Всегда интересовал вопрос — как же Кваыонош и его сородичи умудряются слыть самыми ушлыми торгашами и самыми успешными контрабандистами в разведанном мире, если на их выразительных мордах буквально написаны все обуревающие этих инопланетников эмоции, а настроение на раз определяется по чистоте речи? Пожалуй, эта тайна посерьёзнее других вопросов мироздания, вроде того, откуда берутся твари Хаоса, или что случилось с сектором Крота.

— Дорогая моя. Ну давай не будем горячиться, подумаем хорошо…

— Чего тут думать, пап? Третий, третий! Третий-третий-третий… И ещё раз третий! Ну пожа-а-алуста! Тебе что, сложно, а?

— Ладно. Давай лучше куплю тебе голубого мирийского котика.

— А я уже не хочу котика! Хочу этот ангар!

— И зачем я только взял тебя с собой…

— Вот именно. Зачем? А раз взял, берём этот ангар! И нечего тут обсуждать!

Для вида поспорил, поупирался ещё, но всё-таки сдался под напором «дочери», которой будто бы попал стыковочный рукав под реактивный хвост. На этом бы ударить с Кваыоношем по рукам, и распрощаться с ним раз и навсегда… Да не тут то было.

Договорились мы только после очень долгой и ожесточённой торговли — роль надо было отыгрывать, ведь меня загримировали под патриарха рода терукхов, которые те ещё прохиндеи. Причём жемчужные волосы и ярко-голубыеискусственныеглаза Яромиры отлично вписывались в легенду: выглядели типичным желанием представительницы молодого поколения быть во всём непохожей на своих предков.

К слову то, что мы с Кваыоношем наконец согласовали сумму, тоже ещё ничего не значило. Пришлось дожидаться, пока роботы-погрузчика под защитой репликантов в бронескафандрах притащат несколько набитых монетами контейнеров, а затем — пока подручные Кваыоноша пересчитают всё.

Для меня этот долгий мучительный процесс был настоящим испытанием — но пришлось отыгрывать вовлечённость. Правда, боюсь, мои неповторимые актёрские таланты не смогли бы обмануть даже автомат по подсчёту монет, но положение спасала Яромира, которая старалась за двоих и привлекала к себе всё внимание окружающих…

Но вот, наконец, последний металлический кругляш со звоном упал к своим собратьям, смирно лежащим на дне типового контейнера, предназначенного для перевозки небольших ценных грузов. Кваыонош довольно встопорщил усы и вожделенно прикрыл выпученные, как у жабы, глаза. Сегодня ему несказанно повезло — удалось сбыть неликвид! О таком счастье можно было только мечтать.

Я же стал владельцем старого, находящегося в аварийном состоянии, почти доверху заваленного мусором ангара. Ещё и на космической станции в Богами забытой системе, вдали от «жирных» торговых маршрутов и развитых миров, а также с местным населением, которое почти поголовно составляют исключительно контрабандисты, мелкие пираты да прочие сомнительные личности.

Можно было бы сказать, что наше новое приобретение — совершенно бесполезно, и так оно и выглядело со стороны. Но только если не знать одной детали… Насчёт которой меня просветил Руслан.

Истинная ценность старого ангара была гораздо выше, чем те несколько тысяч кредитов, которые мы передали Кваыоношу.

Мы ещё прощались с бесконечно довольным сделкой и всё никак не желающим удалиться инопланетником, когда Александер уже заканчивал пришвартовывать к станции баржу. Это была купленная незадолго до этого очередная развалюха, с частично повреждённой крупным метеоритом обшивкой — но выбирать не приходилось, и для поставленных целей старая лоханка подходила вполне.

«Косатка», не снимая активной маскировки, осталась висеть в пустоте — подстраховывала на случай чего. За главного там остался Хосе, и сейчас с помощью мощных сенсоров яхты лениво следил за происходящим в округе. Вернее, думал, что делает это — на самом деле, всю работу выполняла подвластная мне автоматика и быстро адаптированные под текущую ситуацию скрипты.

