Прежде чем Пандора смогла понять, кому принадлежит меч по его виду, на сцене появился Фауст, что так любезно приземлился рядом с мечом в своем полном обмундировании, встав на защиту Андромеды. Последняя несказанно обрадовалась факту того, что ей не придется выступать против Пандоры в одиночку. Пандора же несколько «расстроилась» тому факту, что Фауст посмел стереть с лица земли дорогой ей храм, хоть и существовавший во сне.

— Я не убью тебя, Андромеда, — спокойно повторила Пандора, встряхнув мечом и встав в подобие боевой стойки. — Но насчет Фауста обещать не могу.

Вытянув руку вперед, Фауст притянул меч к себе. «Разрубатель» сиял так ярко, как никогда раньше, всем своим видом показывая, что он не собирается уступать даже самому сильному мечу и самому крепкому щиту.

Да что уж там, Фауст сам был подобен щиту: он выставил Разрубатель на полное обозрение, закрывая им Андромеду, тем самым ясно давая понять Пандоре, что если она хочет добраться до его возлюбленной, то ей придется убить его, и никак иначе. Он будет стоять, даже если не останется сил.

Он был самым прекрасным, самым желанным щитом, о котором Андромеда могла мечтать в этот момент. За его спиной она чувствовала себя по-настоящему непобедимой. Но это не значит, что она должна бездействовать.

Напротив: Андромеда атаковала первой, выпустив пару мощных молний, что обогнули Фауста и направились прямо к Пандоре. Фауст, не теряя времени, двинулся за ними, создавая мощнейшую атаку, которую они отрабатывали множество раз, сражаясь с монстрами. Но Пандора, вне всяких сомнений, была величайшим монстром, с которым они только сталкивались, а потому их жалкие потуги лишь заставили ее сделать шаг назад, и ничего больше.

Но Фауст не собирался останавливаться на этом, не собирался сдаваться перед ее идеальной защитой, принцип которой он даже не понимал… он продолжал бить, и каждый последующий удар становился все более свирепым. Скоро, свирепость переросла в настоящее безумие, и атаки стали настолько быстрыми, что у Андромеды совсем не осталось окна для атаки. Любым заклинанием она рисковала задеть не только Пандору, но и Фауста.

Все его внимание было сконцентрировано на самодовольном лице Пандоры, и он совсем не обращал внимания ни на что другое. Так продолжалось до тех пор, пока купол Пандоры, наконец, не треснул. В это мгновение лицо Пандоры в значительной мере изменилось, и это еще мягко сказано. Ее страх на пару с ошеломлением взглядом несказанно обрадовал Фауста, заставив улыбнуться.

В момент, когда купол, наконец-то, сломался, Фауст вжался ногами в пол, приготовившись нанести последний удар. Вознеся меч над головой, как палач, он нанес сокрушитель удар, изогнув меч так, что тот должен был пройтись прямо по шее Пандоры, снеся ее голову с плеч. Но как только меч столкнулся с ее шеей, Фауст почувствовать отнюдь не радость от победы, а дикую боль в руках. Вибрации, что прошлись по его конечностям, заставили его выронить меч: оружие отлетело назад, как дешевая металлическая дубинка, ударившаяся от щит. Вместе с мечом отлетел и Фауст, не удержавшись на ногах от силы своего удара, что отразился в него же.

Молниеносно подскочив к Фаусту, оставляя за собой след в виде молний, Андромеда подобрала меч и взяла Фауста за шкирку, еще раз использовав свои силы, чтобы так же молниеносно уйти назад на безопасное расстояние. Фауст быстро пришел в себя, но на этот раз Андромеда была его защитой, заранее создав рукой щит, что закрывал их от возможных ударов Пандоры.

Пандора рассмеялась. Но она вовсе не смеялась над тем, как позорно Фаусту пришлось отступить, нет-нет… это был самый что ни на есть нервный смех, знаменующий ее маленькое поражение. Но она не боялась, и не злилась. По большей мере, она, наконец-то, хотя бы начала воспринимать Фауста всерьез.

— Ты первый, кому удалось сломать барьер Правосудия, — в изумлении сказала Пандора, будто не обращая внимания на тот факт, что Фауста утащили на много метров назад. — Невероятно. Ты невероятно силен, Фауст.

— И даже этого недостаточно, чтобы остановить тебя, — вновь спрятав Андромеду за собой, Фауст схватился за меч и выпрямился, встав на ноги.

