- Откуда ты знаешь, что кто-то умер? - Уайт возразил.

- Я пошла за следами крови. Никто не мог потерять столько крови, сколько я нашла на выходе, и выжить. Проблема только в том, что тела нет.

Уайт предположил это и усмехнулся.

- Я не верю, что кого-то убили.

- Вы просто не хотите верить, что кто-то был убит на вашей подведомственной территории.

Уайт сверкнул взглядом.

- У тебя стальные нервы, девочка.

- Если честно, шеф. Вопрос. Сладдер имел оружие?

- Нет, - сказал Уайт. - Оружие есть только у надсмотрщиков. А что?

- Ещё я нашла шесть отработанных гильз. Remington двадцать пятого калибра.

- Дерьмо! - кулак Уайта хлопнул по столу. - Во что превратился мой кампус?

«В бойню», - подумала Лидия с улыбкой.

Но улыбка исчезла, когда она вспомнила о крови. Она мечтала о своих Marlboro.

- Я могу стоять здесь и размышлять весь день, шеф. Но это было бы пустой тратой времени.

Голос Уайта потерял резкость. Нераскрытое убийство могло попасть в газеты, опорочить колледж, заставить его уволиться.

- Я не могу тянуть время, Прентисс. Это дерьмо должно быть раскрыто, и я имею в виду нас, а не какое-то постороннее ведомство. Мы будем закрыты, когда сюда прибудет штат.

- Штат? Агроусадьба входит в состав кампуса. Это наше.

- Нет, не совсем так. Все животные лицензированы государственным департаментом сельского хозяйства. Инспекторы здравоохранения захотят узнать, не убила ли животных какая-то болезнь. Мы должны всё раскрыть к вечеру.

«К вечеру?»

- У меня сейчас нет времени заниматься обследованием, - пожаловалась Лидия. - Мне придётся начать прямо сейчас. Мне нужно, чтобы вы снова включили питание, мне нужен свет, чтобы найти отпечатки. И мне понадобится холодильное оборудование, мне понадобится место в лаборатории, мне понадобится...

- Я дам тебе всё, что нужно, - прервал её Уайт. - Ты говоришь, что можешь делать такое дерьмо, так приступай к делу. Я доверяю тебе, Прентисс, но послушай это. Если ты облажаешься и выставишь меня дураком, я позабочусь о том, чтобы ты проверяла счётчики на парковке в течение следующих двадцати лет. Ты поняла?

- Меня трогает ваше доверие, - сказала Лидия.

Джервис знал, что прошлой ночью в трактире он никого не смог обмануть. Притворяться, будто он оставил Сару позади себя, было поступком, который у него никогда бы не получился, как труп, притворяющийся не мёртвым. Уэйд видел его насквозь; наверное, Том тоже.

Бар назывался «У Эндрю» - дыра для деревенщин в десяти милях от кампуса. Песни Глубокого Юга играли тихо из музыкального автомата, звуки гитары и рассказы о нарушенных обещаниях и разбитых сердцах. Толпа байкеров стояла вокруг бильярдного стола, делая глотки алкоголя и часто употребляя копрологические глаголы.

Джервис сидел в затемнённой части бара. Равная темнота его разума успокаивала его.

«Как труп, притворяющийся не мёртвым», - снова подумал он.

Но что могло вызвать такой образ? Он заказал три бутылки Heineken у пухлой блондинки с длинными волосами, потрёпанные обрезки юбки которой обнажали ягодицы.

- Ты выпьешь всё это в одиночестве, милашка? - спросила она.

- Всего две из них. Я кое-кого жду.

Её пупок выглядывал из мясистой плоти.

- Ты в порядке?

- Всё хорошо, - солгал он.

Он дал ей чаевые.

- Господи, спасибо, милашка.

- Не стоит.

«Просто оставь меня в покое».

В конце концов прибыл его гость, и в темноту его столика скользнула тонкая тень. Изящные пальцы сжимали чистый манильский конверт.

- Добрый вечер, мистер Чанек, - сказал Джервис.

- Добрый вечер, мистер Смит. Или вы мистер Джонс?

Джервис подал ему пива.

- Талл. Джетро Талл.

- Конечно. Мои извинения.

