— Хотел бы я сказать, что преуспел в этом деле, — горько ответил Шакал, косо посмотрев на Чуви. — Но, увы, пока нас преследуют неудачи.

— Бедняга, я тебе искренне сочувствую, — неискренне и глумливо ответил мусорщик. — Как бы там ни было, предвидя возражения Ахи, я напомню ему, что Исикава непростой человек, и он пришёл сюда не с голыми руками. Так что пожалейте свои ресурсы и, что важнее, ваших людей! Забудьте о призрачной гордыне и дайте нам разобраться с этой грязной мусорной работой. Если что-то пойдёт не так, то у вас появится отличная причина свалить все последствия на нас и, в первую очередь, на меня. Вы ведь все этого хотите? Чтобы я — Чуви, был в дураках! Так у вас появиться отличный шанс! Более того, в случае успеха, вы первыми допросите Исикаву о мотивах, союзниках и о возможных заказчиках. Так что хватит брюзжать слюной и преступим к делу!

Аха явно не думал сдаваться и уже собирался ответить Чуви, но вдруг он посмотрел на мирно сидевшего Несут-Бити, которому на ухо что-то шептала госпожа Именти-Хенти. Увидев в его взвешенном взгляде скрытую угрозу, направленную на него, Аха вынужден был придержать свои претензии. В итоге он, бросив на Чуви уничтожительный взгляд, тихо выругавшись, вышел из зала через скрытую дверь, сильно хлопнув ею.

— У кого-нибудь ещё есть возражения? — злорадно ухмыляясь, спросил мусорщик, медленно осматривая каждого из оставшихся хатиа.

— Ты сказал, что привёл с собой протеже, — спокойно начал Несут-Бити, поднятой рукой запрещая любые возражение со стороны хатиа. — Но это значит, что они не согласованы с Советом?

— Дэвид, вообще-то, согласован, — с не меньшим спокойствием ответил Чуви. — Но, как вы слышали, Ш… Инпут пока решил самолично убедиться в том, что мы с Советом честны и невинны. Что же на счёт Сплина, то он был нашим маленьким секретом долгие годы, но после сегодняшней кражи мною лично было решено раскрыть этот козырь.

— Что ты этим хочешь сказать? — чуть повысив голос, не давая никому из хатиа вновь возразить, спросил Несут-Бити.

— Кое-что вы увидите уже сегодня, если дадите добро на наше вмешательство. Кое-что узнаете от Инпута, а кое о чём я сказу вам лично, наедине. Так, что скажите, Несут-Бити?

Монту Уасет ответил не сразу. Госпожа Именти-Хенти вновь начала что-то размерено нашёптывать ему на ухо, но он нежно оттолкнул девушку от себя. Он поднялся и подошёл к краю тронной площадки. Монту осмотрел спокойным расчётливым взглядом встревоженных хатиа, а потом обратился к невозмутимому мужичине, одетому в чёрную, как смоль, тунику, с острый взглядом, взлохмаченной гривой волос и ониксом во лбу:

— У хатиа септа Хэи-Именти, как Верховного судьи, имеются по данному вопросу возражения или свои идеи?

— У меня нет возражений, — прохрипел судья. — Если это поможет разрешению данного кризиса, то я даю легитимное право мусорщикам «Параллели» ликвидировать вора и разбойника Исикаву Масамунэ.

— Что ж, Камаль, я также даю своё личное право на вашу операцию, но ты лично несёшь ответственность за дальнейшие действия.

— Да, без проблем, — спокойно ответил Чуви, ухмыляясь.

— Тогда, хатиа Сепду, будьте так любезны, сопроводите наших друзей к Алмазному архиву.

Командующей обороной Рая поднялся, поклонился Несут-Бити и вышел через заднюю дверь. Чуви, подмигнул Инпуту, поклонился Несут-Бити и направился к выходу из зала. Сплин и Дэвид молча последовали за мусорщиком, не обращая внимания на прожигающие любопытствующие взгляды хатиа.

Они вышли на Дворцовую площадь, выложенную лазоревым гранитом. Там их ждала небольшая продолговатая небесная ладья. Внешне она напомнила Дэвиду древние корабли, на которых плавали люди в Средиземном море Грани. Судно — изогнутый серый корпус с треугольными белыми парусами, натянутыми между проволокой и проводами, стояло на синеватом камне, окружённое вздёрнутым маревом раскалённого пустынного воздуха. Это создавало чарующую иллюзию, словно это был настоящий корабль, готовый в любой момент отплыть в бескрайний океан. Когда мусорщики в сопровождении хатиа Сепду подошли к судну почти вплотную, Шепард услышал ненавязчивое жужжание. Присмотревшись, он увидел, что в длину витиеватого фальшборта поднимались, словно пар от кипящей воды, силовые поля. Они плавно изгибались и соединялись в навершии мачты, что на самом деле была генератором силового поля, а паруса на самом деле были солнечными батареями.

