— Что? Давно кому-то мысли на место не ставили, а? Ну давая посм…

— Заткнитесь оба! — взревел Сплин сильным и властным голосом. Голосом Первого, где больше не было сонливости, но была сила и решительность. Сплин при этих словах вновь резко перегнулся назад, почти достав головой до пола и схватившись за неё руками. Лишь потом он резко, будто катапульта, вернулся в обратное, чуть согнутое прямоходящее положение. — С этого момента, вы двое появляетесь лишь при присутствии Чуви или при тех, кого он одобрить самолично.

— Первый, я помню об уговоре, но и ты нас пой… — с неожиданной тревогой в каждом слове неуверенно начал Третий

— Ничего не хочу слышать! Мы единый организм и мы будем им пока не найдём ответы на наши вопросы! Но я всё-таки позволю напомнить вам, что хоть мы и не помним, кем были раньше, но лишь я из вас троих смог контролировать наше тело при четырёх открытых шлюзах из пяти. Когда вы мне потребуетесь, я вас позову! Ну, а пока сидите и следите за безномерными и не смейте разбудить Нуль! Вы меня поняли?

— Поняли, — вместе робко ответил Второй и Третий.

— Я безмерно вам благодарен, — сухо ответил Первый с утихающей силой в каждой букве, а потом он обратился к Чуви с привычным для него унынием в голосе:

— В общем, договаривались?

— Просто замечательно! — хлопнув Сплина по плечу, весело ответил Чуви, — Но перед тем, как мы оправимся к выходу, я бы хотел услышать и твоё, окончательное мнение по поводу принятых мною решений, малыш Шепард.

Дэвид несколько обескуражил вопрос мусорщика, но в этот раз он смог скрыть все признаки удивления. Он посмотрел на Сплина и понял, что противоречивые впечатления о новом союзнике не могли сложиться в адекватное мнение. Он ему не доверял, но в тоже время Сплин заинтересовал его, поэтому…

— Я совершенно не против их общества, — ответил Дэвид без намёка на эмоции в каждом мускуле. — Поэтому я не вижу смысла оттягивать время.

— Тогда все шагом марш! — радостно возвестил Чуви, повернувшись на каблуках и направившись к выходу. Сплин вялой походкой, сжавшись и сильно согнувшись, засеменил следом, шатаясь из стороны в сторону.

Дэвид напоследок оглядел тьму и понял, что множество тревожных голосов исчезли в тот момент, когда Первый показал свою силу. Поэтому, без всяких переживаний, он последовал за своим противоречивыми напарниками.

Когда дверь темницы Сплина вновь открылась, Инпут был на пределе своего титанического терпения. Мало того, что его за короткий срок обвели вокруг пальца те, кого и людьми с трудом назовёшь, так ещё ему приходилось томиться без связи в обществе небрежного толстяка и его подлизы!

Через несколько минут, после того, как Чуви с Дэвидом скрылись за дверью хранилища, к ним присоединился Комтабль. Зайдя в прихожую, он сделал несколько неуверенных шагов вперёд, замер на месте и испугано уставился на Инпута. Цукер, что до этого старался любыми способами не привлекать к себе внимания, с почти нескрываемым облегчением встретил своего помощника и сразу же воспользовался возможностью уйти подальше от Инпута. Между учёными сразу завязалась деловая обыденная беседа. Настолько тихая, что можно было подумать, будто эти двое общались при помощи силы мысли. Инпут поначалу совершено не испытывал интереса к этому скучному рутинному действу, но после нескольких томительных минут хождений из стороны в сторону, он решил уделить внимание двум перешёптывающимся учёным. Увы, ничего ценного из этого Инпут не извлёк. Правда теперь его внимание привлёк Комтабль. Если не считать лёгкой бледности и дрожи при каждом шаге, то помощник Цукера был вполне здоров и бодр. Он даже притащил с собой стопку запоминающей бумаги со стилусом, и теперь что-то показывал на них своему шефу с тем видом упрямства на лице, что всегда был свойствен потомственному экономисту.

«Использовали регенератор при столь незначительной травме? Мелочность! Сущая мелочность! Пережитки прошлого! Прикрываясь благим предостережением от разрушительной жадности, сами и порождаете жадность! Все вы одинаковые, что позолоченные, что посеребренные!» — с отвращением подумал Инпут.

