«Что, чёрт возьми, здесь произошло?»

Опоссумы, еноты, скунсы, лисы - несколько десятков - все лежали мёртвые в лучах фонарика. Но что их убило? Выглядело так, будто их втоптали в тропу. Но кто втоптал?

«Иди по дороге из жёлтого кирпича», - подумал он.

Он шагнул между тушами, направившись по тропинке. Часто он ошибался, и очередная туша хрустела под его ногой. Каждый влажный хруст вызывал у него дрожь в животе.

След трупов вёл к другой, более высокой поляне. Низкая луна открывала ему все детали того, что лежало за её пределами.

Уэйд стоял, разинув рот, словно прикованный к месту.

Поляна была кошмарной бездной. Он не мог поверить в то, что видел: часть его мира превратилась в извращённую, естественные порядки, подорванные сложными невозможностями, как если бы он шагнул из своего мира в какой-то непристойный, издеваясь над другим. В это место проникло жуткое знание и приставало к нему. Уэйд стоял у подножия необратимого.

«Матерь Божья», - подумал он.

Поляна, охваченная луной, стояла как инопланетное озеро. Зеленоватый туман лежал ровно, неподвижно, а под его поверхностью лежали ещё сотни распухших туш. Деревья в лесополосе стали толстыми и искривлёнными, их конечности тяжело свисали странными кистями. С деревьев непрерывно капала неземная, пропитанная зловонием слизь. С листьев медленно сочились струи жидкости; цветочные тычинки блестели, пестики изрыгали слизь.

Поляна видоизменилась, превратилась во что-то, чего не могло быть. Уэйд шагнул вперёд. Бледный туман глубиной в фут рассеялся по его курсу. Из туш прорастало что-то. Бутоны просверливали корни в разлагающемся мясе. Вещи похуже, чем личинки, пробирались сквозь мёртвую плоть животных - белые существа с окольцованными ртами, пульсирующие. Уэйд отступил назад к дереву; его тёплая кора казалась кожей старого человека. Из кроны показались безликие бабочки - мешочницы, некоторые размером с буханку хлеба. Вся эта бурлящая жизнь не могла быть из мира Уэйда. Алые слизни жевали кору дрожащих стволов. Под туманом ползали жаберные змеи. Ещё больше нервировали сияющие, похожие на сопли нити, протянутые между низкими ветвями - паутина. Некоторые из пауков были размером с яблоки, но были покрыты влажной шерстью и сплющенными, подёргивающимися лицами.

«Куда я попал?» - думал он.

- Уэйд! Ты здесь, с нами!

Сердце Уэйда могло взорваться в его груди. Между двумя сочными деревьями стояла молодая девушка. Её ярко-белое лицо улыбалось из-под опущенного капюшона. Её рот выглядел влажным. На ней были солнечные очки, и она была полностью одета в чёрное.

Уэйд обнаружил, что вообще не может издавать ни звука.

- Мы хотим есть, пожалуйста! - воскликнула молодая девушка.

«Куда, чёрт возьми, он пропал?» - подумала Лидия.

Пора было уходить. Она видела слишком много вещей, которые не поддаются объяснению. Все эти мёртвые животные, все их головы направлены на юг. Она вспомнила свою первую поездку на агроусадьбу. Головы всех животных были обращены в одном направлении, даже нескольких коров в поле.

Но больше всего её интересовали холмы. Следует ли ей выкопать их сейчас? И что, чёрт возьми, было в этом отстойнике?

Но ей нужно было найти Уэйда. Эта экспедиция закончилась. Когда хозяева этого места вернуться, Лидии не хотелось находиться рядом.

Она пошла обратно через поляну. Если она наступит ещё на одно мёртвое животное, она закричит.

«Он пошёл этим путём, не так ли? По этой тропинке».

Она снова миновала отстойник и насыпи. Она знала, что Сладдер был там, и, вероятно, эта девочка Пенелопа тоже. Она остановилась на полпути и уставилась. Вторая насыпь двигалась? Она нацелила фонарик, наклонившись.

Внезапно из насыпи земли высунулась рука или что-то вроде руки.

- Иисус Христос! - закричала она.

В яме появилось искажённое лицо. Его безчелюстный рот открылся, дряблая рука вытянулась.

- П-п-помогите, помогите мне! - растянутое лицо болтало сквозь слюну.

