— А тебя они не пошлют! — ощетинился Инпут.

— Сначала пошлют, но после того, как я прижму их к стенке, всё разжую и заставлю проглотить, они вынуждены будут согласиться. Им ведь так дорог этот камушек.

— И ты думаешь, что после этого они не решат прибрать к себе ещё два столь опасных экспоната? Да оба! В Совете до сих пор не знают о Дэвиде Шепарде со всем этими сказками о его происхождении!

— И зря! Лучше бы ты сразу доложил о малыше Совету. Только больше выиграл, а так в выигрыше буду лишь я! Да, что мне вообще бояться, когда сейчас у власти, в Рае и Совете, адекватный за долгие годы человек. Ты ведь и сам уважаешь и ненавидишь Монту Уасета, так ведь?

— Тогда, что ты именно от меня хочешь? — после непродолжительного, задумчивого молчания, спокойно и расчётливо спросил Инпу.

— Быть паинькой, и дай нам проведать нерадивых мстителей, — спокойно, чуть склонив голову на бок и почесав себе подбородок, ответил мусорщик. — И чем раньше ты это сделаешь, тем это лучше будет для всех нас.

— Я ведь тебе уже сказал, что…

— Ты серьёзно думаешь, что у нас нет на тебя компромата? Зря, очень зря. Поэтому взамен мы по-прежнему будем игнорировать твою деятельность. До тех пор, пока она будет в пределах допустимого.

— И я всё равно не пойму, какой мне толк от твоей помощи? — после непродолжительного молчания, с видом холодного спокойствия, ответил ему Инпут, внимательно всматриваясь в Чуви. — Ты ведь прекрасно знаешь, что ждёт Исикаву!

— Конечно, знаю! Его ждёт очень горькое разочарование, — пожав плечами, согласился Чуви. — И тогда его главной целью станет та, где он жив и больше не собирается иметь дело со столь неприятными клиентами.

— Если только, конечно, Исикаве не поможет некто, кто уже не раз обводил вас вокруг пальца!

— Ах да! Ты ведь мог и не слышать, но главнокомандующий мне сообщил, что им удалось поймать в специально созданный нами магнитный капкан некий подозрительный челнок контрабасистов, что плыл в межпространстве между Хатиманом и Осирисом.

— И ты думаешь, что это он?

— Я почти в этом уверен, — хитро улыбнулся Чуви, — Но куда интересней даже не кто он, а с кем он там томиться на данный момент.

— Но с чего это ты так уверен, что он не освободиться из капкана? — всё ещё не отступал Инпут.

— Конечно, такое допустимо, — усмехнулся Чуви. — Но чтобы ему освободиться из ловушки нужно быть таким же отбитым, как я. Или иметь в рукаве козырь, который мне сложно представить. Но если такое и случиться, то не бойся. Даже ему не под силу взломать тот замок. Ему нужен ключ, а его у него нет, и никак не может быть.

— Ладно, ладно, — сухо, тяжело выдохнув, после очередного мучительно напряжённого раздумья ответил Инпут, смотря на Чуви исподлобья, — Пусть будет по-твоему, чёртов зубоскал.

— Вот это другой разговор, — хлопнув и потерев ладонями, радостно воскликнул Чуви, а потом обернулся к Элбрехту, сидевшему на земле с опустевшим видом. — Эли, расслабься. Я тебя прикрою! А пока нам снова нужно попасть в прихожую того самого злосчастного хранилища.

Они второй раз за день шли по коридору, ведущему к злосчастному хранилищу Дара. Их снова вёл Элбрехт. После пережитых им потрясений и от осознания совершенных ошибок, он медленно, но уверенно успокаивался. Инпут шёл позади остальных в одиночестве. Ранее, с шипящей угрозой, он заставил свою охрану вернуться в Рай, на помощь своим людям, а теперь, излучая злобу, прожигал спину Чуви. Мусорщик, в свою очередь, после предложенного компромисса, шёл с довольным выражением на лице и курил, закинув руки за голову. Дэвид, идя между ними, то смотрел через плечо на главу Бюро безопасности, то на Чуви, думая о том, как бы с ним поговорить по поводу услышанного и увиденного, а также о его поступках, похожих больше на сиюминутную плохо сыгранную импровизацию.

Попав в прихожую хранилища Дара, Элбрехт не направился к двери хранилища, а повернул направо, где, как думал Дэвид, была лишь стена. Не доходя до неё метров десяти, профессор, чуть жмурясь, посмотрел вверх и, сложив руки в рупор, крикнул:

— Гюлэ!

