— Иди сюда! Простудишься! — вторая девушка потащила подругу за руку, накрывая большим зелёным зонтом.

— Ладно тебе, мелкая ворчунья Сэнди! — смеясь, прокричала звёздная девушка. — Это же просто тёплый дождик! Как он может сделать мне плохо?

— Я тебя знаю пять лет, — прищурилась та, которую звали Сэнди. — Раньше я думала, ты просто задачка со звёздочкой, а теперь понимаю, что шизанутость у тебя в крови. Иди уже сюда, романтичная идиотина!

— Как мило, Сэнди! — девушка сложила ладошки домиком. — Если буду региться в «Тиндере», так и напишу: романтичная идиотина с изюмом!

Девушки звонко засмеялись, но тут новый раскат грома атаковал вселенную и они, взвизгнув, бросились в здание. А Шеннон продолжал стоять, не слыша и не видя уже ничего, кроме хрустальных капель, падавших на землю.

— Бро, ты как? Шенн! — на плечо легла тёплая ладонь.

Шеннон вздрогнул и немигающим взглядом уставился на брата, в глазах которого отражалось неподдельное беспокойство.

— Эй… Да что с тобой такое⁈ Можешь ты мне объяснить, в конце концов! — рявкнул Натаниэль.

Шеннон мог понять брата. Они всегда были вместе, делились переживаниями и проблемами. И сейчас, когда в самый разгар творческого процесса Шеннон замкнулся в себе, отгородившись от мира стандартной фразой: «Всё хорошо, брат, я просто немного устал», — это ужасно нервировало.

— Всё в порядке, бро, — в очередной раз произнёс Шеннон любимую отговорку. — Я, кажется, слишком много выпил.

Натаниэль несколько секунд изучал лицо брата, затем стиснул зубы и тихо выругался.

— Я вызову такси, — холодно произнёс он и вернулся в клуб.

Спустя час удалось вызвать «Убер». Парни сели в машину и направились в гостиницу. Город сверкал огнями, а в салоне авто царила мрачная тишина. Шеннон откинулся на сиденье и попытался разглядеть небо в окне, отражавшем стройный ряд фонарей. Мысли снова принялись кружить в хаотичном танце.

«Совсем не видно звёзд… Из-за долбанных фонарей не видно звёзд… И чего ты привязался к этим звёздам, придурок? Очнись уже, мать твою! Но ведь как интересно… сначала этот сон, потом девушка… Она танцевала, такая воздушная… и её смех…» — парень улыбнулся, вспоминая девушку у бара…

«Куда она убежала? А есть разница? Нужно было подойти… Подойти с тупым подкатом? П-ха… Кретин… нереальный кретин…» — парень усмехнулся и устало сжал переносицу.

«Как её найти теперь? Нереально… Может, спросить в этом клубе? Да, так и сделаю! Хотя… бре-ед. О чём я их спрошу? Да ну нахрен… Как же заткнуть эти мысли⁈ Как забыть…»

— Как интересно тебя послушать, брат. Теперь мне многое понятно, а я-то всё думаю, что с тобой приключилось… — ворвался в тишину салона недовольный голос Натаниэля.

— А? — Шеннон отвлёкся от внутренней дискуссии и повернулся к брату. — Нэйт, да не переживай ты так! Ну, перебрал чутка, устал от движухи. Всё в порядке, серьёзно! — он похлопал Натаниэля по плечу и растянул губы в ленивой улыбке.

— С каких это пор у тебя так проявляется опьянение, а усталость длится неделями? А? — Натаниэль развернулся к нему всем корпусом, его ноздри сердито раздувались, на скулах ходили желваки. — Шенн, мы братья… команда, в конце концов. Если ты считаешь, что твоё состояние не отражается на мне и настроении всего коллектива, то это верх эгоизма! Все запариваются на эту тему! И если раньше мы всегда прикрывали друг друга, то теперь мне нечего ответить парням, потому что я, блин, и сам нифига не знаю! И это сейчас не о моих личных переживаниях вообще! — Натаниэль резко отвернулся к окну, но через секунду снова заговорил. — Я пытался шутить, не обращать внимания, предлагать помощь, но всё бесполезно… Ты совсем закопался в своих проблемах и забыл, что сейчас вроде как очень важный период в нашей жизни, брат. Мы делаем большое дело. На носу куча мероприятий, запись альбома, промотур, но не-ет, все вынуждены сидеть и ждать, когда наш бессменный барабанщик соизволит прийти в себя! Раньше от твоих приступов меланхолии хотя бы не страдало творчество. Тексты в этот период у тебя получались просто охрененные, но сейчас… сейчас ты будто обесточен… и лишаешь энергии всё вокруг…

— Нэйт… — Шеннон опустил голову.