Стыковка с нужным нам ангаром была невозможна — шлюз, когда-то в прошлом повреждённый, просто заварили листами обшивки. Вскрыть убогую заплатку и врубиться напрямую для нас не составило бы труда, но у населения «Зари-857» такое наглое поведение вызвало бы много вопросов. А мы хотели, по возможности, провернуть всё тихо и незаметно, не привлекая внимания. Поэтому пришлось использовать общий стыковочный модуль, который находился сильно в стороне, и прокладывать маршрут до ангара через внутренние коридоры.

Всё это накладывало на наши действия ограничения и слегка замедляло процесс, но не критично. Тем более, праздных зевак рядом не случилось, обитателив принципе малонаселённой станции не имели привычки совать нос в чужие дела, а камер и прочих датчиков внутри практически не было — специфика местного контингента, который предпочитал проворачивать свои дела без постороннего внимания. Управление же тем немногим, что было, я перехватил уже давно.

Так что, как только лёгкая вибрация возвестила о том, что старая баржа временно стала с ещё более старой космической станцией одним целым, по упавшему вниз пандусу тут же поползла вереница роботов-погрузчиков и ремонтников, в сопровождении облачённых в скафандры репликантов.

Поставленная им задача была предельно простой. Расчистить проход в дальнюю часть ангара до неприметной двери. Которую когда-то, после ухода Империи, новые владельцы не сумели сходу открыть… И забыли, попросту закидав разным хламом.

Не подозревая о том, что находится там, с другой стороны, за мощными металлическими створками. Ведь до Катастрофы и наступившей после неё разрухи, «Заря-857» являлась одной из баз имперских космодесантников.

Работы предстояло, увы, много — в купленный нами ангар, судя по всему, стаскивали мусор со всей станции, используя его как свалку. Когда мы с Яромирой добрались с другого конца станции, где собственно и заключали сделку с Кваыоношем, смогли оценить масштабы бедствия воочию.

Пришлось, засучив рукава — образно, конечно, в скафандре делать это не рекомендуется — браться за всё это, и командовать работающими вместе роботами и репликантами лично.

Но оно того определённо стоило. Процесс пошёл куда бодрее, и вскоре мы смогли лицезреть результат — расчищенный в горах мусора проход и почти неразличимую герметичную дверь в конце. Причём она носила следы многочисленных и безуспешных попыток взлома — царапины, подпалины, оплавленные участки… Но, судя по виду, происходило всё это очень давно.

Подойдя к гермодвери почти вплотную, я зажмурился и попытался призвать интуицию кибермансера — после тех манипуляций, который были произведены с моей энергетической клеткой, использование всех способностей давалось с некоторым трудом.

Тем не менее, я почувствовал расположение спрятанного под обшивкой секретного замка ис немалым трудом снял прикрывавшую его панель — за минувшие годы она намертво прикипела к остальной стене.

После этого, когда символы примитивного двумерного интерфейса нехотя загорелись — замок каким-то чудом ещё работал, я ввёл сообщённый мне Русланом код доступа. Конечно, мог бы обойтись и без него, взлом не составил бы труда — но не сейчас, слишком уж в плачевной я был форме.

Код подошёл, запоры деактивировались. Нам это помогло не сильно — всё равно пришлось ломать дверь, её заклинило намертво. К счастью, возможности моих роботов-ремонтникв и в особенности Центуриона в этом плане были куда шире, чем у нищих обителей станции. Так что после ещё нескольких стандартных часов работы мы, наконец, смогли проникнуть в помещение на той стороне.

И оказавшись там я подумал, что за такой подарок готов простить этому жалкому приспешнику Разрушителя, бывшему некогда капитаном «Косатки», многое.

Потому что внутри, в уложенных ровными рядами ящиках стандартной оливковой раскраски, нас ждали несколько законсервированных, но полностью работоспособных Легионов. Да-да, тех самых, роботизированных имперских частей, фактически — самостоятельных, полностью самодостаточных армий, некогда наводивших ужас на врагов Империи.

Не откладывая, я тут же открыл ближайший ящик. Там, сложенный, словно эмбрион, покоился шестиногий робот-штурмовик. С полностью разряженными батареями, со снятым вооружением — оно хранилось отдельно, не говоря уже о боеприпасах. Тем не менее, был он как будто бы полностью работоспособным и готовым к использованию.