Чанек ухмыльнулся через лицо афериста, его постоянная лёгкая улыбка и длинные волосы жирно свисали со лба. Джервис понял, что именно улыбка показала искренность этого человека. Чанек был счастливым обитателем. Он жил подлостью и отчаянием, которые скрывались за миром, но при этом каким-то образом улыбался искренним счастьем.

- На вашего парня много дерьма, - сказал он. - Удивительно, что можно откопать по номеру машины.

Джервис съёжился, чтобы заглушить внезапное возбуждение. Это была либо быстрая работа, либо неряшливая.

- По сто пятьдесят в день, - сказал он, - вы будете доить меня как минимум неделю. Так ведь делают частные сыщики, не правда ли?

- Только при разводе, где женщина красотка, - сказал Чанек. - Я не люблю тянуть время. Это плохо для бизнеса.

«Замечательный бизнес».

Джервис зажёг Carlton.

- Кстати о бизнесе...

Голос Чанека был мягким, но грубым, возможно, намеренно.

- Его полное имя - Вильгельм Карл фон Генрих. Его отец разработчик из Западной Германии, очень-очень богатый. Немцы вкладывают тонны денег в южное побережье, как японцы в Калифорнию.

- Вильгельм Карл фон Генрих, - пробормотал Джервис.

- Парню двадцать шесть лет. Окончил Бамбергский университет по специальности «бизнес». Он мгновенно  влился в это, как и его отец.

- У вас есть фотография?

Чанек выложил брошюру для акционеров. Десятки аккуратных лиц улыбались с глянцевого листа корпоративных членов. Одно лицо было обведено красным маркером, и на нём было написано «Вильгельм Карл фон Генрих», как буквы на надгробии.

«Этот человек - моя эпитафия», - подумал Джервис.

Он только однажды увидел издалека Вильгельма, выходящего из своего белого фургона. Однако теперь лицо Вильгельма улыбалось и выглядело невероятно красивым. Внезапно Джервис почувствовал себя очень плохо. Лицо было похоже на обложку GQ: квадратная челюсть, ярко-голубые глаза, короткие светлые волосы, очень арийские волосы, идеальные зубы.

- Симпатичный мальчик, да, мистер Талл?

- Не сыпьте соль на рану, мистер Чанек.

- Простите. Вот полароид, который я сфотографировал сегодня утром, когда он уходил в спортзал.

Это было ещё хуже. Мальчик-любовник на стоянке. Сияющие белые шорты и футболка без рукавов с надписью «Германия превыше всего». Его ноги были похожи на покрытые лаком дубовые столбы. Мышцы блестели в слишком идеальной симметрии. Много мышц.

- В нём шесть футов два дюйма, по правам, сто восемьдесят пять фунтов, а я не вижу никакого жира. В реальной жизни он выглядит больше.

Джервис застонал.

- Он снимает квартиру за городом, чтобы быть поближе к девушке.  Джервис оценил любезность Чанека. Он никогда не называл Сару по имени. Это всегда была «девушка». Джервис полагал, что деперсонализация утраченной любви - это черта профессии Чанека. Это делало его работу менее неловкой.

- Адрес здесь. Примерно пятнадцать минут от кампуса, квартира на четвёртом этаже, красивое место. Срок аренды истекает первого сентября.

Джервис откашлялся.

- У вас есть распорядок дня этого парня?

- Он регулярно занимается в Brawley’s Gym, с десяти до трёх каждый день. Я взглянул на лист записи.

- Что ещё? Мне нужно больше.

У Чанека было больше, намного больше.

- Он забирает девушку в шесть каждый вечер. Они едут куда-нибудь, ходят по магазинам и так далее. Затем он везёт её к себе, или они идут к ней.

Джервис зажёг ещё одну Carlton, допил первое пиво и начал второе.

Трёхдневное наблюдение Чанека было образцовым - оно довело отчаяние Джервиса до новых высот. Однако он просил об этом. Он просил всё это.

- Он пробыл в Штатах два года, сразу получил гражданство. Два автомобиля на его имя: Porsche 911 и белый фургон. Он много чего покупает девушке. Есть ксерокопии его счетов по кредитным картам. Он много тратит, и...

- Что, мистер Чанек?

- Есть ещё одна вещь, о которой я не думаю, что вы хотите знать.

- Какая? - спросил Джервис. - Я не плачу вам за то, чтобы вы были моим психотерапевтом.

Чанек достал из спортивной куртки какие-то бумаги.