— Я просто хочу помочь, брат. Вот только ты… — он замолчал на секунду, а потом произнёс едва слышно: — Пофиг… Делай, что хочешь, Шеннон… Я устал биться башкой в стену…

Такси тем временем замерло у главного входа гостиницы. Шеннон расплатился и, открыв дверь, посмотрел на брата.

— Ты идёшь? — спросил он.

— Нет, мне надо побыть одному…

— Нэйт… — в голосе Шеннона послышались покаянные нотки. — Надо поговорить, брат… Мне без тебя никак…

Натаниэль ещё несколько секунд не двигался с места и упрямо смотрел перед собой, но потом обречённо рыкнул и вылез из машины.

Парни поднялись в номер Шеннона и вышли на небольшой балкон. На кованый столик приземлились свежесваренный кофе и бутылка кубинского рома. Братья смотрели на небо, каждый думал о своём. Наконец Шеннон нарушил молчание.

— Я дико устал, Нэйт, — тихо сказал он.

— Я это уже слышал… И не раз, — ответил Натаниэль.

— Я не понимаю, что происходит, — продолжил Шеннон. — Всё было так просто, была цель, мечта, а теперь…

— А что теперь? — Натаниэль внимательно смотрел на брата. — Цель куда-то испарилась?

— Я… — Шеннон откупорил бутылку и щедро плеснул ром в кофе. — Не знаю я…

— Ты не знаешь, а я тебе скажу… — Натаниэль глубоко вдохнул. — Ши, мы только в начале пути. Это первый альбом… Только первый, вдумайся! Вот она — наша с тобой мечта! Неужели ты забыл? Нет… не верю, ты не забыл! — он усмехнулся. — Да, бро, был тур, был успех, но ведь это была только Америка! Разве мы планировали довольствоваться малым? Мы же мечтали объездить мир, помнишь? И цель уже так близка! Сейчас Англия, второй альбом… А потом Япония, дальше — больше! Это выматывает, согласен. Мне и самому порой хочется послать куда подальше этих сраных журналистов и мероприятия, но ведь… Это мы, брат… — Натаниэль задумался, а потом усмехнулся. — Помнишь, как в детстве мы изображали группу и разучивали приветствия на разных языках, доставая маминых друзей? Зря что ли?

— Такое забудешь! — засмеялся Шеннон. — Ты маленький вставал на стол перед гостями, еле удерживая ручонками большую папину гитару, и говорил: «Пливет! Мы юбим вась! Вы насе сё!» Как они тогда смеялись, а я сгорал со стыда, думая, что судьба поиздевалась надо мной, послав клоуна вместо младшего брата!

— Да не гони! — Натаниэль шутливо толкнул Шеннона кулаком в плечо. — Ты тоже гордился тем, как мы круты! А особенно, когда дед отдал тебе свой старый барабан со времён парадов. Тот, с белым полотном, золотыми вставками, на большом красном ремне… Крутой был инструмент. Никогда не забуду, как гордый Шеннон Кристофер О’Доэрти, расхаживал по заднему двору и молотил по огромной штуковине, висевшей у него ярмом на шее!

— Было дело… — усмехнулся мужчина, чувствуя, как по сердцу лучами расходится тепло исцеляющих воспоминаний.

В горле запершило.

— А мама смеялась… — тихо заметил Натаниэль. — Да, мы были счастливы тогда. Но и сейчас всё изменилось только внешне. Мечта никуда не исчезла! Перед нами целый мир, бро, и он ждёт нас! Мы будем открывать его вместе! — парень пригубил горячий напиток и запрокинул голову к небу, закрыв глаза. — Музыка растворяет в себе… Ты знаешь это не хуже меня.

— Знаю, Нэйт… — задумчиво произнёс Шеннон.

— Нафиг эти слава, если это не по любви? М-м? Вот только в нашей истории всё по любви, бро. Ты не сможешь жить без всего этого крутого дерьма, как и я, — Натаниэль посмотрел на брата и улыбнулся. — Ну что поделаешь, если у нас так удачно получается ещё и бабло грести?

Шеннон засмеялся. Да, его младший братишка был абсолютно прав. Мечта не исчезла и не исчезнет. И вершина всегда будет на шаг выше. А музыка… музыка — это его жизнь, и если выбирать, то…

— Спасибо, что ты есть, — Шеннон протянул через стол сжатый кулак, который тут же был по-братски отбит. — Хотя порой бесишь неимоверно, мелкий ты засранец…