— Не печалься. Даже если бы ты срубил мне голову… ничего бы не изменилось, ведь я уже мертва. К тому же, мы находимся в мире мертвых.

— Еще нет, — влезла в разговор Андромеда, с предельной наглостью поправляя ее, почти провоцируя — Но я с радостью исправлю этот факт.

Пандора постукала Правосудием по себе, демонстрируя, что ее тело охвачено хоть и не куполом, но идеальным золотистым барьером что в точности повторял форму ее тела. Она в очередной раз самодовольно ухмыльнулась, демонстрируя превосходство над ними. Стоя на месте и ничего не делая, она довела Фауста до предела, когда ему пришлось отступить, хочет он того или нет. Что ей может противопоставить Андромеда, будучи слабее чем Фауст?

Андромеда зашагала вперед, и прежде, чем Фауст смог ее остановить, она одернула его руку, буквально заставив того остаться позади. Она знала, что делает. Это был не отчаянный шаг… Андромеда все продумала.

Направив руку вперед, будто используя заклинания, Андромеда остановилась, выжидая момента. Ее глаза загорелись, преисполнившись не магией, но силой Астрала.

— Мир мертвых, услышь меня, и прими Пандору Вечную в свои объятия.

На мгновение, фигура Андромеды растворилась в ослепительной белизне, не лишаясь очертаний, но лишаясь каких-либо конкретных визуальных признаков. Она стала кем-то, или чем-то, что сложно было назвать Андромедой. Но это быстро закончилось, и уже скоро она вернулась в норму.

Чего нельзя сказать о Пандоре. Все ее сновидение, все ее окружение… рассыпалось в пыль, оставляя их в полупустом измерении, где не было ничего, кроме остатков того места, что Пандора называла домом. Остались лишь осколки, создавая впечатления о месте, где мир столкнулся с самой пустотой.

Своим вмешательством, Андромеда разрушила сновидение, которое она хотела увидеть так давно, хоть и сама этого не понимала.

Сразу за этим, к Пандоре пришел жар в груди, а за жаром — холод. Она испытала целый спектр чувств, последовательно, и все сразу. И в тот момент, когда еще немного, и ей стало бы больно… все прекратилось. Все чувства ушли, и одновременно с этим, она чувствовала, что что-то в ней изменилось.

Она почувствовала нечто схожее с тем, что было так недавно, буквально только что, когда она увидела свое желанное сновидение. Частичка чего-то потерянного… чего-то, что она, возможно, и не желала вернуть вовсе, но была не против узреть еще раз.

— Ты можешь разрушить мой сон, но убить меня? — сказала Пандора, глядя на свою трясущуюся руку. — Ты не можешь. Даже если очень хочешь.

— Я не убивала тебя, — отступив, Андромеда взяла Фауста за руку, как бы попросив его помощи. — Даже не пыталась… я делала все ровно наоборот.

Андромеда обрадовалась, заметив, что с Пандорой явно что-то происходит, и ее попытка использовать Астрал в своих целях возымела реальный эффект.

— Она сделала тебя смертной, — ответил за нее Фауст. — Снова.

Рука Пандоры перестала трястись, и к ней пришло озарение. Фауст не врал.

Ее дыхание, ее осязание, ее зрение, оно… стало таким реальным, таким насыщенным. Если бы реальность Астрала не притупляла эти чувства, возможно, она бы и впрямь умерла на месте от перенасыщенности тем, что когда-то было забыто ею. Она стала смертной, какой она и должна была быть.

— И теперь, когда твоя голова слетит с плеч, ты не сможешь вернуться, — прерывая ее разочарование вперемешку с эйфорией, вдруг сказал Фауст. — Но не здесь. Я не стану сражаться с тобой в пределах астрального мира.

Выставив руку вперед, подобно Андромеде, Фауст приготовился произнести заклинание. У Пандоры даже не было желания рваться вперед: она молча наблюдала за его действиями. Сейчас, она просто не знала, с чего ей начать.

— Я изгоняю тебя в реальность.

Слова Фауста сразу же возымели эффект: тело Пандоры начало рассыпаться, превращаясь в магическую пыль. Ей было нечего противопоставить желанию Фауста изгнать ее отсюда, но это было не так уж и важно, хоть и немного обидно, что она не сможет узреть собственными глазами то, что увидят они.