Я сердито посмотрела в их сторону, наблюдая, как она терлась у него на коленях, оседлав его, исполняя приватный танец, целуя его так, словно от прикосновения ее губ к его губам зависело ее выживание. И он возвращал это в десятикратном размере, схватив одной рукой ее бедро, побуждая ее снова прижаться к нему, а другой зарылся в ее волосы, направляя движение ее головы для поцелуя.

Пока я продолжала смотреть в том направлении, нежеланная эмоция охватила меня, поползла по моим венам. Ревность. Черт возьми, нет. Я отогнала это прочь, с силой запихнув на задворки своего сознания. Я не ревновала. Да, точно.

Я могла признаться себе, что в идеальном мире те трое мужчин, которые преследовали меня во снах, были бы моими, и не нужно было бы выбирать между ними. Но сказок не существовало, и я предпочитала не лгать себе слишком часто. Это была просто нереальная фантазия, как в кинофильме время от времени. Не то чтобы я могла сказать, что меня волновало, чем все закончилось бы. Но мое зрение оставалось прикованным, наряду с тысячью других предметов, которые лежали там, чтобы их нельзя было разглядеть при свете дня.

Отвернувшись от очевидного происходящего публичного секс-шоу, я краем глаза уловила понимающую ухмылку на губах Техаса, и я просто знала, что он видел эмоции, отразившиеся на моем лице. Мысленно проклиная себя за то, что сбросила маску, я вышла из комнаты, не зная, куда шла, но понимая, что мне нужно убраться подальше от него и сцены, которую он устроил.

Поспешив по коридорам, я добралась до одного из внешних двориков, толком не помня, каким путем я вообще сюда добралась, что было не очень хорошо. Мне нужно было быть настороже, и я не могла этого упустить. Здесь меня не окружали союзники; я была в логове волков, а они кружили вокруг меня, ожидая момента, когда я поскользнулась бы, чтобы наброситься.

Я села на холодную металлическую скамью в одиночестве и улучила момент. Я закрыла глаза, чтобы отогнать все эти ненужные мысли прочь, и сосредоточилась на себе. Прошло совсем немного времени, прежде чем поняла, что кто-то наблюдал за мной, и сел на мою скамейку, когда было явно много свободных мест. Это вывело меня из себя. Личное пространство, чувак.

Склонив голову влево и закинув ногу на ногу, я обнаружила, что пара мутных карих глаз уже сосредоточилась на мне. Он повернулся ко мне всем телом, уделяя мне все свое внимание и не делая секрета из того, что оценивал меня. Я приподняла бровь в безмолвном вопросе, получив в ответ озорную улыбку.

— Это тебя заводит? — спросил Престон, пытаясь заглянуть правде в мои глаза.

Но я снова натянула маску безразличия, когда комментарии легко соскальзывали с меня, так что он был эффективно заблокирован.

— Что? — пробормотала я, совершенно сбитая с толку его вопросом, пока до меня не дошло, что, вот дерьмо, он наблюдал за мной. Наблюдал за ними.

И он увидел, как я сбежала оттуда, как подросток, ведомый своими гормонами, которого застукали за тем, чего она не должна была делать. Как неловко. Не то чтобы я хотела показать ему, что его слова повлияли на меня. Он продолжал ухмыляться мне, как гаденыш, как будто мог заглянуть прямо в мой разум и пролистать мои мысли, и мне это совсем не нравилось.

— Давай, — медленно протянул он, уводя меня в то особое русло разговора, которого он явно хотел придерживаться. — Ты была возбуждена или ревновала, наблюдая за ними?

Он снова посмотрел на меня. Несмотря на то, что я совершенствовала свою маску, не посвящая его ни на дюйм в свои мысли, он сказал мне:

— И то, и другое, определенно, и то, и другое.

Пошел он к черту, вуайерист. Думаю, теперь ты мог бы отнести и меня к этой категории.

— Не знала, что я подписалась на допрос, — нахально ответила я, для пущей убедительности натягивая на лицо ухмылку. — Ревную? Пожалуйста… Я бы предпочла выцарапать себе глаза тупыми ногтями, чем когда-либо снова увидеть жалкую попытку этого сексуального представления. Это было все равно что наблюдать, как Барби и Джи Джо занимаются этим в стиле PG, но при этом нервничают, ожидая, что Кен вернется, поймает их на месте преступления и вышвырнет из Дома Грез.