Дэвид удивился тому, что он услышал слово, которое не разобрал его транслейтер, но это было почти забыто после того, что последовало далее.

Мир впереди Элбрехта задрожал, превратился в мираж и растаял, открыв взору ещё одну большую металлическую дверь со знаком четырёхглазого ромба. Присмотревшись, Шепард увидел, что стыки двери и пол возле него покрывал бело-голубой иней.

— Вот значит как? — вяло усмехнулся Инпут. — Всё куда проще, чем могло казаться. Обыкновенная иллюзия на основе переработанных КР. Грубо, но эффективно.

— Но ты ведь уже до этого знал, где он храниться, так ведь? — весело заметил Чуви, докуривая сигарету.

— Даже я не смог бы это сразу понять без необходимого оборудования. Я тебе не врал про анонима, Чуви.

— Конечно, конечно! — подмигнул ему Чуви, а потом обратился к Дэвиду заговорчески тоном. — Малыш, будь так любезен, там в углу, слева от двери, есть встроенный шкафчик. Просто нажми на вон ту кнопку и из открывшего отсека достань для меня и для себя защиту.

— Защита? — одновременно удивлённо произнесли Инпут и Дэвид, но Элбрехт отойдя от двери, покусывая нижнюю губу и, стуча себе по бедру, неуверенно заговорил, обратившись к Чуви:

— Чуви, прошу, пока ещё не поздно! Я настолько боюсь за последствия, что мне всё равно, что нас слушает человек, которому это знать не положено! Да, я знаю, что с тех пор, как это здесь появилось, прошло много десятков лет! Оно уже не то разрушительное нечто, что было в начале! Мои предшественники с тобой и господином Риши смогли его приручить. Это даже можно назвать безопасным, благодаря созданной системе подавление и релаксации, но если оно покинет клетку, то какая гарантия, что самое ужасное, что есть в нём, не вырвется наружу вновь?

— Я — гарантия, Эли, — спокойно, но с силой в голосе ответил Чуви, подкатывая левый рукав комбинезона до локтя и оголяя руку с выгравированной на ней татуировкой. — А теперь, будь так любезен, я должен открыть эту милейшую дверцу.

— Ну, конечно! — Инпу мрачно усмехнулся. — Нет лучшей защиты, чем ДНК авелийца. И чем чистокровней этот человек, тем лучше защита. А ты у нас…

— На половину авелиец, то есть чище не бывает, за одним исключением, правда, — спокойно ответил Чуви, подойдя к двери. Он счистил с панели иней и приложил к ней ладонь. Устройство ожило, и чуть выше него открылось круглое отверстие. Из него с механическим стрекотом вылез толстый кабель. На его конце торчала тонкая и длинная игла. Чуви, без всяких заминок, перевернул руку ладонью вверх. Кабель, будто обнюхивая её, достиг изгиба руки, и игла жадно воткнулась в пульсирующую вену.

— Но ты ведь не один с такой кровью, пусть вас и мало, — с прежней расчётливостью и надменностью, заметил Инпут, сложив руки за спину.

— И что? ДНК авелийца это, как уникальный ключ, подходящий лишь к одному единственному замку. Проще говоря: или у тебя есть оригинальный ключ, или рассчитывай на грубую силу, — с прежним спокойствием ответил Чуви, одновременно убирая руку, освободившуюся от жадной игольчатой пасти кабеля. С её конца медленно капала кровь. Кабель втянулся обратно в отверстие, и оно моментально закрылось. Внутри двери защёлкал и завыл вычислительный механизм. Чуви, между тем, продолжал. — Если ты про то, что кровь «целомудренных» авелийцев, способна творить чудеса, то таковых, к счастью больше не осталось в этом мире.

— Тогда почему ты не защитил и Дар Джитуку, — с саркастическим удивлением спросил Инпут, вернувшись к излюбленной сладкой улыбке. — Разве он был не достоин такой же защиты?

— Во-первых, этот чёртов кубик, при всей его опасности, и правда не был достоин этого, — без обиняков, ухмыляясь, ответил Чуви, принимая из рук Дэвида, тонкий обруч с несколькими кнопками и перемычкой. Дэвид рассматривал его с неприкрытым любопытством и скептическим сомнением. Чуви, серьёзно смотря на поражённого Инпута, продолжал: