— В целом, да, — пожал плечами Максим.

А Мила вспыхнула, зарделась гневным румянцем.

— А если он и меня убьëт? — спросила, шëпотом произнеся последнее слово.

— Да ну, что за бред? С чего бы ему тебя убивать? Обычная студентка, даже и не красивая. Попробуй расслабиться уже наконец.

Мила стиснула зубы от обиды. Глупо было надеяться на его понимание. Он всегда ведëт себя, как козëл. Ещё и «комплименты» раздаëт невпопад. Не брат, а одно название.

Макс прошëл полпути до двери, и потом добавил, будто и так мало наговорил:

— А если что, то в ванной можно будет спокойно помыться и не провонять всякими там цветочными маслами.

— Иди уже отсюда!

За ужином Мила не проронила ни слова. Пока мама с Максимом обсуждали фильм, она тихонько пережёвывала рыбное филе. Потом сослалась на головную боль и, не дожидаясь десерта, отправилась к себе.

Заснуть не получилось. Мила уже и сама себе удивлялась: что так взволновало еë? Тайна Фринна? Но таких тëмных пятен полно у каждого. Может, не таких кровавых, не таких жестоких, но всë же каждый может рассказать про себя столько, что за хорошего человека его больше никогда не примут. Или Милу так задело, что Фринн обманул еë? Но и в этом ничего нового. Сколько раз она сталкивалась с обманами? Нет, было здесь что-то другое, в чëм признаваться даже самой себе казалось непозволительным.

Извертевшись и окончательно потеряв надежду уснуть, Мила решила посоветоваться с Кирой. Пусть за окном полночь, подруга вряд ли уже спит.

Мила включила экран, выбрала иконку беседы с Кирой и нажала на видео-звонок. Подруга ответила почти сразу:

— Ты решила пожелать мне спокойной ночи? — спросила она. Сидела ещё одетая, будто только вернулась с прогулки.

— Не совсем, — призналась Мила и поправила просторную ночнушку. Она даже и не задумалась, как выглядит. Вся помятая, волосы растрëпаны. В таком виде из комнаты-то выходить неприлично. — Я посоветоваться звоню. Это насчёт Фринна.

— Он тебе приснился в горячем откровенном сне, и ты сейчас мне его перескажешь? — оживилась Кира.

— Если бы.

— Да, мне тоже иногда хочется что-нибудь такое увидеть. Хотя бы разочек. А то всё кошмары какие-то снятся.

— Лучше бы мне хотя бы кошмары снились. Всё лежу и думаю, почему он такой мерзавец, а я с этим смириться не могу.

— Погоди, я мысли читать не умею. Мы вроде решили, что он поступил правильно. Или опять случилось что-то такое, о чëм я узнаю последней? — подалась вперëд Кира.

Мила встала и прошла к окну. Она не знала, с чего начинать и стоит ли углубляться в подробности. Но без деталей Кира уж точно ничего не поймëт.

— Я сегодня узнала про Фринна очень неприятные подробности, — начала Мила, но сразу же осеклась.

— Какие? Ох, дорогая, любишь ты интриги нагнать! Он женат? У него странные предпочтения, одна мысль о которых вгоняет тебя в краску? Что? Ну?

— Максим сказал, что это не имеет значения. Я с ним, конечно, согласна, — продолжала Мила свои размышления. — Но если человек позволил себе так низко пасть, он ведь не исправится, правда?

— Мила, есть у меня ма-ахонькое подозрение, что ты ещё спишь. Не может ведь человек, который несвязно рассказывает что-то очень интересное, делать это всё бодрствуя. Правда? — передразнила еë Кира.

— Что? Это ты о чëм?

Мила обернулась и непонимающе взглянула на подругу. Та рассмеялась, прикрыв рот, и едва не свалилась со стула. А когда успокоилась произнесла:

— Ты бы видела сейчас своë лицо. Как будто и впрямь только проснулась. Я спрашиваю, что ты там про Фринна узнала? Не ходи вокруг да около, ближе к телу давай.

— А я не сказала? — удивилась Мила, нахмурив брови.

Она подробно пересказала разговор с Вернером и Валенбергом и записи из дневника. Кира слушала, раскрыв рот, и активно кивала. А в итоге потëрла подбородок и произнесла:

— Весело он искателем стал, ничего не скажешь. Но это же очуметь, как давно было. А вчера ты своими глазами видела, что он совсем не такой. Может, плюнуть? Кто старое помянет, тому глаз вон.