Я содрогнулась от притворного отвращения, сдерживая улыбку, когда Престон разразился неосторожным смехом.

Было довольно удивительно снова услышать его искренний смех, особенно зная, что именно я была его создателем. Я всегда отличала его натянутый смех от искреннего. Раньше я гордилась этим, что знала его достаточно хорошо, чтобы заметить контраст. Хотя все остальное изменилось, я была рада, что этого не произошло.

Он встал, приглашающе протягивая свою большую руку.

— Пойдем куда-нибудь.

Мне потребовалось мгновение, чтобы обдумать это как вариант, прежде чем решить, почему, черт возьми, нет. Схватив его за руку, я скрестила ноги, и он поднял меня со скамейки, чтобы я села прямо на него. Мое тело прижалось к его. Слишком близко.

Я отступила назад, отпуская его руку, пытаясь игнорировать легкую вспышку уныния в его взгляде, украдкой оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что никто не видел — я не могла допустить, чтобы поползли слухи о том, что я вернулась не к тем людям. Оно того просто не стоило, и даже так сильно, как мне этого хотелось.

— Прости. Просто привычка, — попыталась я объяснить.

Мне было больно от того, что я причинила ему боль, и я ненавидела это.

— Я понимаю, — проворчал он.

Но он не понимал, он действительно не понимал.

Я просто не могла поправить его и объяснить, что промелькнуло у меня в голове, поэтому вместо этого сменила тему, на время отбросив все негативные мысли.

— Куда ты меня ведешь? — спросила я, гадая, о чем он думал, когда предлагал.

— Увидишь, — он ухмыльнулся, глаза загорелись какими-то эмоциями, которые я не смогла расшифровать.

Пожав плечами в ответ, я последовала за ним обратно в здание, петляя по коридорам, пока мы направлялись к одной из автомобильных стоянок.

— Автостоянка для персонала? — небрежно спросила я, следуя за ним, как собака на поводке, понятия не имеющая, куда мы направлялись.

Обернувшись через плечо, он сказал мне.

— Наши машины всегда припаркованы здесь.

— Конечно. "Королям наследия" можно все, — передразнила я, в моем тоне звучал смех, ясный как день.

Престон развернулся и пошел назад, раскинув руки, посмеиваясь над моим ответом, прежде чем заявил серьезным тоном.

— Ты одна из нас, малышка.

Он намекал на мой статус наследника, но я чувствовала, что в этом был двойной смысл. Он развернулся, чтобы проигнорировать мой ответ, когда я собралась открыть рот в отместку, но я заставила себя не произносить эти слова. Прямо сейчас нам не нужен был тяжелый разговор; у меня возникло ощущение, что он просто хотел потусоваться со мной, и я не могла этого отрицать, зная, что мне понравилось бы наше совместное времяпрепровождение.

Мы оказались перед ярко-кроваво-красной машиной, кузовные работы которой явно были выполнены профессионально, а деньги с любовью вложены в это дело. Я нежно погладила капот машины, чувствуя, что за мной наблюдали, гадая, что я делала. Я любила машины, и не только дорогие, которые моя семья могла себе позволить.

Мне нравились машины типа "плохой парень", с тонированными стеклами, которые скрывали твою личность, оставляя людей гадать, кому могла принадлежать такая красавица. Я мечтала о своей собственной. Это было то, что я хотела обсудить теперь, когда вернулась. Езда по городу способствовала тому, что я еще даже не получила водительские права, что было неловко для моего возраста и заставляло меня чувствовать себя сестрой Кардашьян пятидесяти оттенков.

— Потрясающе, — пробормотала я.

Престон подошел и встал рядом со мной, оценивая свою машину, уставившись на нее так, словно пытался впервые увидеть ее моими глазами.

— Заплатил за нее сам, надрывал задницу, чтобы накопить. Стоит каждого цента, который мне потребовался, чтобы ею владеть, — признался он, заставив мои брови инстинктивно удивленно приподняться, прежде чем я смогла подавить мгновенную реакцию. Он был богат; у него был доступ к богатству своей семьи.