В моей памяти он всё ещё тот статный жеребец, каким я его впервые встретил после выступления на Арене. Это было ещё до твоего переезда. Он тогда расхваливал меня, говорил, что без тени сомнений поставил на мою победу тысячу крон и в честь моего триумфа приглашал отобедать на его прогулочной лодке вместе с ним и Фиалиссией… мда… хорошая была женщина.

На минуту в комнате повисла гробовая тишина. Мужчины смотрели в стороны, не решаясь встретиться глазами.

— У него в доме стоят доспехи некроманта.

— Да, я и об этом слышал от одного сенатора, — поморщился Хейндир. — Он мне поведал, что Мотриас заплатил за них какую-то баснословную сумму денег, а недавно и вовсе завещал, чтобы его в этой броне похоронили в родовом склепе. Думаю, что его сыновья наплюют на это последнее желание выжившего из ума старика и похоронят отца по традициям, а доспехи утопят где-нибудь подальше в океане. К слову, а как они там поживают?

— Инкелий живёт в другом городе, Бармилий занят плаваниями.

— А Агдалина? — неуверенно и осторожно спросил Хейндир, словно сразу же извиняясь за свой интерес.

Пальцы капитана судорожно забарабанили по деревянному подлокотнику, а взгляд сумбурно забегал по каменным плитам пола.

— Бескровная… худая… седая… во рту не хватает половины зубов и пахнет от неё могилой. Не понимаю, как такое вообще возможно… разве что их прокляли сами Боги.

— В этом нет твоей вины.

— Разве? — капитан страдальчески посмотрел на наставника. — Есть кое-что, о чём я тебе прежде не рассказывал.

Где-то через полтора месяца после кончины Фиалиссии, когда Мотриас с горя заперся дома вместе с Бармилием и Агдалиной, мне пришло приглашение от Инкелия. Мы встретились с ним в доме его друга, и он стал меня заверять, что его отец в своей одержимости тащит всю семью на дно, и убеждал меня похитить Агду, а затем увезти в Стагросс. Точнее, он сам собирался выкрасть её из особняка, но не мог забрать её к себе в Хайклиф, а из всех людей на свете доверить сестру он мог только мне. Говорил, что пусть она будет рыдать, пускай брыкается и кусается — оплакивать мать можно и из-за океана. Рано или поздно да успокоится и продолжит жить. Настаивал на том, что так будет лучше для всех.

Я тогда ответил ему отказом. Что же. Пока мы все жили моментом, Инкелий один смотрел в будущее и был готов действовать. Теперь я понимаю, что стоило тогда его послушать, но не сделанного уже не свершить.

— Я бы ему тоже не поверил. Думаю, что никто бы ему не поверил. Потеряв дражайшего тебе человека, мало кто смог бы остаться хладнокровным и не поддаться боли утраты. Каждый, так или иначе, проходит через подобное испытание и живёт дальше, нам ли с тобой этого не знать, но вот они не правились. Ход времени вспять не обратишь, так что не стоит до конца дней корить себя. Ты не желал ей зла, но по воле Богов оно с ней всё же случилось.

— Но я мог бы быть рядом, постараться всё изменить.

— Помнится, ты говорил, что после того, как Фиалиссия слегла, Агда не желала тебя видеть.

— Вчера она мне говорила обратное…

— Эх…что же… довольно на сегодня таких разговоров. У нас ещё есть работа.

— Да, ты прав, — Хромос тяжело выдохнул и выпрямил спину, вновь влезая в шкуру сурового капитана стражи, для которого все эти нежные чувства были совершенно излишни. Оставалась ещё одна новость, которую он вынашивал последние два месяца и о которой он был обязан поведать старику, но высказанная в тот момент она бы обратилась предательством. — Ничего точно не известно, есть лишь старые слухи об их удивительных навыках скрытности и проникновения, а также жуткие истории про их кровавые расправы. Очень похоже на нашего ублюдка. Так что это либо один из них, либо человек, что у них обучался.

— В таком случае, это должен быть мужчина средних лет или немного старше. Хотя он явно в хорошей форме, так что может и молодняк.

— Да, как-то так.

— Ладно, будем считать это одной из примет, а теперь можешь вернуть мне болт?

— Нет, не могу.

