— Зачем вам это нужно, доктор? — Энн одарила его кривой ухмылкой.
— Как минимум, потому что консультировать людей с такими проблемами, как у вас — моя работа, — доктор Майерс пристально смотрел на девушку.
— А у меня нет проблем, — парировала Энн, машинально обхватывая себя тонкими руками.
Мистер Майерс опустил голову и слегка стукнул кончиком ручки о стол.
— Тем более, когда их нет.
— Окей, целитель, — Энн настроилась вести себя максимально вызывающе. — Что же я должна делать?
— Для начала можешь рассказать мне, как получилось, что ты подсела на наркотики, — предложил доктор Майерс.
— Дайте подумать-ка, подумать… — Энн взялась за подбородок, изображая мыслительный процесс. — Может, это случилось в пятнадцать?
Она ехидно улыбнулась.
— Пятнадцать? — мужчина подался вперёд, а затем перевел взгляд на бумаги. — Твои родители умерли…
— Бинго! Да вы просто Шерлок, мистер! — перебила Энн. — Умерли-умерли, не на Гавайи же они укатили. Сначала я жила у тётки, а когда пришли последние страховые выплаты, эта алчная сука выкинула меня на улицу. Я уже тогда довольно хорошо рисовала, начала подрабатывать, расписывая стены кафе. Год жила, перебиваясь с хлеба на воду, потом смогла позволить себе регулярно есть… — она задумчиво посмотрела на врача. — Вы знаете, что такое отчаяние, мистер врачеватель душ?
Молчание было ей ответом.
— Молчите… — мрачно протянула девушка. — Конечно, куда уж вам. Отучились на папочкины деньги в престижном колледже, сидите тут, в своём чистеньком кабинете и с презрением смотрите на такие отбросы, как я. Вы знаете, что такое, когда не хочется просыпаться? Когда каждый столб, каждый мост и проезжая часть кажутся единственно возможным выходом из всего того дерьма, которое некоторые называют «моя прекрасная жизнь»⁈ Ни хрена вы не знаете! — рявкнула она.
— Энн, давай ты прекратишь фантазировать на тему того, как прошла моя молодость и как я оказался в этом кабинете, — голос врача был спокойным и уверенным. — Мы говорили о тебе. Итак, пятнадцать лет, и ты в отчаянии пытаешься спрыгнуть с первого попавшегося моста прямо на магистраль, полную летящих авто. Дальше.
С минуту Энн зло смотрела на мужчину, но тот лишь холодно улыбнулся.
— Не проймёшь, Энн. Слишком долгая практика.
— Ладно… плевать, — Энн устало упала вглубь кресла. — Я действительно несколько раз предпринимала попытку покончить с собой.
— Почему не довела до конца?
— Пугалась… Фак… Каждый раз боялась сделать себе больно. Умирать тоже боялась, — она закрыла глаза и шумно сглотнула.
— Честно. Ты сильный человек, Энн. Без сомнения, — тихо проговорил доктор Майерс. — Идём дальше.
— Я продолжала расписывать стены захудалых кафешек. Мне платили едой. Иногда давали переночевать. Этого было достаточно. Другой жизни, по сути, я и не знала. Но однажды… — голос предательски дрогнул. — Однажды появился Зак…
— Твой друг?
— Друг… — Энн истерично рассмеялась, а потом затихла на несколько минут. — Я стояла на мосту. Он подошёл… Потом он признался, что, увидев меня, просто захотел трахнуть, но сначала нёс какую-то душеспасительную муть. Говорил, что понимает моё состояние и что у него есть решение этой проблемы…
— Он говорил о наркотиках? — уточнил доктор Майерс.
— Да… — Энн нервно закусила ноготь на большом пальце. — Привёл меня к себе на квартиру, сунул в руку таблетку и сказал, что мне станет очень хорошо, а на утро я проснусь новым человеком.
— Ты её выпила, и потом…
— А потом Зак сделал то, что хотел. Долго имел меня во всех известных миру позах.
— Ты пыталась сопротивляться?
— Зачем? — Энн непонимающе посмотрела на мужчину. — Мне с ним было хорошо. Мне было где жить и что есть, я перестала думать о том, что последняя родственница выкинула меня на улицу подыхать, — Энн снова задумалась. — Потом мы стали ругаться… Много и сильно.
— Он бил тебя? — врач быстро пометил что-то в лежавшем перед ним блокноте.
— Так, слегка… — Энн безразлично мазнула взглядом по столу. — Толкнуть мог, пощёчину отвесить. Потом я нашла хорошую работу с проживанием. И ушла.
