Тут она понизила голос и приникла к самому уху подруги:

— А у тебя с твоим принцем как дела обстоят? Штиль?

— Как будто бы да, — сказала Пелагея. — Он сейчас очень занят, каждый день на износ. Новый альбом в студии записывает. Некогда ему на остальное растрачиваться.

Кю считал точно так же. Некогда ему Пелагею любить. У него творчество, карьера у него. Музыка важнее разбитого сердца. Музыка не предаст.

А Пелагея… Она, конечно, много для него сделала. Но, может, хватит уже изнывать от тоски по ней? Хватит, пожалуйста, а?

Они неизменно сталкивались в модуле общежития: в гостиной, на кухне, даже ночью у холодильника, потому что обоим вдруг захотелось водички. И Пелагея изо всех сил старалась вести себя так, чтобы в нём больше не вспыхивали чувства. А он убеждал себя, что чувства не вспыхнут. Мертвы они, мертвы…

Но всё равно привязывался к ней с каждым днём больше и больше.

А однажды после томления и болезней, после запретов и сложностей наступила весна, и за нею пришли перемены.

Вскоре эпидемия пошла на спад, киллер-вирус вытеснили другие, уже привычные человечеству вирусы, и режим карантина был отменён. Теперь можно было ходить по торговым центрам, не боясь слечь с температурой и осложнениями. Открылись бары и кофейни, восстановился доступ к аренам и спортивным стадионам. И, что главное, появилась возможность вновь давать живые концерты.

Отпетая авантюристка Юлиана и надменный эльф Ли Тэ Ри кое-как поладили и больше не цапались по мелочам. В частности, потому, что стали проводить меньше времени вместе. Эльф вернулся на стезю киноиндустрии, но сниматься в сериалах он мог только в часы, свободные от групповой деятельности.

Осьминог Джемма по-прежнему промышляла плавучим казино, держала салон на одной из яхт, играла в картишки, курила трубку, носила фетровые шляпы и вела себя совсем по-хозяйски. Кекс с Пирогом к ней так и липли — но, кажется, лишь для того, чтобы, как истинные сыщики, вывести эту аферистку на чистую воду, заключить её под стражу и добиться обвинительного приговора.

Спрут угадывал их намерения, посмеивался и выпускал на них чернила. От чернил маленький белый Кекс становился совсем как Пирог.

Однажды Юлиана пришла к Джемме на яхту (неплотный график, можно взять перерыв), увидела чёрного Кекса, всплеснула руками и отправилась его купать. Ли Тэ Ри меж тем нежно обнимал жену на палубе, и смотрели они сначала друг на друга, а потом вместе — в даль.

— Я догадываюсь, что ты хочешь мне сказать, — нарушила тишину Пелагея. — Возвращалась бы ты уже домой, да?

— Неправда. Делай, что тебе нравится. Наша жизнь долгая. У нас есть лесная обитель, которой не страшна вся суета и всё горе мира. У нас есть край Зимней Полуночи, где круглый год праздник. У нас есть небо и море… Море возможностей. Кто я такой, чтобы держать тебя на привязи? Только люди так делают, потому что они ревнивы и в них живёт дух собственности. Я эльф. Ты… Ты — Пелагея. Развивайся, ищи себя. Я ведь тоже так делаю. А когда становится совсем невмоготу, беру и приезжаю к тебе. И остаюсь, если просит душа.

Весна шла полным ходом. В парке, куда Юлиана завернула, чтобы выгулять питомцев, вишнёвые деревья явили миру самое прекрасное цветение. И Пирог не удержался от соблазна отметиться под каждым деревом. Пока он «отмечался», птицы в ветвях свистели гимны любви и всему естественному, что не может быть безобразным.

Директор Хаджиман, который тоже выбрался на природу глотнуть кислорода, топил в основном за неестественное. Завидев Юлиану среди вишен, он улыбнулся ей скупой, неестественной улыбкой, после чего собрал группу «Суп и Пелагея», а также всех причастных менеджеров в своём кабинете и задал им новый вектор движения.

— Давайте продавать иллюзии, — вдохновенно сказал он. — Пока что вы просто пели и беззаботно махали фанаткам ручками. Пора бы уже слать воздушные поцелуи. И нечего так кривиться. Фанатки народ непостоянный. Зародится группа посимпатичней вашей — и они переметнутся на её сторону. Поэтому теперь мы будем работать на качество. Предлагаю создать иллюзию любви. Чтобы каждая фанатка поверила, что вы любите лишь её. Как вам такое, а?

