После долгих скитаний, Девятая и Фауст таки добрались до места, что подозрительно сильно своим видом напоминало деревеньку. Не самое счастливое место, если быть честным — здесь все к чертям замело, да и домов здесь было не так много. А учитывая, что на горизонте не было видно города, то местным жителям можно было лишь посочувствовать, ведь в таких условиях без поддержки извне жить крайне тяжело.

Фауст уже заранее понимал, что эта деревня взялась здесь не случайно — ему она была не знакома, прямо совсем, а вот судя по удивленному лицу Девятой, ей это место было очень даже близко. Чтобы выбраться отсюда, ей придется найти потенциальный рычаг, который позволит спровоцировать события. И что нужно сделать знает лишь она, хоть и сама Девятая того не понимает.

Фауст не может объяснить ей это, потому что это изменит ее представление об этом месте. Каждый человек, попавший сюда, должен понять это своими силами — он должен вообразить в своей голове, как работает Астрал, и поверить в это. Без веры, Девятая, без преувеличений, рискует остаться здесь навсегда. Такова суть астрального мира.

— Как много ты знаешь об астральном пространстве, Фауст? — невозмутимо спросила Девятая, глядя на силуэты людей в метели. — Как это работает?

— Если бы это можно было просто взять и объяснить, то все бы уже давно овладели искусством Астрала и свободно путешествовали по нему… — честно ответил он. — Если бы здесь была Андромеда, а не я, то она могла бы рассказать тебе немного больше.

В сравнении с Андромедой, у Фауста как-то не заладилось с Астралом. И хоть он чувствовал себя сейчас достаточно комфортно, насколько это вообще было возможно в нынешних обстоятельствах, его все же не покидало некое тревожное чувство. Впрочем, перед Девятой ему это совершенно не хотелось показывать, ибо это можно использовать.

Как слабость.

— Ладно, умник, я поставлю вопрос иначе… — Девятая развернулась и встала поперек, как бы говоря, что ей нужен ответ здесь и сейчас. — Какое влияние Астрал имеет на реальную жизнь? Что-то, случившееся здесь, может…

— Может повлиять на настоящее? Я не знаю, — не давая ей договорить до конца, ответил Фауст. — Андромеда пыталась это выяснить, потому-то мы и откликнулись на письмо астрального ордена: потому что у них могла быть информация. Но, как видишь, мы с теории сразу перешли на практику…

— Письмо? — дернув бровью, спросила Девятая. — Оно сейчас с тобой?

Фауст вытащил сложенное письмо из кармана на поясе и протянул его Девятой. Та с нетерпением вырвала его из рук Фауста, развернула, чуть не порвав, и бегло прошлась по содержанию, жадно поглощая информацию. Попутно, она обратила внимание на то, что письмо имело подлинную печать астрального ордена, избавляя ее от сомнений: такое просто нельзя взять и подделать. Этот факт… беспокоил ее больше всего.

С каждой строкой, лицо Девятой становилось все более хмурым, пока это страшное выражение лица не стало совсем уж явным. Закончив, она уже более терпеливо протянула письмо назад, и Фауст поспешил его забрать. На ее физиономии было написано все: весь спектр отрицательных эмоций, давший Фаусту понять, что произошло нечто мерзкое. То, во что Девятой до последнего не хотелось верить в это время.

— Как я понимаю, сведения не совпадают? — несколько надменно все же спросил Фауст, не сдержавшись от соблазна. — А это, в свою очередь значит, что ты не будешь нас кромсать?..

— Буду, если захочу… — почти безынтересно сказала она, перечитывая письмо. — Текст написан от лица Эйона, главы ордена, что логично, но… это просто невозможно.

— Почему невозможно? — логично заинтересовался Фауст.

— Потому что Эйон исчез, и исчез он раньше, чем это письмо было отправлено, — спокойно продолжила Девятая, закончив перечитывать письмо. — Дата подтверждает это. Но, в свою очередь, почерк в письме не похож ни на его, ни на почерк жрицы, Луны, которую я так же подозревала… по всей видимости, подозревала напрасно.

