Раздосадованный и злой, Хромос вернулся в Крепость и сразу же пошёл на доклад к Хейндиру, но того на месте не оказалось. По словам одного из его адъютантов, господину Командующему ещё утром пришло письмо из Сената, и он отправился к ним на собрание, для решения каких-то важных и не терпевших отлагательств вопросов. Собрания могли длится до поздней ночи, если не до рассвета, а потому Хромос не тал ждать под дверьми возвращения наставника и пошёл в свои покои снимать доспех, однако там его ожидал ещё один пренеприятный сюрприз.
Расстёгивая ремень с ножнами, капитан обнаружил, что вместо вещевого мешка на его поясе болтались лишь пара обрезанных шнурков. Скорее всего, вор успел обокрасть его во время погони, когда всё внимание капитана было сосредоточено на одном Феомире. Важная улика была безвозвратно утрачена, и Хромос почувствовал себя распоследним болваном и настоящим ослом.
Пока Хромос корил себя за невнимательность, вспоминал старые и новые грехи, под городскими улицами по зловонным канализационным тоннелям задумчиво брёл невысокий мужчина в широкополой мятой шляпе и дырявом коричневом плаще. Он двигался по узкой каменной дорожке, возвышающейся над потоком жидких фекалий и объедков, и его шаги были столь тихими, что его возможный попутчик не смог бы их расслышать. У этого человека не было при себе ни фонаря, ни факела, ни свечного огарка, но это не мешало ему уверенно идти сквозь непроглядную тьму, ведь в ней он видел не хуже дикой кошки или совы. Кроме того, его великолепная память позволяла ему, не имея карты, безошибочно двигаться в сложном и запутанном лабиринте городской канализации.
— И снова этот хмырь в доспехах, — думал человек. — В прошлый раз я видел его у постоялого двора. Там он забрал коробку и унёс в Крепость, теперь вот ходит по городу с моими вещами… Впрочем, я не ожидал его встретить, даже пришлось оставить слежку за длинноволосым и моими старыми друзьями, но зато я вернул стрелу…
Мужчина пнул попавшуюся ему под ноги крысу. Зверёк с пронзительным визгом пролетел несколько ярдов и плюхнулся в зловонные массы, мигом поглотившие его маленькое тельце.
— Кто же ты, капитан Нейдуэн, кто же ты такой? Слепец или шестёрка? Этого ты мне сказать не в силах…— при этом мужчина коснулся небольшой вещицы, лежавшей в его нагрудном кармане. — Надо будет больше разузнать про него у местных. Если вдруг окажется, что он с ними как-то да связан, то убрать его не составит особого труда… Зато вот они явно стали осторожнее и осмотрительнее… так просто, как было с купцом и той эльфийкой, у меня уже не выйдет… эх…
За этими мрачными и неутешительными размышлениями убийца дошёл до большой трещины в стене туннеля. Сняв с головы шляпу, он осторожно протиснулся в щель.
Глава VIII «Тайны Мёртвых»
Грядущий день обещал быть пасмурным и хмурым. Сразу после восхода пламенное светило укрылось от глаз за тонкой пеленой серых облаков, затянувших всё небо от горизонта до горизонта. Все народные приметы как одна утверждали, в этот день тучи точно не оросят землю живительной влагой, но старый лекарь Толвиан, едва пробудившись, стал жаловаться на тупую боль в левом колене, предрекая в связи с этим жуткий ливень, который грозил обратиться всемирным потопом. Он считал своей святой обязанностью поделиться этими тревожными предчувствиями с каждым встречным ему человеком, даже если тот куда-то спешил или уже с кем-то разговаривал. Впрочем, хорошо знавшие точность его предсказаний стражи молча кивали ему в ответ, пропуская всё мимо ушей, или нарочито бесстыдно зевали, не прикрывая рта. В такую погоду было как-то лениво что-либо делать. Тело словно бы наливалось тёплым свинцом, и хотелось просто поваляться в тёплой постели с полным желудком вплоть до самого обеда, но нёсшие службу стражи не могли позволить себе такой вот праздной роскоши и были обязаны добросовестно выполнять все уставные предписания в независимости от погоды или настроения. Впрочем, строгая буква закона отнюдь не препятствовала их халтурному исполнению.
