Потом она подумала:

«Сливы».

Это была непонятная мысль, но очень ясная в её уме. Сливы. Среднестатистическому человеку, конечно, было бы странно думать о сливах, когда сумасшедший похищал его посреди ночи. Тем не менее изображение светилось: если сдавливаешь сливы - они лопаются. Она сунула руку в брюки фигуры, в его трусы. Его эрекция казалась раскалённой костью. Думая о сливах, она схватила его за яички и сжала их так сильно, что её руку свело судорогой.

Сливы, к сожалению, не лопнули. Но колеблющийся глубокий вопль фигуры был достаточной наградой. Он тут же уронил её и свернулся от боли.

Пенелопа убежала.

Она топтала коридор, выбивая распашные двери. Не было слышно никаких шагов, преследующих её. Затем она взвизгнула от радости, потому что через мгновение выскочила к выходу.

Открытый ночной воздух приятно поглаживал её обнажённые груди. Она использовала призрачный свет луны, чтобы выскочить из ворот к тёмному очертанию её машины.

«Я сделала это! - думала она. - Я сбежала!»

Одному Богу известно, куда её нёс палач и что он собирался делать. Пенелопа обошла свой Datsun ZX, вскочила за руль и захлопнула дверь. Она потянулась к замку зажигания, взяла ключ и собралась запустить двигатель, и только тогда она сообразила, что кто-то сидит рядом с ней на пассажирском сиденье.

- Рад тебя видеть, Уэйд! Хорошо, что ты вернулся!

- Что... - сказал Уэйд.

Восковая идиотская ухмылка выступила против него, когда он шагнул через вестибюль. Вестибюль был мрачным, с загромождёнными тёмными геометрическими краями и блестящей плиткой. Перед ним стоял декан Сальтенстолл.

- Приятно вернуться, сэр, - сказал Уэйд.

«Я ещё поквитаюсь с тобой, двуликий ухмыляющийся боров».

Декан протянул руку, которую Уэйд пожал с некоторой неохотой.

- Богатство - не повод для того, чтобы отделиться от реального рабочего мира. Разве не в этом вся жизнь? Честная работа?

«Что ты знаешь о честной работе, голубокровный лицемерный ёбарь?»

- Я не могу с этим не согласиться, сэр.

- Хорошо, хорошо! Тогда вперёд, - улыбка декана не исчезла. - Мы начинаем снизу и продвигаемся вверх, верно, Уэйд?

Уэйд не знал, о чём говорил старый чудак, но подозревал, что упоминание о том, что начинать снизу, могло иметь какое-то отношение к уборке туалетов за минимальную заработную плату. Они быстро двинулись по тёмным коридорам, от которых пахло воском. Их каблуки хлопали по блестящей плитке. Уэйд последовал за деканом, желая пнуть его под зад.

- Я очень горжусь нашей лабораторией, - декан был похож на молодое деревце в костюме в тонкую полоску. Нелепо уложенные седые волосы делали его загорелое лицо фальшивым, как после плохой косметической операции. - И я не менее горжусь нашим обслуживающим персоналом.

Он остановился у двери. На двери было написано «Уборка».

И декан начал хихикать.

- Вы делаете это специально, не так ли?

- Конечно, - сказал декан.

Уэйд подождал секунду.

- Почему?

- Почему же ещё? Чтобы преподать тебе урок. Ты богатый и напыщенный хулиган, который шесть лет доставлял проблемы на мою задницу. Но теперь, наконец, я могу отплатить за услугу. Правосудие так мило.

- Такая грязная игра, - заключил Уэйд.

- В самом деле, это так, так что с этого момента я буду тобой управлять. Твой отец на пределе своих возможностей - теперь твоё будущее в моих руках. Ещё одна ошибка, Уэйд, ещё одна, и твой отец отречётся от тебя.

Уэйд знал, что это факт. Теперь он был на минном поле.

Улыбка декана стала злой, его истинной гримасой.

- С этого момента я твой господин и хозяин, Уэйд, и не забывай этого. Правила просты. Ты будешь выполнять эту работу к полному удовлетворению факультета, и ты будешь выполнять свои обязанности, предписанные твоим непосредственным руководителем, без колебаний и без возражений. В противном случае тебя уволят, и мне будет очень приятно узнать, что твоего отца незамедлительно уведомят об этом.

