Они болтали всю ночь, как в детстве. Вспоминали школу и зарождение группы, смеялись и печально замолкали, когда речь заходила о тех, кто уже не мог разделить с ними радость на этом свете, планировали будущее, железно решив устроить вояж по континентам, в поисках приключений и вдохновения.

— А что? — смеялся Натаниэль. — Может, муза прилетит к нам в Африке! Только представь, Том и носорог гордо несутся по саванне…

— Ему не говори, — смеялся Шеннон. — А как тебе Северный полюс? Мэтт на спине белого медведя в мягких розовых наушниках играет на басу…

Небо начало светлеть, на горизонте обозначилась предрассветная полоса.

— Вот и утро… — протянул младший О’Доэрти, потягиваясь и зевая. — Давненько мы так не засиживались.

— Да-а, встретили новый день… — мысли Шеннона вернулись к Энн, и он повернулся к брату. — Я совсем забыл…

— О чём? — Натаниэль неохотно оторвал взгляд от птиц, возившихся на проводе, и вопросительно уставился на брата.

— Энн. Она так внезапно приехала вчера, вела себя странно, да и выглядела… Что-то мне подсказывает, что у неё большие проблемы, — Шеннон растёр ладонями лицо. — Я мало что понял, но всё же чувствую вину за то, что…

— Никогда не любил её? — закончил за него брат.

Шеннон с удивлением посмотрел на Натаниэля.

— С чего ты взял?

— Ши, да это сразу было видно. Симпатия, страсть, но на таком топливе ни одни отношения далеко не уедут, а вы ещё и живёте порознь месяцами, — Натаниэль вернул взгляд к птицам. — Энн не твой человек, бро. Она слишком холодна и, я бы даже сказал, безжизненна. Роскошная внешность, но глаза… Внутри них безразличие, а нас с парнями она, честно говоря, так вообще терпит с трудом.

— Энн никогда не говорила о вас плохо.

— Ей и говорить было не надо, достаточно посмотреть, — Натаниэль усмехнулся. — Да это пофиг, нам с ней не жить. Да и ты не особо рвёшься.

— М-да… Не рвусь, ты прав… — Шеннон задумчиво потёр скулу.

— Так, а что за проблема? — вернулся к теме Натаниэль.

— Да как бы… Она ворвалась в номер, задавала такие странные вопросы, да и внешность…

Шеннон в подробностях рассказал брату об их с Энн встрече и о своих переживаниях.

— Ты думаешь?.. — недоверчиво уточнил Натаниэль. — Но ведь тогда она объяснила произошедшее.

— Объяснила, только это самый яркий эпизод… были и другие звоночки, которым каждый раз находилось «объяснение».

— Шенн…

— Лучше и не думать… — Шеннон обхватил голову руками — Я дико перед ней виноват!

— Виноват, — согласился Натаниэль, не пускаясь в бессмысленные успокаивающие речи. — Ты виноват, что не расстался с ней, отправляясь в первый же промотур. Виноват, что не расстался сразу после него. Но Шеннон, ты ведь не обманывал её, она всегда знала, кто ты и к чему стремишься, — парень похлопал брата по плечу. — Давай так. Не накручивай себя раньше времени. Сейчас надо закончить организационные дела, на это уйдёт всего неделя, может, чуть больше, и скатаемся в Лос-Анджелес, м? Думаю, мы сможем разобраться и, в случае чего, исправить ситуацию. Может, всё не так плохо, и Энн просто нашла себе ковбоя, изматывающего её по ночам, — ободряюще улыбнулся он.

— Это было бы лучшим из вариантов, — тихо произнёс Шеннон. — Спасибо, брат. Спасибо…

Первые предрассветные лучи едва коснулись облаков, хаотично разбросанных по небесному своду. Словно обрывки сахарной ваты, они медленно плыли в пространстве, принимая причудливые формы. Вот вдалеке проплыл корабль, а вот мощный тигр, крадущийся по бескрайним просторам джунглей… Он застывает в прыжке и лёгким порывом ветра превращается в хрупкую тонконогую антилопу. Магия утреннего неба во всей красе…

Джесси сидела на подоконнике, прислонившись спиной к белоснежному откосу и обхватив коленки руками. Она смотрела в приоткрытое окно и полной грудью вдыхала свежий утренний воздух, наслаждаясь тем, как лёгкий ветер играет с её волосами. Девушка разглядывала облака и в очередной раз думала о том, что ничего красивее и величественнее картин, нарисованных небесным художником, она в своей жизни не видела.