— Вот и Макс так же думает. Да и я тоже. Но не получается. Я вообще не понимаю, почему меня это так волнует. Он мне никто, просто очередной препод.

— Я думаю… Ты только не обижайся, хорошо? Я думаю, ты в него просто-напросто влюбилась. Причëм по самые уши.

— Дэв, ну конечно же нет! С чего бы это? Из-за одного вечера, который, к тому же, крайне неудачно закончился? Ну уж нет, ни за что! Он даже не в моëм вкусе!

— Похоже, я попала в точку, — заулыбалась Кира. — Ты так переполошилась, что у меня вопросов больше не осталось.

Миле было неприятно признавать, что подруга права. Еë слова звучали укоризной. Ведь мало того, что Фринн преступник, он ещё и профессор.

— Скажи лучше, что там с Егором? — сменила тему Мила.

Но Кира не сдавалась:

— Побудет в лазарете до конца недели. Гребник говорит, ничего сложного, — быстро проговорила она, а потом вернулась к Фринну: — Мне кажется, тебе надо с профессором завтра поговорить. Это расставит всё на свои места. Если в животе что-нибудь затрепещет, значит, влюбилась. Ну а если нет, то ты чувствительная натура, которой лучше стать поэтессой, чем искательницей. Всё же просто.

— Это у тебя всё просто. А я представляю, как он с той девушкой поступил, и вообще к нему приближаться больше не хочу.

— Я, может, скажу цинично, но он тогда пережил явно не лучшие дни в своей жизни. У него ведь друзей съели, а он всë это видел. Вот и поехала крыша немного. Такое, знаешь ли, кого угодно из колеи выбьет. Вот то, что он Афанасия Фëдоровича обокрал — это плохо. Но ты же не знаешь, чем в итоге всë кончилось.

— Ладно, я подумаю. Но ничего не обещаю.

Они распрощались, и Мила вернулась в кровать. Разговор нагнал на неë сонливость. Уже не хотелось ни спорить, ни сопротивляться. Да и Кира всë равно останется при своëм.

Мила лежала с закрытыми глазами, ощущая подступающий сон, и вяло рассуждала. Любовь? Ну какая это любовь? Даже если отбросить всë прочее, это просто увлечëнность. Вот с Олегом была любовь. Когда он только касался еë руки, тело уже вибрировало от желания. А какие у него были тогда глаза. Олег смотрел на Милу с такой щенячей преданностью, что невозможно было устоять. Вот где была любовь. Когда каждая минута в разлуке казалась невыносимой, а часы, что они проводили рядом, таяли, как секунды.

Мила растворилась в своих мыслях и уснула.

Утром Мила проснулась полная сил, с одной лишь мыслью, что зря столько переживала. Сомнения поутихли, а Фринн представился смелым героем, окружëнным ореолом романтики. И, как у всех смелых героев, у него были и тяжëлое прошлое, и сложные решения за плечами.

Лëгкая, будто ветерок, Мила примчалась в академию и с нетерпением ждала лекцию по артефактологии. Та стояла предпоследней, и время до неë тянулось мучительно долго.

— Я смотрю, ты всë-таки выспалась, — смешливо спросила Кира.

Ещё даже первая пара не началась. Студенты ещё собирались в аудитории ворожбы и гудели, что осиный улей. Сидела за своим столом и профессор Фрида Клярова. Закрывшись газетой от студентов, она ждала звонка и как будто не замечала шума, от которого даже паркет дрожал.

— Да, ты мне очень помогла, — призналась Мила, чмокнув подругу в щëку. — Я ещё повалялась немного, но всё же заснула. Просто вчера такой день был взбалмошный, вот я и разнервничалась.

— Понимаю, я тоже вчера до поздней ночи всё про Егора думала. Как он там, в лазарете. Сегодня тоже с самого утра к нему прибежала.

— Что, он даже не прогнал тебя? — приподняла левую бровь Мила.

А Кира в ответ тяжело вздохнула и развела руками.

— Ну ничего, когда-нибудь он заметит, как ты к нему относишься, — поддержала еë Мила.

— Надеюсь. Но мне иногда кажется, что он дальше своего носа вообще ничего не замечает.

— Да, мужчины все одинаковые.

— Все? С чего бы? — фыркнула Кира. — К тебе вон Фринн сам клеится, да только ты всё недотрогу из себя строишь.