выключил проектор.
Поднял глаза и увидел заплаканные, перекошенные страданием лица. Глядя на которые, даже испытал лёгкую тень удовлетворения. Лёгкую — потому что слишком уж чувствовал себя паршиво, для меня самого экзекуция не прошла бесследно тоже. Да и случившегося слишком мало для справедливого наказания, лишь крохотная точка на прямой бесконечности.
Но всё же. Они, кто сидел передо мной — действительно всё прочувствовали.
