— Только не трогай ничего, — предостерëг Максим. — Эта штука, похоже, куда сложнее, чем простая карта.

— А ты прозорлив, братец. Как я этого сама не заметила? — язвительно произнесла Мила.

— Не ëрничай. Ты разве такое видела когда-нибудь? Сама смотришь на эту карту, как туземец на самоезд, а мне ещё что-то говоришь.

— Ты обиделся? — усмехнулась Мила. — Да ладно тебе, не дуйся.

Она отошла к полкам и стала разглядывать артефакты, лежащие на полке. Многое выглядело заманчиво, но только Мила хотела что-нибудь потрогать, как интуиция подсказывала, что лучше ничего даже не касаться.

А потом на глаза попался продолговатый предмет, похожий на рукоять боевого ножа. Ребристый, чëрный, с небольшим эфесом. Опасным он выглядел меньше всех остальных. Напоминал сломанную часть чего-то крупного и непонятного.

Мила взяла его в руки, повертела и заметила кружок размером со спичечную головку. Коснулась его кончиком пальца. И внезапно со стороны эфеса вылезло тончайшее лезвие. Взглянуть на него поперëк, так и вовсе не увидишь.

— Смотри, что я нашла, — позвала брата Мила.

— Что это? Ножик?

Мила покрутила штуковину, взмахнула. Даже и не заметила, как концом лезвия задела угол полки, а тот отвалился. Тут же Мила испуганно выронила нож и подняла руки.

— Ты что натворила? — кинулся Максим осматривать полку. — Тебя к артефактам на версту подпускать нельзя!

— Я случайно, — застонала Мила. — Я даже не заметила.

— Кто бы сомневался. Теперь батя узнает, что мы здесь были.

Максим поднял отрезанный уголок, оглядел его.

— Может, починить ещё можно? — заглянула Мила ему через плечо.

— Склеить то склею, — протянул задумчиво Максим. — Но ты посмотри, какой ровный срез. Как будто так и было.

— Ничего себе! Дай посмотреть.

Мила потянулась за обрезком и не заметила, как еë волосы коснулись Максима. Тот фыркнул, будто ошпаренный, и дëрнулся. Врезался в полку, а на голову ему рухнул артефакты, похожий на пустую фоторамку.

Мила выпрямилась и недовольно произнесла:

— Это он мне ещё что-то говорит. Сам, как слон в посудной лавке. Сломал что-то?

Максим виновато поднял рамку и покрутил в руках.

— Не, вроде пронесло.

Он хотел было убрать еë в сторону, но случайно что-то нажал. Пространство внутри рамки затянула дымка, всплыли незнакомые символы. Несколько секунд они парили в воздухе, но затем преобразились в понятные буквы и выстроились в целую фразу:

«Идëт поиск предметов…»

— Ты это видишь? — спросил поражëнно Максим.

— Нет, что там?

Максим повернулся к сестре и посмотрел на неë через рамку. Несколько секунд ничего не происходило, но затем одна за другой стали проявляться строчки. Дата рождения, вес, рост, пульс и давление, уровень сахара в крови и жира в организме, мышечная масса. Даже менструальный цикл. Но от этой информации Максима передëрнуло.

— Гадость какая!

— Что там? — потерялась в догадках Мила.

— Я теперь знаю, что через семь дней ты станешь злобной и нервной.

— В смысле? — не поняла поначалу Мила, но потом до неë дошло. — А ну дай сюда!

Она выхватила рамку и взглянула через неë на брата. Те секунды, пока символы плавали в дымке, Мила гадала, что увидит. Об одном только молила Дэва, чтобы не просвечивала эта рамка сквозь одежду. Но когда символы превратились в буквы и сложились в строчки, Мила облегчëнно выдохнула.

— Тебе бы подкачаться не мешало бы, — деловито произнесла она.

Максим поморщился и уязвлëнно промычал:

— И без тебя знаю.

Мила перевела рамку на нож, что так и лежал на полу. Секундная задержка, а затем проявилась новая информация:

«Атомарный нож, модель БХО530-7.

Состав: Железо, титан, сплавы Х69з и В76т, резина.

Графеновый чип, модель: Армия 3000.

Стоимость: 4600 р.»

— Ничего не поняла, кроме того, что это и правда нож, — призналась Мила.

