— Почему ты выглядишь таким не в духе? — с любопытством спросил Ронни, когда мы вышли из подъезда и направились к машине.

Дрожь пробежала по мне, и я скользнул на водительское сиденье, ожидая, пока он сел бы, чтобы ответить.

— У меня такое чувство, что я только что продал себя там, а не наоборот.

Он передал мне флакон с дезинфицирующим средством для рук из моего бардачка. Я вылил немного на руку, избавляясь от запаха этой женщины.

Я даже схватил салфетку, вылил на нее немного дезинфицирующего средства и вытер мокрое пятно на штанах. Это официально, меня высекли из-за девушки, которая, если бы могла увидеть меня сейчас, вероятно, с отвращением посмеялась бы надо мной.

Глаза Ронни весело блеснули, но я знал, что он сделал бы то же самое. На самом деле он не подпускал никого из них близко, он отказывался даже прикасаться к своей женщине там, сзади.

Он задумчиво промурлыкал.

— Полагаю, так и было. До сих пор это никогда не было проблемой…

Разве я этого не знаю.

— Не зацикливайся на этом, что более важно, получил ли ты взамен достойные знания?

— Да, — хмыкнул я, обдумывая то, что она мне сказала. Это не было масштабным или новаторским, но это было больше информации. Зацепка.

— Итак, ты встречаешься с кем-нибудь в данный момент? — спросил я, заводя машину.

Я ориентировался по дорогам, так как у нас давно не было с ним толком разговора, и мы были завалены делами. Наше общение с нашей командой резко сократилось, и я скучал по общению со своей большой семьей.

— Ты имеешь в виду, как психотерапевт или галлюцинации? — он ответил совершенно монотонно. Я отрывисто рассмеялся, поймав ухмылку на его лице в ответ.

— Гребаный идиот, — заявил я, когда мы въехали на подземную парковку штаб-квартиры, поднимаясь на нужный этаж, чтобы поделиться всем, что мы узнали.

— Зачем ты пришел сегодня вечером? — я спросил Ронни, пока лифт поднимал нас на нужный этаж. Он легко вызвался, и я не возражал, но обычно его приходилось убеждать.

Он взглянул на меня.

— Кроме того, что держать тебя за руку?

Бросив на него равнодушный взгляд, я сказал:

— Кроме этого.

Он ухмыльнулся, как будто что-то скрывал.

— Думаю, можно сказать, что мне понравились некоторые аспекты моей точки зрения.

О. Будь я проклят.

Глава 22

Милла

Бормоча что-то себе под нос, пока разогревала яйца на плите, я услышала, как открылась входная дверь. Я вздохнула, уже зная, кто это был. Он постоянно вторгался в мое пространство, не давая мне ощущения уединения. Хотя я догадывалась, что в этом и был смысл.

Я подняла глаза, увидев, что он приближался ко мне с решительным выражением лица. Что теперь?

— Ты попалась прямо в ловушку, которую я расставил для тебя.

Он улыбнулся и встал надо мной. Мой пульс участился. Где-то в глубине души я понимала, что это было слишком просто.

Я взяла то, что мне предложили, и выбросила из головы все мысли. Я отчаянно нуждалась в информации, в чем угодно. Я нашла ее и пожалела, что сделала это. Я никогда не задумывалась о том, как легко получить доступ к этим файлам с картинками и длинными текстами информации. Я не могла поверить в собственную глупость.

— Конечно, — с горечью осознала я. Такую важную информацию никто бы никогда не оставил, чтобы ее можно было найти на улице… и именно это и произошло. Это была подстава.

— Твой папочка, да? — он продолжал самодовольно улыбаться. — Дин был с нами уже довольно долгое время… — он замолчал, и я отключилась от него. Ничто не могло ранить сильнее, чем то, что я уже знала.

Я сжала губы и сдержала дрожь, которая хотела материализоваться. Мысли и воспоминания бились о мой разум с такой силой, что все, чего мне хотелось — это упасть, проползти на четвереньках и спрятаться в углу, чтобы защититься от их натиска. Но я бы не стала этого делать.

Возможно, моя мама присутствовала в моей жизни и любила меня по-своему, но именно мой отец был стабильным элементом в нашей семье. В моей жизни. Человек, который вытирал мои слезы, когда я падала и царапала колени, целуя их. Даже семья предала тебя, те, кого ты обещала защищать, твоя собственная плоть и кровь. Твой собственный отец.

