— Ты чего пришла, старая? — слегка сиплым голосом бросил эльф на своём родном языке.

— Я-то с делом пришла, а вот ты чем тут занимался? — строго сказала Ольмира и махнула рукой. По её велению шторы распахнулись, озарив комнату ярким дневным светом.

— Ночью звезды в окне считал, а сейчас отсыпаюсь, — криво соврал Афаэндр, прикрывая глаза ладонью

— Да неужели!? Тогда чьи это тряпки везде разбросаны?

— Ламва.

— Кто это?

— Вон он стоит, — ехидно ответил эльф, указав пальцем на уродливое чучело. — Ему особенно платья идут, можешь сама попробовать натянуть.

— Это же как сильно нужно было нажраться, чтобы решить обнести кабинет магистра Галдорма? Неужели ты хочешь, чтобы его второй раз за неделю удар хватил? Имей уважение к возрасту!

— Ага, конечно. По нашим меркам у него ещё молоко на губах не обсохло. О каком уважении может идти речь? Доживите хотя бы до трети тысячелетия — тогда и поговорим. Или не можете?

— Что ты ещё вчера натворил? — Ольмира сделала вид, что пропустила последние слова, хотя её ногти больно впились в ладонь.

— Я мало что помню, но мне было очень хорошо, прямо замечательно! А вообще, в произошедшем виноват не только я.

— А кто же ещё? Прошу, укажи мне на этого мерзавца.

— Вот сама посуди. Я парень озорной, общительный, тем более что такому красавцу нельзя держать себя взаперти и мучиться от тоскливого одиночества. Тебя же вчера ночью здесь не было, а кто другой кроме тебя найдёт в себе столько наглости и невоспитанности, чтобы возразить мне, чтобы удержать от тяги к приключеньям и кутежу! Они, конечно, что-то там недовольно бубнили, но за это получали по своим противным харям, и более от них я не слышал ни звука. А из этого выходит, что ты виновата во всём произошедшем не меньше, а может быть даже, что и куда больше, чем я, — подытожил эльф, подло ухмыльнувшись.

— Славно звучит… просто великолепно, — сухо выдавила чародейка, став пунцовой. — Кстати познакомься, это Хромос Нейдуэн, он капитан городской стражи, и у него есть к тебе крайне важный разговор.

— Это что из-за той дуэли? Нашли из-за чего разводить драму. Тот остолоп сам меня вызвал и предложил выбрать оружие для поединка, но неужели он думал, что истинный потомок Бессмертного Народа станет махать железной дубиной, словно какой-то там грязный варвар?! Это же чистый нонсенс! К тому же, та его баба вообще не стоила всех тех громких речей и дешёвого героизма, мог бы и уступить её на время. Так что, как это у вас здесь принято, дай этому свину кошель потуже, и пусть проваливает ко всем чертям.

— Нет, он пришёл не поэтому, хотя, думаю, что ему будут очень интересны твои признания: кого, как и где ты покалечил. Приятно вам провести время, а я пошла.

Сказав это, Ольмира по-солдатски развернулась на каблуках и вылетела из комнаты, не дав эльфу и шанса возразить. Заряд ненависти, приложенный к двери, издал хлопок, больше походивший на раскат грома.

— Стерва, — прошипел кутила, когда эхо затихло.

Простояв с минуту в молчаливом ожидании, что непрошенный гость, истощённый убийственным взором, всё же осознает всю степень своей никчёмности и ущербности, сдастся и уйдёт, раздосадованный Афаэндр стал осторожно, словно дряхлый старик, спускаться по лестнице. На последней ступени, перед тем как сделать финальный шаг и оказаться на одном уровне со стражем, он выпрямил тощую спину, изогнул лебединую шею и приподнял заострённый подбородок, чтобы соответствовать великой родословной, но тут же почувствовал, как его гордости был нанесён роковой удар. Капитан был заметно выше его и даже не помышлял о том, чтобы ссутулиться или пригнуться перед поистине благородным созданием, а даже наоборот — смел выпячивать широкую, мускулистую грудь.

Они сблизились.

— Terfа́la Inžе́rsyCalízia[2], — медленно и надменно произнёс эльф, словно пытаясь добиться ответа от коровы.

— E terfala А́ntery Paseliа́s[3],— твёрдо, но изящно ответил Хромос, не задумавшись ни на мгновение.