Теперь он был в лапах декана, и Уэйд знал это. Если его уволят, то навсегда исключат. Но, по крайней мере, хуже уже не могло быть.

Или могло?

- Вы что-то говорили о моём руководителе?

- Верно, - ответил декан. - И вот он уже здесь.

Щёлкнула дверь. Тень пересекла комнату - огромная, широкая, как пивная бочка.

- Рад тебя видеть, Уэйд. Хорошо, что ты вернулся.

- Нет, - пробормотал Уэйд. - Не вы. Кто угодно, кроме...

Профессор Бессер вышел вперёд. Казалось, он немного прихрамывает. Пухлое, хитро улыбающееся лицо и подстриженная бородка делали его похожим на дьявола на пути в санаторий для жирных.

- Не могу передать, насколько я рад руководить тобой на твоей новой... должности.

Декан вручил Уэйду резиновые перчатки, халат и ёршик для унитаза.

- Инструменты ремесла, мой мальчик.

- Это забавная работа, Уэйд, - Бессер улыбнулся. - Как ты скоро увидишь.

Уэйд взял «инструменты». Затем декан повернулся к Бессеру и сказал:

- Боюсь, что на втором этаже произошла авария. Кажется, целый ряд туалетов... забился одновременно, и они переполнились. Ужасный беспорядок и довольно зловонный.

- Я уверен, что Уэйд будет рад об этом позаботиться.

- И помни, - добавил декан, - честная работа, Уэйд.

Затем он запрокинул голову и засмеялся, исчезнув в коридоре.

- Нет времени, кроме настоящего, да? - сказал Бессер. - Ты будешь чистить каждый туалет в этом здании каждый день, ты также будешь мыть шваброй каждый пол в уборной и вытирать каждую раковину. И ты знаешь, что говорят, не так ли? Работа, сделанная неправильно, вообще не сделана.

- О, неужели так говорят? - заметил Уэйд.

«Когда-нибудь я вымою эти туалеты твоим жирным лицом. Теперь это стоит сделать».

- Я буду в своём офисе, если я тебе понадоблюсь. Удачи, Уэйд.

Уэйд закипел. Но когда Бессер повернулся, чтобы уйти, Уэйд кое-что заметил. Был ли у Бессера кулон на шее? Это было похоже на чёрный амулет на чёрной нитке. Он был похож на крест.

Но Бессер был атеистом, как и все профессора колледжей. Зачем носить крест?

- Профессор? Это что, крестик на вас?

Бессер не ответил. Вместо этого он оглянулся с рассеянным блеском в глазах. Ещё более странным было то, что он сказал дальше.

- Тебя могут ждать великие дела, Уэйд. Самые чудесные вещи.

- А?

Почти мечтательно Бессер ушёл. И это тоже было странно. Он быстро зашагал, хромая, как, наверное, мужчина, которому недавно прострелили ягодицы.

Ворота агрокомплекса распахнулись, не закреплённые на замок.

«Какое-то место преступления», - подумала Лидия Прентисс.

Впереди стояли ещё две полицейские машины, обе с ключами в замках зажигания. Она взяла своё полевое снаряжение и вошла.

Полевая судебно-медицинская экспертиза была частью того, для чего её наняли. Другой частью были равные возможности, что раздражало её, потому что она знала, что она лучший полицейский в отделении. Остальные, казалось, были сделаны из другой формы - деревенщина, фанатик и едва ли человекообразное существо, когда дело касалось интеллекта. Все говорили неясным южным тоном, и все были ленивы, хотя она полагала, что это суждение, как и все они, было её собственным предубеждением. Она относилась ко всему слишком серьёзно, ей говорили это всю жизнь. Её консультант по вопросам карьеры в колледже сказал ей, что она - сверхкритическая личность Типа А. Командир её смены в округе Колумбия сказал ей, что она непокорная умная задница. Эти пустые ошибки всегда преследовали её, делали колледж очень одиноким, не давали ей заводить друзей и вытеснили её из округа Колумбия. На самом деле не уволили, а просто побуждали «двигаться дальше». Она даже однажды была влюблена - только однажды - и тоже всё испортила. Она всё  всегда портила себе.

«Стоп».

Зачем думать об этом сейчас?