— Ты его где-то оставил?

— Нет, его это… его вчера украли на улице, когда я возвращался в Крепость.

— Но как!? — воскликнул Хейндир после секундного замешательства.

— Точно не знаю, но скорее всего это произошло, когда я гнался через толпу и сталкивался с людьми.

— И за кем ты гнался? — спросил Хейндир с недовольной миной на лице.

— За длинноволосым человеком, которого я тогда видел возле театра.

— Опять ты заладил про этого проходимца. Сдался тебе он.

— Он не просто случайный бродяга! Я разговаривал с одной из актрис в театре, она рассказала мне о друге убитой эльфийки по имени Феомир, который подходит под описание человека, замеченного псарем в ночь после убийстве купца. Это не может быть совпадением!

— Ты мне не говорил, о том, что он был знаком с убитой, — упрекнул его Хейндир. — Это уже многое меняет. Говоришь, что его зовут Феомир?

— Да, всё так. Высокий, худощавый с сальными волосами. Мне не сказали, чем он занимается или где его можно найти, но он явно мутный тип, возможно, что даже опасный.

— Попробуем его поискать, может, что и расскажет, — пробормотал Хейндир, записав ещё одно имя аккурат под первым. — Впрочем, ты не один опростоволосился и далеко не худшим образом.

— В смысле?

Хейндир запустил руку под стол, залез в ящик и достал чёрный ларец. Ухватившись за крышку, он отодвинул крючок. Шкатулка распахнулась и повисла в воздухе. Она была пуста.

— Где они? Как их смогли выкрасть из тайника?!

— Они были не в хранилище. Если помнишь, то позавчера, когда нам сообщили об убийстве эльфийки, то мы сразу побежали к конюшне. Я тогда не успел спрятать камни и оставил шкатулку на столе. Здесь она и пролежала до следующего утра. Вспомнил про неё только после нашего совета и собирался отнести на место, но не успел проверить её содержимое, как примчался гонец из Сената и передал требование немедленно прибыть для отчёта. Пришлось быстро, без проверки, сунуть её в тайник и отправиться на встречу. Хотя, какая разница открыл бы я её или нет, своровали их ещё ночью, в этом я уверен.

— На кого думаешь? — сокрушённо спросил капитан.

— Не знаю. Пока мы были в театре, кабинет оставался незапертым, и войти мог кто угодно, но не помню, чтобы прежде хоть раз кто-то да решился у меня красть. Не очень-то это походит на простое совпадение. Кто ещё знал про камни кроме меня и тебя?

— Бэрид, замочных дел мастер, Эдвис и каждый гном в Дун Гараде, а может уже и половина гномов всего Лордэна и даже кто-то в окрестностях. Не думаю, что все банкиры стали держать языки за зубами.

— Коротышек тут никто не видел. Кто из стражей?

— Я никому про них не рассказывал.

— Плохи наши дела.

— Ради них можно и всю Крепость перевернуть к верху дном.

— А заодно придётся и весь двор перекопать. Что-то с этим делать надо, но это будет моей головной болью, а для тебя сейчас есть новое задание.

— Неужели сегодня будут и хорошие новости? — Хромос тоскливо улыбнулся.

— Немного, но да. Как выяснили осведомители, яд Туманных Островов никто не продаёт, однако они смогли найти человека, который раньше был ключевым поставщиком этой напасти.

— Кто такой?

— Зовут его И́клос, фамилии не имеет, либо же он никому её не доверяет. Занимается всевозможной контрабандой, ростовщичеством и ещё много чем по мелочи, но высовываться не любит, поэтому раньше он нам на глаза особо и не попадался. Найти его можно в Квартале Страстей, где он держит нечто вроде притона.

— Наши люди с ним уже встретились?

— Нет, они не стали близко подбираться к нему — побоялись, что их раскроют. К тому же он вполне себе авторитетный человек в воровской среде и с мелкими сошками по пустякам беседовать не станет. Нужен кто-нибудь покрупнее.

— А, по-твоему, он примет к себе стража?

— Рядового или старшину, разумеется, нет, а вот капитана вполне может, — ответил Хейндир, откинувшись назад. — Правда тебе придётся идти неофициально, так что забудь про доспехи и отряд поддержки.