Отчаянно захотелось взяться за гитару, что она и сделала, резво спрыгнув с подоконника. Джесси подогнула под себя ноги и зажала аккорд. По комнате пронёсся мелодичный звук.

«Я открою глаза и взгляну на небо…»

Ещё один неуверенный аккорд.

'Миллионы глаз пронзают его

В этом миг…'

Аккорды собрались в мелодию. Бой, подгоняемый притопыванием босой ноги, становился всё более быстрым и ритмичным. Джесс остановила звук, накрыв струны ладонью, и наскоро записала новые строки.

'Мир окутан мечтой, синеглазой птицей

В это утро мне хочется раствориться

В бокале с тишиной…'

Творческий процесс прервала летящая в голову подушка.

— Э-э-й!!! — Джесси развернулась к двери и разгневанно посмотрела на младшего брата.

— Харэ мечтать о принцах! — маленький сорванец явно получал удовольствие, подтрунивая над сестрой. — Мама зовёт завтракать.

— Что сказал, сопляк⁈ Сейчас я тебе… — девушка замахнулась для ответного броска, но мальчишка уже скрылся за дверью, не забыв показать сестре язык.

Джесси рыкнула и соскочила на пол.

— Убью засранца! Вот сейчас пойду и придушу его этой долбаной подушкой! — она кинула блокнот в нижний ящик письменного стола, прикрыла окно и выбежала из комнаты.

На кухонном столе всё было готово для семейного завтрака. Расточая аппетитные ароматы, на тарелках лежала яичница с беконом, сыром и свежей зеленью. В небольшом прозрачном молочнике волновалось от движения стульев тёплое молоко, а на небольшом деревянном подносе расположились румяные гренки, присыпанные корицей и сахарной пудрой.

Джессика улыбнулась и села за стол, бодро хлопнув в ладоши.

— Ну что? Будем лопать?

— Конечно, будем. Твоя мать всё утро вертелась на кухне как белка в колесе, — тон отца явно свидетельствовал о его плохом настроении. — Жаль, что при наличии взрослой дочери, у неё так и не нашлось помощников.

— Мам… Прости, пожалуйста! — Джессика виновато взглянула на мать. — Я вчера засиделась и…

— Ну что ты, дорогая! — женщина улыбнулась и мягко погладила девушку по голове. — Ты же знаешь, как я люблю утренние часы на кухне, когда никто не мешает и не шумит.

— Конечно, балуй её и дальше, — проворчал отец, поймав укоризненный взгляд жены. — Когда ей надо, то вполне себе самостоятельная единица…

— Том, — покачала головой женщина, — не начинай с утра пораньше.

Мужчина фыркнул и снова повернулся к дочери.

— В шесть вечера мы с матерью идём в театр с Честингами, — он налил в кружку кофе и поставил кофейник рядом с женой. — Дэнни на тебе.

— Эм… Мам? — Джессика беспомощно посмотрела на мать. — Помнишь, я говорила тебе про выступление? Ещё месяц назад… блин…

— Господи… я совсем забыла! — женщина прикрыла рот ладонью. — Знаешь, я ведь могу попросить Френни с ним побыть. Мы как раз…

— Что значит, «забыла»⁈ Что значит, «Фрэнни»⁈ — вспылил Том, скрестив руки на груди и сердито глядя на жену. — Мэган! Почему ты постоянно идёшь у неё на поводу⁈ Что это за выкрутасы⁈ Нам теперь вообще не жить для себя⁈ Мы и так ходим на цыпочках весь этот год, хотя никоим образом не виноваты в том, что произошло с этой воздушной натурой! Где хоть капля благодарности⁈ Только и делает, что разбирается в себе, да стишки с песенками пишет! Сколько можно⁈

Отец продолжал повышать тон, назревал скандал, и Джессика сама уже была не рада, что ляпнула про выступление в клубе. Опустив голову и тихо извинившись, она встала из-за стола и попыталась улизнуть к себе.

— Куда ты собралась⁈ — громкий хлопок мужской ладони по столу заставил девушку вздрогнуть и замереть. — Я что должен разговаривать со стулом, на котором посидела твоя величественная задница⁈

Джесс проглотила ком обиды и обречённо вернулась за стол. Тихое настроение утра было безнадёжно загублено праведным гневом родителя.