Девятая протянула письмо ему обратно, намекая, что этого достаточно, и ей стало все ясно настолько, насколько это вообще возможно, отталкиваясь от такой крупицы информации. Фаусту, тем не менее, ничуть понятнее от всего этого не становилось.

— И что теперь? — спросил он. — Что все это значит для нас?

— Это значит, что тебе повезло. Я не трону вас… пока не пойму, что к чему.

Ухмыльнувшись, Девятая зашагала вперед, сквозь метель. Но когда она ушла достаточно далеко, чтобы Фауст не мог увидеть ее лица, то ухмылка тот же ушла. Она старалась держать все под контролем, несмотря ни на что, но письмо, которое показал ей Фауст, все меняло, ведь оно почти наверняка значило, что в событиях участвует третье лицо.

Некто, кто хочет все испортить.

— Да, наверное, мне повезло… — тихо проговорил Фауст, устало глядя на нее.

И без того сильная метель усилилась, знаменуя, что им как можно скорее стоит найти укрытие, чтобы не замерзнуть с концами. Конечно, можно было бы представить себе огонь, или магические обогреватель, ведь они все же находятся во сне, но почему-то Фауст был уверен в том, что это не сработает. Даже если это будет очень сильный огонь.

Девятая подошла не к первому попавшемуся дому, а к какому-то конкретному. Это насторожило Фауста, но вместе с этим и вызвало облегчение, ведь она хоть и не напрямую, но дала понять, что понимает, где конкретно они находятся. А это, в свою очередь значило, что рычаг давление на мир сновидений находится все ближе и ближе.

— Интересно… — переглянувшись с Фаустом через плечо, тихо проговорила она. — Пойдем внутрь.

— Что это за место? — спросил Фауст, встав на пороге.

— Дом.

Дом. Непросто описать, с каким недоверием, и, в то же самое время, воодушевлением Девятая произнесла эта слово. Даже она сама до конца не понимала, как много это… слово значит для нее. И уж тем более этого не понимал Фауст, который просто стоял рядом.

Внутри оказалось достаточно холодно, что неудивительно, учитывая обстановку на улице. Окна внутри источали тусклый, белый свет, прорывающейся сквозь слой метели. За то время, как они зашли внутрь, на улицу в принципе стало невозможно выйти, потому что иначе ты рисковал мгновенно превратиться в подобие ледяной статуи.

Этот дом не особо пестрил экстерьером. По правде говоря, он и вовсе казался полупустым, заброшенным, что нагоняло еще большую тоску на Фауста, потому что он сразу вспоминал большой, богатый дом Андромеды, в котором, как ему казалось, было вообще все на свете, о чем только может болеть человеческая душа.

Тем не менее, в следующем комнате все же была печка, и даже был стол. Стол, за которым сидели двое — женщина и мужчина, верьте или нет. Но стульев было не два, а три. И третий, кажется, предназначался для самой Девятой.

— Алиса… — сказал мужчина, увидев Девятую. — Ты вернулась.

Когда мужчина произнес это имя, Девятая вздрогнула, давая понять, что это имя было ее настоящим, а люди, сидящие за столом, как минимум знали ее, и скорее всего являлись ее потенциальным родственниками. Фауст был почти уверен в том, что это ее родители.

— Дочь, — сказала вторая. — Мы так волновались, что ты уже не вернешься.

Догадки Фауста достаточно быстро стали реальностью.

— И вот я здесь, несмотря ни на что… — Девятая спокойно села за стол, подыгрывая им.

Кажется, в присутствии Фауста здесь не было необходимости, потому что родители Девятой совсем не обращали на него внимания — он будто был призраком, которого видит лишь она сама. Но он краем глаза заметил, как ее родители все же поглядывали на него, а значит, Астрал просто решил, что слова для него излишни, ведь этот сон не принадлежит Фаусту, в данный момент он выступает лишь в роли наблюдателя, зрителя со сцены. Этот сон принадлежит Девятой, и именно она должна справиться с ним.

— Ты так изменилась… — сказал ее отец, улыбнувшись. — Твои волосы, глаза… тебя совсем не узнать, Алиса.