— Но ведь это… — проронил Хёк, не зная, как тактичней выразиться.

— Притворство? — взбодрился директор. — Надувательство? Пыль в глаза? Что ж, мы пойдём на это! Скоро у вас гастрольный тур. Мои композиторы сочинили несколько песен, где вы должны будете признаваться фанаткам в любви. «Я твой герой», «ты моя муза» и всё в таком духе. Ванилью отдаёт, да? Ну, ничего не поделаешь. Стоит принять во внимание факт, что фанатки не только дико выносливы, но и глуповаты. Сопливая романтика для них в самый раз. Кинешь им намёк — и они попадутся на удочку. И станут вашими навеки. Так, я всё сказал. А теперь идите и разучивайте песни. И помните: в вашу игру должны поверить.

— Ерунда какая-то, — ворчал Ши, пока они по гулкому коридору агентства шагали в студию. — Я на такое не подписывался.

— Да ладно, — сказал лидер. — Как будто ты не благодарен фанатам за то, что они выбрали тебя. Надо усилить эту благодарность, переплавить её в любовь. Как по мне, так ничего сложного.

Рё прокашлялся и озвучил наболевший вопрос:

— А что делать Пелагее и Ли Тэ Ри? Они тоже будут признаваться в любви незнакомым девицам?

Фея и эльф, которые шли в толпе вместе с остальными участниками, навострили уши.

— Нет, — сказал Йе и развернул брошюру, которую им для ознакомления выдал директор. — Тут написано, что они станут олицетворением любви. А это как?

— Видимо, будут что-то изображать, — прыснул Шин.

— О-о-очень смешно! — осуждающе грянул Ши. — Бредом попахивает, если честно. Я не одобряю.

«Наивные рыбки клюнут на наживку и будут все ваши».

Он вспоминал слова директора, и ему становилось муторно. Считать фанатов недалёкими последнее дело. Что насчёт уважения? Нет, не практикуем?

Кю понуро шёл за старшими и переваривал услышанное. Он, как и Ши, не был готов пускать пыль в глаза и водить фанатов за нос, хотя, помнится, прежде врал легко и непринуждённо. Кажется, он больше не мог и не хотел притворяться.

И «я вас люблю» в его устах прозвучало бы со сцены как самая подлая ложь на свете. Потому что любит-то он Пелагею…

Это произошло в гримёрке в день стартового концерта, который должен был состояться на первой арене в Нимерии и стать отправной точкой грандиозного кругосветного маршрута. После того как стилисты с визажистами привели участников группы в идеальную готовность, у кого-то возникла мысль сфотографироваться перед началом выступления. Все, включая Ли Тэ Ри, покинули гримёрку, чтобы переместиться к фотозоне.

И только Кю с Пелагеей задержались, сказав, что догонят.

На самом деле Пелагея хотела немного побыть в тишине и настроиться на взаимодействие с публикой. А Кю просто не мог дольше терпеть без объятий.

Он подошёл к ней, пока она сидела перед зеркалом, и обвил её руками, прижавшись подбородком к её макушке.

— Что опять не так? — испугалась Пелагея.

— Прости, ничего не могу с собой поделать, — вздохнул он. — Ты мне нравишься, сил нет. Я нуждаюсь в тебе и уже устал с этим бороться. Я хочу разочароваться. Дай мне повод разочароваться, прошу тебя.

— Я давала тебе уже много поводов. Ты ни один не использовал. Может, всё-таки вернёшь ключ? Когда он тебе ещё пригодится?

— Пригодится, и не раз. Я уже бывал в лесном доме, пока тебя там не было. Перебирал твои платья в сундуке…

— Ну ты и маньяк, — рассмеялась Пелагея. — Если бываешь у меня в гостях, то хотя бы вещи не трогай. А то мне будет не по себе.

Решительно потребовать ключ назад у неё так и не достало смелости. А Кю всё никак от неё не отлипал. И руки расцеплять не хотел, и причёску испортить норовил, негодник такой.

— Дождя вроде нет, зачем эти твои ритуалы?

— Позволь ещё немного так постоять, — пробормотал Кю. — Ты придаёшь мне сил.