Перевела рамку на карту. Опять задержка, а затем:

«Интерактивная карта мира с умным поиском. Модель Путешественник-80

Состав: углерод, золото, полимеры К56с и В44.

Графеновый нанопроцессор Север 6470м.

Стоимость: 2500 р.»

— Ну? Что там? — напомнил о себе Максим.

— Интересно, а есть здесь где-нибудь инструкция? А то столько непонятных слов я даже в учебнике по сопротивлению магических материалов не видела. Правда, теперь ясно, что нож — это нож, а карта — это карта.

— Да, не густо.

Максим встал, забрал у сестры рамку, провëл еë по комнате и выключил. Сказал, что батарейку надо беречь, но не объяснил, с чего он это решил. Потом вернулся к карте и попытался приподнять еë край.

— Весит, как простая бумага, — прокомментировал. Потом осторожно изогнул, подтащив угол карты к середине, и отпустил. — И даже спокойно складывается. Надо бы еë в совете показать.

— Вот уж нет! — запротестовала Мила. — Если бы отец этого хотел, он бы сам показал.

— Но тогда не было осколка! — настаивал Максим. — Сейчас всё по-другому, правила изменились. Если мы смогли найти одну часть Сердца, то и остальные где-то неподалёку. И такие вещи, как эта карта, могут сыграть решающую роль.

— Да причëм тут Сердце?

— А ты сама не понимаешь? Объясни мне, что это такое.

Максим ткнул пальцем на стол.

— Карта. Ты же сам видишь.

— Нет! Это артефакт неизвестной нам высокоразвитой цивилизации. Вот что это. А Сердце Дэва, если отбросить всю религию, тоже похож на артефакт высокоразвитой цивилизации. Неужели ты не видишь связь?

— Никакой связи тут нет! — настаивала Мила. — Отец много где побывал и многое видел. Почему ты не думаешь, что это всё необычная магия.

Максим начал терять терпение, запыхтел. Не любил он спорить о том, в чëм был убеждëн.

— Такой магии не бывает! Это технологии! И по сравнению с нашими технологиями, это просто другая вселенная.

— Да плевать! Не смей ничего относить в совет. А то я всë расскажу маме, и она тебя на кактус посадит!

От негодования Максим сжал челюсти так, что желваки округлились и, ничего не ответив, ушëл. Мила была довольно такой реакцией. Теперь он лишний раз подумает, прежде чем вынести что-то из комнаты.

Она хотела ещё и дверь на всякий случай закрыть, но так и не поняла, как это сделать. Секцию шкафа с места сдвинуть не получилось — она будто намертво застряла. В итоге Мила сдалась и ушла спать. Оставалось только надеяться, что мама и Нюра не зайдут в кабинет до приезда отца. А уж ему объяснить всë будет не так сложно.

На утро Мила проснулась с тошнотным чувством стыда. Это уже становилось традицией. Вновь то, что происходило вчера вечером, казалось непростительной ошибкой. Зачем она отдалась Олегу? Зачем все эти поцелуи на закате? От них выворачивало с такой силой, что Мила бросилась в уборную к унитазу.

Лишь одно имя осталось в голове. Казимир. Милый профессор Фринн, который всë знает и всë видел. Он способен вознести любую девушку на пик блаженства. А голос… О Дэв, какой пленительный у него голос! Разве сравниться Фринн с Олегом? Даже выбирать между ними странно.

Но было и то, что успокаивало Милу. Она сегодня же придëт к Фринну и объяснит всë, как есть. Он поймëт, что Мила выучила ошибку и никогда еë не повторит. Ведь он невероятно проницателен! Он не станет еë карить за слабость, не затаит обиду.

Окрылëнная Мила прибежала в академию, готовая на всë, лишь бы Фринн был с ней. Она твëрдо решила прийти к нему в аудиторию на большой перемене и поговорить с глазу на глаз. Вот только как дотерпеть?

Очень кстати сегодня и Кира пришла пораньше. За полчаса до начала занятий она вошла в аудиторию. Мила заëрзала от нетерпения и, едва только подруга села рядом, заявила:

— Я решила!

— Что ты опять решила? — не сразу поняла Кира, но тут же просветлела и протянула: — О-о-о-о, цирк продолжается?

— Какой ещё цирк? Я приняла окончательное решение, с кем хочу быть! Это серьëзно!