Про это Дэвиду рассказало то, что его всё с большей и большей частотой беспокоило, с тех пор, как он так неудачно завершил «погружение». При этом он не знал, когда и что именно он получит из этой строптивой базы знаний. Вот теперь ему, сообщалось о том, что внутри ладьи находился двигатель Хасуу, на котором работает практически всё в Осирисии. Шепард встряхнул головой, в попытке избавиться от ненужной в данный момент информации, и последним поднялся на борт небесной ладьи.

Оказавшись внутри, Дэвид увидел располагавшиеся вдоль бортов жёсткие сидения, а в носовой части корабля на возвышенности, устланной мягкой подушкой, сидел пилот со скрещёнными под собой ногами, спиною вперёд. Это был невысокий, по меркам осирисийцев, человек, одетый в чуть обтягивающий комбинезон голубого цвета. Его лицо было скрыто шлемом, стилизованным под голову сокола. Его руки были вытянуты вперёд и исчезали в щелях цилиндров, испускавшие лёгкое оранжевое свечение. Пилот сидел с идеально ровной спиной, смотря только вперёд.

Как только четверо пассажиров сели: Чуви и хатиа Сепду в хвосте корабля, всё ещё ослабший Сплин на одном из сидений в средине корабля и Шепард рядом с лётчиком, пилот медленно направил руки вверх, не вынимая их из цилиндров. Ладья спокойно и бесшумно начала подниматься вверх. Лётчик подался чуть вперёд, и ладья плавно начала набирать скорость.

Ветер, просачиваясь через барьер, превращался в лёгкий бриз, лишь слегка поднимая волосы, а городской шум внутри судна был почти незаметным шёпотом. Небо было полно иных летающих кораблей, но по какой-то незримой для Шепарда причине каждая из встреченных им машин огибала их, уходя в бок, вниз или же вверх.

Спустя несколько минут, Дэвиду надоело сверлить взглядом пилота, который будто и не замечал его. Вместо этого он посмотрел налево, где перед ним пролетали верхушки городских башен и небоскрёбов. Шепард чуть приподнялся и посмотрел вниз, чтобы лучше разглядеть расположившийся под ним третью столицу Рая — Уасет.

«Когда Хатиман, в начале Первой Башенной войны, узурпировал власть в Долинах Кон Фу Ци, он безвозмездно подарил хранившийся там Дар своему верному союзнику Осирису, и тот с радостью его принял. Именно тогда в небеса впервые поднялись сорок белоснежных замка.

Когда случился Коллапс, и Рай потерял связь почти со всеми нижними Уровнями, кроме Блаженных земель Хатимана и Грани Каина, он начал очень медленно, но уверено увядать. Голод, болезни, общая деградация, паническое бегство в Грани и редкие в Хатиман привели к тому, что за последующие девять с лишним тысяч лет почти все величественные небесные города опустели, но так было не со всеми.

Одни септы посчитали, что данные им праотцом цели не могут быть осуществимы в небе, и они спустились на своих могучих домах в пустыню, покрывавшую большую часть Рая. Так поступили септы Нерет-Пехтет, обязанные собирать и перерабатывать воду и Та-Сети, что загорелись великой целью: взрастить посреди пустынь прекрасные сады и поля, полные пшеницы. Другие, стараясь выжить, объединили свои города в единый живой организм. Так поступили промышленные септы: Неджефет-Пехтет, Неджефет-Хенетет и Немти. Вскоре к ним присоединились септы торговцев и финансистов — Мену и Нечируи, и септы, что больше других постигли тайны учения Осириса о могуществе энергетических потоках — Хасуу и Иентет. Этот гигант до сих пор парит в самом центре Рая, рождая в себе всё: от еды до оружия, завися лишь от септов Нерет-Пехтет и Та-Сети, но это обоюдная зависимость. Вокруг колосса, получившего имя — Нун, со временем начали кружиться, время от времени приближаться к нему, один из трёх последних летающих городов: первая столица — Инбу-Хедж, третья столица — Уасет и вторая столица, слабейшего из всех Септов — Атон, ныне Унут.