Пелагея умирала довольно очаровательно. Съёмочная группа окончательно и бесповоротно прониклась к ней симпатией. А зрители по ту сторону экранов умилялись, глядя на неё, и снова строчили в интернете комментарии о том, как хотели бы с ней увидеться и какая она прелесть.

Юлиана уловила суть и тоже решила казаться милой. Не тут-то было. Одно дело решить, а другое — казаться. Потуги Юлианы понравиться публике здорово смахивали на фарс.

— Ничего не получается, — сказала она в сердцах, когда их отпустили в общежитие. — Почему тобой все восхищаются, а надо мной смеются? Что я делаю не так?

— Мной восхищаются? — похлопала ресницами Пелагея. — Где?

— Ох, ты же даже в соцсетях не зарегистрирована. И без мобильника, да? Счастливая.

— Мобильник — это та продолговатая штуковина, с которой ты почти не расстаёшься?

— Продолговатая, ага, — раздражённо сказала Юлиана. — Умоляю, не веди себя, как ходячее недоразумение. Мне за тебя иногда бывает стыдно. Давай купим тебе телефон, станешь хоть немного на человека похожа.

— А деньги есть?

— Наскребём, — уверенно заявила та.

Сгущались сумерки. Город за окном темнел и вспыхивал искусственными огнями, как огромная новогодняя ёлка.

Юлиана только что закончила принимать душ и, завернувшись в халат, подсчитывала на кровати наличность, когда в окно снаружи что-то ударилось.

— Ой! — ужаснулась она.

Удар повторился.

Какая-то быстрая неуловимая тварь продолжала атаковать окно и лупилась в него, как дурная.

— Караул! К нам ломятся злые силы! — возопила Юлиана, и в ванной резко перестала шуметь вода.

Затем оттуда выскочила мокрая, замотанная в одно полотенце Пелагея и ринулась к месту действия. На минуту она застыла, анализируя ситуацию. А произведя анализ, не придумала ничего лучше, чем впустить агрессивную тварь в номер.

— Совсем свихнулась? — завизжала Юлиана, вскакивая с кровати, чтобы в следующую секунду забиться в дальний угол.

Нет, Пелагея не свихнулась. Она очень рассчитывала на то, что это чудовище рано или поздно её навестит. Тварью оказалась летучая мышь, и к её лапке было привязана записка.

— Письмо от Ли Тэ Ри! — возвестила Пелагея. И выпустила мышь полетать на воле в ожидании обратного письма, которое тоже надо будет привязать к лапке.

Юлиана на дрожащих ногах потихоньку приблизилась к кровати, с которой впопыхах соскочила. Она всё ещё пребывала в шоке от этих сказочных способов доставки почты, и только спустя какое-то время полностью пришла в себя.

— Ну и что пишет? — спросила она, зарываясь под одеяло.

— Он добрался до лесного дома и нашёл моё послание. Спрашивает, надо ли приехать в Нимерию и помочь.

— Ну, лишние деньги точно бы не помешали…

— Представляешь, он на меня не сердится. Пишет, что уважает моё решение и будет ждать столько, сколько нужно.

— Мне бы такого мужа, — мечтательно протянула Юлиана. — Хотя что это я? Долой мужей. С ними никогда не угадаешь, кто изверг и узурпатор, а кто нет. Одной лучше. Одной — самое то, — заявила она и, зажмурившись, сладко потянулась в постели.

Пелагея вырвала листок из блокнота и какой-то отвратительно пишущей ручкой нацарапала для благоверного ответное сообщение. Я кое-кому нужна, поэтому пока не могу вернуться. Я заключила с агентством контракт на тринадцать лет, но у меня, конечно же, будет отпуск. А что касается тебя, о многотерпеливый эльф Ли Тэ Ри, ты вправе приехать, когда сочтёшь нужным. И нет, твоя помощь не нужна. Просто приезжай, если соскучишься.

Она так и не осмелилась в письменном виде признаться, что ей небезразличен человек, потому что она видит в нём не раскрытое пока совершенство. И что это ему она нужна. И что она сделает всё, что в её силах, чтобы его кости срослись, здоровье восстановилось, а талант засиял.

Она слышала, как Кю поёт — и на записи, и вживую. И точно так же, как её голос пробуждал в других сентиментальность, его голос — пусть ещё не отполированный годами практики — убаюкивал, лелеял, уничтожал и выворачивал душу наизнанку. Кю был полон внутренней красоты, не достигшей своего расцвета, и такой талант просто не должен был пропасть.