Отвернувшись от учёных, он стал напротив врат Сплина и теперь сверлил их взглядом, словно это могло помочь ему сделать их прозрачными.

«Посмотрим, кто кого, посмотрим — мрачно подумал Инпут, обдумывая столь рискованный временный союз с Чуви и возможности выйти из него единственным победителем. — Чёртовы дураки! Так вам и надо! Будете знать, как пытаться меня обмануть и не считаться с моим мнением! Однако… они не должны попасть к ним, иначе мне конец. Тчи… интересно, каков шанс, что они смогут сбежать из этой ловушки? Если этого не случиться, тогда Тчи не такая уж и большая угроза, каким он мне казался всё это время. Если наоборот, то после столь дерзкой недомолвки никто из этих троих, не покинет Пустошь! Что же до Тчи… я должен склонить его на свою сторону, должен, если получиться его выследить, что ещё та задачка»

После долгих, как казалось Инпуту, минут ожиданий, дверь медленно открылась. И Глава Бюро безопасности вновь задумался над тем, что же там такое хранилось, что «Параллель» берегла это куда лучше, чем соседний Пандорум? Насколько это опасно на самом деле?»

Из мрака открытой двери появились очертания фигур. Элбрехт и Комтабль не спешили подходить и даже предпочли отойти подальше. Инпут, в свою очередь, замер в предвкушении и страхе, но, к его разочарованию, первым появился Чуви. Мусорщик остановился в проёме, сутулясь и засунув руки в карманы комбинезона. Он осмотрелся по сторонам. Увидев вдали Комтабля и проигнорировав всем видом Инпута, Чуви задорно произнёс:

— Посмотрите-ка кто это у нас такой явился! Профессор Комтабль собственной персоной! Вижу, больше не хромаем! Пользуемся правом использования передовых технологий, ась?

— Господин Чуви, — виновато начал Комтабль, понурив голову. — Вы же прекрасно знаете, что я готов был отказаться, но наши врачи были слишком…

— Думаю, сейчас стоит беспокоиться не о здоровье заместителя директора Института — холодно произнёс Инпут, — а о том, ради чего я трачу здесь своё драгоценное время, Камаль!

— Ух, ты! Ух, ты! — воскликнул Чуви, обернувшись к главе Бюро безопасности с выражением сокрушительной неожиданности. — А я ведь и забыл, что ты здесь! Ты почему такой злой? Расслабься, всё будет в лучшем виде. И поэтому, — мусорщик, став боком и указав руками в сторону мрачного проёма, торжественно произнёс. — Прошу бояться и ненавидеть, Сплин собственной персоной!

— Погоди, что? — удивился Инпут, разинув рот и захлопотав ресницами. — Что значит: собственной персоной?

Ответ был получен раньше, чем был закончен вопрос. В прихожую, сильно сутулясь и безвольно опустив руки, пошатываясь всем телом, вошёл Сплин. Сделав ещё несколько неуверенных шагов, он остановился, робко приподнял голову и начал осматривать зал. Явление Сплина отвлекло внимание от появления Дэвида. Выйдя из мрака хранилища, он прислонился к стене рядом с проходом и начал наблюдать за шокированным лицом Инпута, полного боли и разочарования.

Он рассматривал Сплина сверху вниз и видел то, что в жизни не подумал бы увидеть. Тощее измождённое тело в чёрной мешковатой одежде, что держалась за счёт широкого ремня. Шея была плотно перевязана широкими кожаными бинтами с выгравированными на них древними конфуцийскими иероглифами. Руки и ноги также были ими плотно и туго обмотаны. Нелепый шлем с двумя горящими холодными круглыми огнями, оттенка потускневшего рубина, походил на гладкое бледное яйцо. Во всём этом была смущающая странность, но не угроза.

— Сплин, знакомься, — бодро, с придыханием, начал Чуви, подойдя до своего нового партнёра и обхватив его за плечи. — Вон там, у выхода, стоит профессор Элбрехт Цукер. Хотя ты вроде его знаешь. Был однажды со мной, помнишь его?

— Да, помню, — без всякого интереса, ответил Сплин, вяло качнув головой в сторону учёного. — Рад вас видеть во здравии, профессор. Как ваше самочувствие?