— Хм… значит, в этом городе даже солдатню удосуживаются обучить высокой речи. Что ж, недурно, — эльф самодовольно поморщился, признавая в скотине разум. Но было в этом второсортном существе ещё что-то, что Афаэндр смог заметить, только подойдя почти что вплотную; сказывалось похмелье.

Приняв благостный вид, эльф элегантно и величаво, словно Божество с небес на грешную землю, протянул руку человеку и сверкнул в него голубыми очами. Хромос, слегка удивившись этой внезапной перемене, разжал прежде скрещённые на груди руки и аккуратно взялся за предложенную ему кисть. Если бы в комнате не было света, то капитан мог бы поклясться, что в этот момент держал в шершавой ладони хрупкую девичью руку с нежной, бархатистой кожей и ровно подпиленными ноготками. Он думал, стоило ли сжимать её или хоть как-то трясти, но несколько десятков болезненных уколов прервали это кратковременное замешательство. Липкие, голодные, извивающиеся и незримые для простых глаз пиявки кусали его за ладонь, пальцы, прогрызались сквозь кожу, углубляли бестелесные морды в плоть и принимались жадно сосать, но не кровь, а запасённую в теле магическую энергию. Это была добрая традиция высших эльфов, которую искренне ненавидели все маги прочих народов. При встрече они «прощупывали» друг друга, чтобы получить примерное представление о магических силах собрата и таким образом определить занимаемое им положение в жёсткой иерархии их разделённого на касты общества. Слукавить возможности не было. За редчайшим исключением люди не обладали столь высокоразвитой способностью к магическому вампиризму, а потому в их отношении это было лишь унизительной издёвкой.

Капитан сдавил своей клешнёй тонкие, изнеженные пальцы, и малодушный эльф, едва почувствовав боль, прекратил подлые манипуляции, но руку отдёргивать не стал, дабы дерзкая атака окончательно не обернулась позорным и трусливым бегством. Затем он принял ещё более напыщенный вид и сделал глубокий вдох, надувшись словно индюк.

— Имя мне Афаэндр Илдарса́т де́о Налиа́с из рода Тонвалао́ров Агдуалири́йских, что вышли из семьи почтенных Малэ́у а Карда́са, которые берут начало своего древнего рода от Великого Элиава́нна аз Нарда́ра из Перворождённых, — произнёс он уже в десятитысячный раз за многовековую жизнь, но всё с тем же фанатичным, отупляющим благоговением, что и в самый первый. Он был искренен в своих чувствах, но не по отношению к его древним и поистине выдающимся предкам, а в гордости самим фактом пускай и отдалённого с ними родства, которое, несомненно, делало и его столь же могущественным и гениальным, ставя на одну ступень с великими прародителями. В генеалогической дотошности высшие эльфы превосходили все прочие нарды, даже гномов.

— Я Хромос из рода Нейдуэн, сын Гэлсара, сына Осгата, сына Илаги́за, сына Тирире́ста, — также похвалился капитан знанием своих прародителей, при этом испытывая к ним гораздо большее тепла и почтения.

— Славный парад мертвецов.

— Можешь добавить к нему имена всех Перворождённых, — ответил Хромос, зная это больное место в памяти высших эльфов. — Будем и дальше стоять или всё же присядем?

— Пожалуй, присядем, м… — последнее слово эльф произнёс одними только губами, но весь его смысл был ясно отпечатан на лице и читался во взгляде.

Вдвоём они прошли к заваленным всяческим барахлом софам, стоявших по обе стороны от невысокого овального стола. Хромос аккуратно сдвинул вещи к противоположному краю и сел на расчищенное место, в то время как Афаэндр плюхнулся на незамусоренный пятачок сиденья закинул ногу на кучу вещей и одним резким движением сбросил всё на пол, после чего по-барски развалился во весь рост. Теперь он выглядел точь-в-точь, как одна из тех девиц, что томно позируют художникам, оправдывающих потакание плотским страстям служением души высокому искусству.

— Так зачем ты пришёл в такую рань ко мне? — спросил эльф, не зная, что время уже было как раз под стать обеду.

— Тут вот какое дело. Недавно в городе появился тёмный чародей и совершил серию ритуальных убийств. У меня есть все основания полгать, что он способен применять редкие и мощные заклятия запрещённых течений. Мне нужен знаток, который мог бы указать, с кем именно я имею дело, как его можно вычислить и как его можно поймать.