Косые глаза, словно сваренные вкрутую яйца, умоляли её от обвисшего мешка плоти, который был лицом. Большой резиновый рот жевал слова:

- Они съели мо… моего ребёнка! Они выт… вытащили все мои кости!

Джервис проснулся в кромешной тьме. Он с трудом поднялся на ноги, в голове покалывало. В отрывках звуков и изображений он вспомнил:

«Бессер. Виннифред. И молоток».

Джервис выпрямился. Всё это вернулось к нему, как прилив. Его изменили - для Властителя.

- ДЖЕРВИС. МОЙ НОВЫЙ СЫН. ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ.

Сразу Джервис понял… всё. Он знал, кем он был сейчас и что ему нужно было делать.

- ЧТО ТЫ ХОЧЕШЬ БОЛЬШЕ ВСЕГО, И ЭТО БУДЕТ ИСПОЛНЕНО ОЧЕНЬ СКОРО.

- Месть! - он лихорадочно взглянул в окно, где видел, как его любовь тёрлась об дерьмовое лицо того немца. - Да! Месть!

Он чувствовал улыбку своего нового хозяина, доверие к обещанию и правду. В любом случае это всё, чего он когда-либо хотел. Правда.

И вот она у него была. Властитель сделал его настоящим жнецом истины.

«О, и я пожну», - подумал он.

Он бросился в ванную, включил свет. Несмотря на новый дар знания и силы, было ещё несколько вещей, которых он не понимал. Его зеркальное отображение выглядело… ну, бледным. Под глазами появились тёмные синяки. На его шее висел амулет, и его трансцептрод можно было увидеть сразу за линией волос.

«Что? - он медленно подумал. - Я что…»

Он коснулся своего горла. Было холодно. Он зажал пальцами. Ничего. Потом его запястье…

«Ничего», - подумал он. - Нет тепла. Нет пульса».

Джервис смотрел. То, что стояло перед ним в зеркале, было трупом.

- Вот дерьмо, - пробормотал он. - Я покойник.

- Но мы не собираемся есть тебя, Уэйд. Ты особенный!

- Кто ты? - Уэйд почти крикнул.

- Я твоя новая сестра, и… смотри! - она указала на извращённую поляну.

Из тумана возвышался голый холм, а на нём стоял чёрный продолговатый ящик, похожий на гроб.

- Твой новый дом, Уэйд! - сказала девушка в чёрном.

- Мой дом - Коннектикут, крошка, и именно туда я сейчас направляюсь.

Беспокойство смягчило яркость лица девушки.

- О, но ты не можешь уйти. Ты нужен Властителю. Мы должны отвести тебя к нему.

Теперь Уэйд понял, что эта маленькая уродка имела в виду под «нами». Его окружили ещё три фигуры. Все они выглядели одинаково, в одинаковых чёрных плащах и капюшонах, улыбались одинаковыми ухмылками на одинаковых ярких белых лицах. Единственное отличие заключалось в размере. Молодая была ростом менее пяти футов, вторая - пяти футов, третья - возможно, более пяти. Четвёртая была выше шести футов в высоту.

С одной из соплей, похожих на паутину, молодая девушка сорвала непослушного влажного паука размером с мяч для гольфа.

- О, Господи, - взмолился Уэйд. - Не делай этого…

Девушка сунула паука в рот и съела. Он хрустел, как сухари. Другая кусала подёргивающуюся тыкву, высасывая из внутренностей чёрную кашицу и семена. Самая высокая женщина выловила из тумана одну из жаберных змей и проглотила её целиком.

Уэйда вырвало. Затем он побежал.

Сёстры бросились за ним. Они хихикали, как сумасшедшие шлюхи. Вещи под ногами тоже смеялись и хрустели, когда Уэйд мчался через озеро тумана. Он бросился в извращённый лес, слизистая паутина растеклась по его лицу. Маленькие чудовища смеялись на него из скопившихся среди листвы гнёзд. Хихиканье четырёх женщин в плащах нарастало и стихало, и они следовали за ним через лес. Что будет, когда его поймают?

Уэйд споткнулся и упал. Его рука угодила в большой опухший гриб с лицом, которое плюнуло на него. Влажные жуки заползали по его рубашке, оставляя липкие следы.

- Ли-ди-я! - кричал он.

Шестифутовая женщина обогнала остальных. Её улыбающееся лицо возвышалось над ним, большое и яркое, как налобный фонарь. Её плащ разлетелся, обнажив идеально сформированные груди без сосков. Под её белым животом слабо прослеживались голубые, похожие на мел вены.