И всё же этим ленивым, вязким утром Хромос проснулся ещё до звона крепостного колокола, как-то приторно бодро встал с постели и, надев штаны с сапогам, накинул на голые плечи поддоспешник, не став его застёгивать. С мечом в левой руке он направился к выходу из Крепости, коротко приветствуя стражей, достаивавших ночной караул. Сразу за воротами он повернул налево и пошёл вдоль крепостной стены циклопических камней, пока не вышел к пустой площадке, обнесённой невысоким деревянным заборчиком из криво сколоченных, а кое-где и просто связанных пенькой неотёсанных брусков, какой можно встретить на захудалых овечьих фермах. В этом месте, подальше от людей, животных и построек капитаны и некоторые другие одарённые офицеры оттачивали магические навыки, не рискуя причинить вред здоровью неудачно попавшему под руку зеваке или прохожему.
Хромос снял с себя поддоспешник, повесил его на забор и прислонил меч к одному из столбов. Повинуясь силе привычки, утреннюю тренировку он начал с разминки конечностей и лёгкой пробежки по периметру площадки, чтобы хорошенько разогреть и растянуть сжавшиеся и затвердевшие во сне мышцы. Вслед за этим он обнажил меч, описал острием с десяток кругов, разминая кисть, а затем стал наносить удары по воображаемым противникам, так и норовившим подло выскочить из-за угла, да ещё и вдвоём или втроём. Постепенно наращивая темп схватки, он выполнял всё более сложные фехтовальные примы, добавляя к атакам оружием удары свободной рукой и пинки ногами, некоторые из которых приходились противникам прямиком в пах. В минуты, когда кону стояла жизнь, честь и мужская солидарность отходили на десятый план.
Когда все незримые враги были изрублены в капусту или обращены в позорное бегство, Хромос остановился, чтобы перевести дыхание и немного просохнуть. Ему нравилось ощущать дуновения ветра на взмокшей и разгорячённой коже, чувствовать лёгкое головокружение и слышать, как бьётся сердце в груди, отдаваясь гулким эхом в горячих висках. Но долго отдыхать было нельзя, и капитан, громко хрустнув шеей, вновь встал в боевую стойку.
Хромос прикрыл глаза и сделал пару длинных и глубоких вдохов. На минуту он постарался абстрагироваться от окружавшего мира и обратить взор в самую глубину своего существа, чтобы отыскать источник энергии, растекавшейся по телу, словно вторая кровь. Усилием воли он заставил её сменить привычное течение и устремил воспрявшие потоки в левую руку. Спустя пару мгновений по коже заскакали огоньки синих искр. Они становились всё больше и ярче, совершая всё более длинные прыжки, пока не превратились в толстые электрические дуги, покрывшие всю руку от кончиков пальцев до самого плеча. Затем на капитана вновь напали яростные, но незримые рыцари, и он, используя левую руку то, как оружие, то, как щит, дал им решительный отпор.
Временами небольшие молнии срывались с кожи и отлетали в сторону, утопая в сухой почве. Практикуемое заклинание требовало от Хромоса большой концентрации и навыка управления силой магического потока. Если магической энергии было недостаточно, то оружие противника, вместо того чтобы отскочить, могло пробиться сквозь слабую защиту и тяжело ранить неумелого заклинателя. Если же чародей не мог в достаточной степени сдерживать бурлящую в нём силу, то её излишки самопроизвольно высвобождались в виде отлетающих молний, тем самым стремительно ослабляя мага, а заодно раня всех вокруг. При сохранении необходимого баланса, сотворённое заклинание позволяло одинаково хорошо атаковать и защищаться, правда, оно было неспособно отличать друзей от врагов и разило их в равной степени, а потому применялось только вне боевого порядка, когда не было риска случайно ранить союзников.
После каждой минуты боя контролировать заклятие становилось всё труднее, но Хромос продолжал усердно размахивать мечом, пока не почувствовал, что его концентрация достигла предела. Сделав резкий вдох, он стянул потерявшую стабильность энергию в грудь и сжал её в тугой клубок. Вместе с громким боевым кличем капитан отпустил его, и с десяток толстых электрических дуг вырывались из его тела, подняв в воздух густые облака пыли. Молнии шустро извивались, трещали и искрили, пытаясь ухватиться за кого-нибудь, но, потерпев неудачу, с треском и шипением ныряли в землю и уходили к сердцу планеты. Каждая из этих молний была способна убить лошадь вместе с сидевшим на ней всадником, до этого заставив их биться в яростных и мучительных конвульсиях. Благо в этот раз удалось обойтись без жертв, и по завершению хаотичной магической атаки Хромос, поправив съехавшие штаны, неспешно пошёл в сторону забора, где лежала его верхняя одежда. Теперь его тело снова было лёгким и свежим.