— Сколько вы были вместе?
— Четыре года.
— Ты всё это время принимала наркотики?
— Волнообразно, но… да, — Энн машинально несколько раз мазнула большим пальцем по ноздре. — Иногда совсем немного, а порой жила от прихода до прихода.
— Когда ты ушла от Зака, ситуация с приёмом наркотиков не улучшилась?
— Когда ушла, много работала. В какой-то момент я практически не торчала. Могла на ночь заглотнуть пару колёс… Новая работа увлекала, я стала хорошо зарабатывать, нормально питаться, записалась на дизайнерские курсы, а через год я познакомилась с Шенном…
— Эта встреча сильно повлияла на тебя?
— Ещё бы. Брутальный красавчик, без пяти минут звезда. Смотрит на меня с нескрываемым восхищением. Ну кто устоит? — усмехнулась Энн. — В постели он так же хорош. Вспоминаю, и дрожь по всему телу…
Девушка нервно облизнула губы. Доктор Майерс подвинул на край стола стакан воды и кивнул. Энн подошла и сделала несколько глотков. Руки заметно дрожали.
— Секс имеет значение, да? — задумчиво проговорил доктор.
Взгляд девушки изменился. Она медленно опустилась на колени, кладя руки на подлокотники докторского кресла.
— Хотите проверить, что я умею, док? — Энн протиснулась грудью между его ног. — Ну же, не стесняйтесь. Я же вижу, как вы на меня пялитесь. Разбавим вашу унылую идеальную тоску, секс — не наркотики… м?
— Энн… — устало произнёс мужчина. — Просто садитесь на место и продолжайте.
С едва скрываемым разочарованием девушка встала и плюхнулась обратно в кресло.
— Шеннон много работал, — продолжила она, будто ничего не случилось. — Начинающая группа, набирающая обороты популярность, все дела. В тот раз он уезжал в очередное турне по нескольким штатам. Помню, он тогда поцеловал меня в лоб, и это так взбесило. За год, с его постоянным отсутствием, мы занимались любовью… по пальцам руки пересчитать можно. Огня уже не было, а может, его не было и никогда. Возможно, моя стратегия — быть паинькой, не устраивать сцен ревности, не выносить мозг — была провальной. Говорят, что мужчины, рано или поздно, возвращаются к таким… Но в нашем случае всю свою страсть Шеннон отдал музыке. Он пропадал в студии, писал по ночам, постоянно говорил о грандиозных планах группы, — Энн запустила руки в волосы. — Если бы вы знали, как я ненавидела эту его группу! Неугомонного братца, который залезет в каждую щель. Всё ему и везде было надо успеть, всюду быть. Нон-стоп. И Шеннон верным псом всегда тащился рядом. Но что я могла сказать? Это же «семья», — поставила она кавычки пальцами.
— Ты не пробовала разговаривать? — спросил доктор Майерс.
— Разговоры по душам — не моя сильная сторона, — Энн покачала головой. — Я пыталась забеременеть. Шеннон никогда не стал бы выбирать между ребёнком и группой, точно знаю. Даже гормоны тогда начала пить, чтобы быстрее залететь… Но судьба снова показала мне фигу. И вот он уехал. Сначала на месяц, а потом ещё… и ещё… А затем этот тур по Америке…
Энн закрыла глаза и замолчала.
— И…? — напомнил о себе врач. — Что было дальше, Энн?
— С работой опять стало туго. Фирма, на которую я трудилась, обанкротилась. Они посоветовали меня своим партнёрам, но те зажимали зарплату, да и работы было очень мало. Я всё чаще оставалась дома, перебиваясь частными заказами, да всякими выставками. Чтобы не свихнуться от постоянных мыслей о том, какая я неудачница и кого трахает мой благоверный в своих творческих путешествиях, я стала посещать все арт-мероприятия города. Там и познакомилась Адамом. Он чем-то напоминал мне Шенна… губы, наверное… Да, у Адама были такие же губы… — Энн снова протянула руку к стакану с водой и осушила его в два глотка. — Поначалу я не знала, куда деть глаза, ведь я изменила лучшему мужчине, какого только могла подарить мне жизнь. Но, кажется, Шеннон даже не заметил. Он был весь в своей долбанной музыке. Вот скажите, док… Как можно не заметить, что твоя девушка ходит налево? М? Обыкновенно, скажу я вам… Когда на человека плевать, то и не замечаешь…