Юлиана утверждала, что этот товарищ быстро пойдёт на поправку, но он что-то не торопился выздоравливать. Пелагее пришлось прикоснуться к нему целых четыре раза, по разу в день, прежде чем он вышел из комы.

К нему много кто приходил: и родители, и сестра, и старшие участники группы «Суп». Кое-кто подолгу сидел у его койки, и Пелагея была вынуждена ждать на коридоре, потому что она не хотела касаться его в присутствии посторонних.

На четвёртый день, опустив ладонь ему на лоб, она заметила, что его ресницы подрагивают, пальцы рук слегка шевелятся, а бледная кожа на щеках стремительно приобретает румянец. Когда Кю открыл глаза, первой, кого он увидел, была Пелагея. И это определило всю его дальнейшую судьбу.

— Ты проснулся, — холодея от его слабой улыбки, пробормотала она и хотела было уйти.

Но Кю неловко ухватил её за край подола с вышивкой из болотных ягод (она тогда чётко запомнила, что на ней было надето). Тут же вбежали медики. Контрольные аппараты дали им знать, что пациент очнулся, и его нужно было немедленно обследовать.

Пелагея пообещала, что придёт ещё, и сказала, чтобы он не переживал, потому что отец защитил его мечту.

— Ты будешь петь, Кю, — обронила она напоследок, после чего поскорее выскочила из палаты.

У неё из глаз бесконтрольно катились слёзы. Ну вот что за плакса!

Он пролежал в больнице ещё около трёх месяцев, потому что пока не мог самостоятельно ходить, и организму требовалось много сил на восстановление. Прознав о том, что он вышел из комы, родня, участники группы, менеджеры и даже отдельные фанатки рвались его навестить. С соседом по общежитию, Хёком, Кю проводил целые часы. С цветами и корзинами фруктов к нему заглядывали по очереди лидер Ли, экстравагантный певец Рё, заботливый Ши и громкий упитанный Шин. Иногда в дверь просовывала голову Пелагея, и Кю подзывал её, чтобы познакомить то с одним, то с другим участником (мембером, как они сами себя называли).

К Пелагее, не подозревая о её вкладе в выздоровление пациента, относились удивительно тепло.

— Я тебя помню, странная девушка, — смеялся остроносый Ли с узкими, как у лисы, глазами. — Тебя показывали в шоу, которое сейчас идёт. Надеюсь, ты пробьёшься в финал и, может быть, мы ещё пересечёмся.

— Мне нравится твоя непосредственность, — гремел на всю палату здоровяк Шин. — Так держать!

Тактильный маньяк Ши норовил её приобнять — просто потому, что обожал обниматься со всеми, кто попадал в поле его зрения.

Однажды к ним на огонёк заглянул тонкий парень с серьгой в ухе — милашка Йе, как звали его мемберы. Он приволок для Кю какой-то навороченный массажёр, набор одноразовых масок для лица и пару бутылок сока. Этот субъект был чрезвычайно раздражителен, потому что над ним вечно подтрунивали все, кому не лень. Только миротворец Ши умудрялся сглаживать последствия необдуманных шуток.

Так Пелагея познакомилась с последним участником группы «Суп», не имея ни малейшего представления о том, что её ждёт.

В последние дни Юлиана сделалась вся всклокоченная и взъерепененная, прямо как какая-нибудь злая ведьма.

— У меня уже нет нервной системы, — горестно говорила она, прихлёбывая в буфете агентства горячий чай. — Мне нечем нервничать. Выгонят — и выгонят.

А дело было в том, что в конце одиннадцатой недели она обнаружила себя на третьей строчке снизу. Её рейтинг сильно упал, хотя она лезла из кожи вон и всячески старалась понравиться этим капризным зрителям, будь они неладны.

Из экспериментальной группы, задействованной на шоу, отсеялось уже приличное число кандидатов, и Юлиана, похоже, была следующей претенденткой на вылет.

Пелагея же, как и предвидел директор Хаджиман, по-прежнему занимала лидирующую позицию. Он определённо не прогадал, когда заключил с нею контракт. Публика её просто обожала. Ей достаточно было лишь выйти на сцену и постоять там пять минут, чтобы вызвать всеобщий восторг.