Дин Росси, честный бизнесмен, верный и любящий отец и муж, который стоял на своем, укрепляя окружающих, вместо того чтобы разрушать их, был вовлечен в те же запутанные деловые операции, что и он и другие.

Когда я посетила склад, я была шокирована, но не удивлена теми, кто был вовлечен в это дело. Человек, занимающий видное положение у власти, кукловод, дергающий за ниточки.

Все это, все, что со мной сделали, было сделано по его приказу. Я лишенная девственности в четырнадцать лет, многочасовое насилие, которому подверглась от рук одного из его людей… Причина, по которой я сбежала из этого штата, только для того, чтобы меня выследили там и держали на поводке так эффективно, что даже вернувшись в мой родной город, поводок не был ослаблен. Если уж на то пошло, ситуация стала более напряженной. Главный дирижер тоже знал о нем?

Я все еще не совсем понимала, почему и до какой степени. Конечно, у меня были теории; было нетрудно сделать вывод, что они торговали телом на рынке. Секс-торговля. От одной мысли об этом желчь подступала к моему горлу.

Теперь я увязла глубже, чем когда-либо, потому что теперь… теперь главные оркестранты знали, что я знала их имена, их лица. Потому что этот человек, стоящий передо мной, не смог бы хранить секреты от своего работодателя.

К кому вы обращались за помощью, когда речь шла о тех, кто мог защитить и протянуть руку помощи? Ситуация с уловкой, как бы я на это ни смотрела. Куда бы я ни смотрела, выхода не было, ничего не менялось. Я не сомневалась, что на мне был след, за каждым моим шагом следили на случай, если я свернула бы с пути.

У меня были краткие мысли связаться с Техасом, Престоном и Холлисом, но я отказалась от этого варианта. Главная проблема: они не доверяли мне, так поверили бы они вообще моей версии событий, когда я изложила холодные неопровержимые факты? Отмахнулись бы они от меня и от всего, что я обнаружила и через что мне пришлось пройти? Я думаю, что это сломило бы часть меня, если бы они так легко отвергли проблемы, которые я вынесла на обсуждение. Они не были бы теми людьми, которыми я их считала. Или могли бы быть. Однако, если они решили бы поверить моим словам, реально, что они могли сделать против мэра этого города, у которого в карманах достаточно чиновников, чтобы любая незначительная проблема — или человек — исчезли в мгновение ока?

Ничто. Я верила, что это начало конца, и догадывалась, что отчасти была права, возможно, в отношении моей жизни, моего рассудка. То, что осталось от раздавленных частей меня. Мое тело было всего лишь сосудом. Оно заживало, восстанавливалось после нанесенных ран. Но моя душа устала. Так невероятно устала. Этот крошечный, скудный огонек надежды, этот детский оптимизм… уничтожен. Исчез.

Просто. Вот. Так.

— Он знает? — пробормотала я.

— Нет, — коротко ответил он.

Это хорошо.

— Лиззи выглядит довольно… интересно, — протянул он, меняя тему.

Я тупо уставилась на него, безразличная к его словам. Ничто не могло проникнуть сквозь туман, в который он погрузил меня с головой.

— Я бы сказал, Делейни. Однако она немного молода. Даже на наш вкус.

Он жестоко улыбался, но говорил так монотонно, так… обычно о том, что двенадцатилетний ребенок подвергался тому уровню разврата, которому он подверг меня.

Вспышка вызова поднялась во мне, пока быстро не исчезла, не погасла.

— Тебе не обязательно угрожать мне. Сейчас я понимаю последствия больше, чем когда-либо, — сказала я ему честно, своим голосом, лишенным эмоций. Я могла сказать, что это доставило ему удовольствие.

После того, как он ушел, я выбросила испорченные яйца в мусорное ведро и взяла бутылку вина, стоявшую сбоку. Оно было даже не охлаждено до той температуры, которую я предпочитала, но мне было наплевать. Открутив крышку, я сделала большой глоток, не потрудившись налить его в стакан. Какой в этом был бы смысл? Я молча подняла тост за всех девушек, чьи отцы разбили им сердца сильнее, чем это смог бы сделать любой другой мужчина.