— Чёрт подери. Я уж было подумал, что потерял тебя с концами, — выдохнул Хромос, на что Янс ответил ему недовольным прищуром, как бы опровергая эти слова.

— Времени у нас немного, охранники скоро проснуться, если раньше кто-то не заметит следы моего… взлома. Так что вставай давай, я тебя вытащу отсюда, — капитан осторожно перехватил убийцу за запястья, стараясь не давить на свежие раны, но тот, дёрнувшись от пронзившей его нервы боли, коротко замотал головой в стороны и стал немощно вырывать руки из захвата грубого спасителя.

— Ты чего? Если бежать, то именно сейчас, иного шанса уже не будет.

И снова Янс отрицательно покачал головой и придвинулся чуть ближе к стене, утверждая своё незыблемое намерение остаться в тюремных застенках.

— Но почему? Что случилось?

Тяжко выдохнув, убийца поднял дрожащие, обессилевшие руки и показал Хромосу распухшие и побагровевшие пальцы, которые теперь больше походили на десяток добротных отбивных; на нескольких из них отсутствовали ногти, оголяя сырую плоть. Главный инструмент вора, которым он привык добывать себе хлеб с солью и вино с дичью, был уничтожен в пух и прах без малейшего шанса когда-нибудь восстановить былую лёгкость и ловкость движений. Этим пальцам отныне и вовек не суждено тихо залезать в чужие карманы и цепляться за щели между каменной кладкой, ими не сжать рукоять стилета и не взяться за ложку с супом. Они теперь могли только служить бесполезным и болезненным напоминанием о было силе и навсегда оставленной позади полной лихих выходок жизни, к которой единственно была приспособлена его беспутная и бесшабашная натура.

Вслед за этим Янс приоткрыл измазанные в засохшей крови губы, чтобы показать тёмный и раздутый обрубок, оставшийся на месте острого и беспощадного языка, и почти сразу же сомкнул их обратно, не желая терпеть мучительную боль слишком долго.

— О Боги, что же они с тобой сотворили! Но ничего, я отведу тебя к лекарю…

Янс мотнул головой, давая понять, что ни один в целитель в городе, а может даже, что и на всём белом свете, не сможет починить подобного калеку.

— Тогда что мы будем делать, а? — спросил капитан, стоя на одном колене.

Немного пораскинув мозгами, обречённый узник, не сгибая пальцев и запястья, а двигая сразу всей рукой, показал сперва себе на грудь, затем обратил руку в пол, ещё раз подтвердив свой отказ от всякой мысли о побеге, а после указал на лицо Хромоса и осторожно махнул в сторону двери, прогоняя его прочь к свободе.

— Нет, что ты говоришь, я же без тебя не справлюсь. В одиночку мне их ни за что не одолеть.

Убийца слегка пожал плечами, как бы говоря, что иного выбора у капитана так-то и нет.

— Не неси чепухи — ничего из этого не выйдет Мне не хватает твоих навыков, да что там навыков, мне нужны твои знания об этих тварях. Даже камень теперь у них.

К удивлению капитана, Янс довольно улыбнулся и поднял открытую ладонь, приказывая Хромосу немного помолчать. Вслед за этим он принялся глубоко дышать через сломанный набекрень нос, от чего камера наполнилась пронзительным свистом. Из ноздрей стали вылетать кровавые сгустки, пока худой живот раздувался и спускался как горловой мешок у поющей лягушки. Собрав всю волю в кулак, чтобы превозмочь грядущую волну агонии, убийца резким движением раскрыл рот и столь же быстро сунул в него распухшие пальцы, стремясь запихнуть их как можно глубже в глотку за корень языка.

Его всего перекорёжило и скрутило. Завалившись на бок, он дёргался в рвотных позывах, силясь выдавить немногочисленное содержимое голодного желудка. Видя его страдания, Хромос попытался остановить Янса, пока тот не причинил себе ещё больше вреда или не потерял сознание от боли и напряжения, но прежде, чем он успел это сделать, убийцу наконец-то вырвало на пол.

В скоромной лужице из едкого желудочного сока и свежей крови от вновь открывшихся внутренних ран лежал магический хрусталь и сиял тихим белёсым светом. Заметив это, Янс, всё продолжая лежать на боку и судорожно дыша, с неподдельным ужасом поглядел на Хромоса.

— Да-да, я в курсе. Одвин сейчас сидит где-то в замке, но он не знает обо мне.

В ответ убийца отнял одну руку от живота и резче чем прежде замахал ею в сторону выхода, приказывая Хромосу навсегда забыть о нём, немощным, обречённым, и впредь думать лишь о собственной сохранности.

— Твою мать… — пробормотал капитан, помогая Янсу вернуться в сидячее положения и утирая с распухших губ едкую желчь. — Ладно… Если ты уже всё для себя решил, то пусть так оно и будет, но перед тем, как я уйду, скажи: ты его видел? Главу их культа?

Янс как-то неуверенно и скорее даже отрицательно покачал головой. Получив от монструозного Одвина сокрушительный удар в переносицу, он почти полностью потерял сознание и на протяжении всей дороги от дворца до Утёса он улавливал лишь размытые и рваные образы окружавшей его действительности и обрывочные фразы на совершенно ему непонятном языке.

— Имя? Может, ты слышал его имя? — заметив, что убийца призадумался, Хромос принялся перечислять имена капитанов, надеясь, что хоть одно покажется Янсу знакомым. — Манек?.. Нет?! Но ведь это его отправляли за послом. Тогда… неужели всё-таки это был Глосель?.. Да, как бы он мог им оказаться, если рана не зажила… Может быть… Тристан?.. Нет? Фелкис?... Тоже нет? Дафрос? Вестис? Рокалий? Буффус?... Только не говори, что это был Адриль! И не он? Тогда… это наверняка был кто-то из рядовых или капралов, кто присоединился к посольской свите… Ты так не думаешь? Но почему?

Собравшийся с мыслями и приготовившийся вновь терпеть мучительную боль, сопровождавшую каждое его движение, Янс уже было поднял руки, чтобы посредством грубых и неясных жестов хоть как-то передать эту последнюю и самую важную мысль, но остановился, заметив, что валявшийся на полу колдовской камень внезапно засиял ярче прежнего, и это могло означать только одно — Одвин покинул коморку на вершине башни. И разве мог он это сделать с каким-либо иным намерением, как не для того, чтобы заботливо проведать полумёртвого пленника?

Тревожно замычав, как испугавшийся далёкого завывания волков телёнок, убийца закивал в сторону двери, прогоняя капитана, который на сей раз не собирался ему перечить. Хромос подобрал кристалл и, в последний раз посмотрев в заплывшие кровоподтёками глаза товарища, выбежал из камеры и окунулся во тьму коридора. Он не стал освещать себе пути, а просто бежал трусцой, прикасаясь пальцами к изгибавшейся стене и ожидая нужного поворота к лестнице, когда впереди он увидел, как тонкий луч света упал на пол. В следующий миг дверные петли пронзительно заскрипели от резкого распахивания, и капитан услышал торопливую дробь тяжёлых шагов, перескакивавших через ступени.

Ещё издалека заприметив исчезновение охранника, Одвин сразу же заподозрил самое худшее, а попавшиеся ему под ноги обломки расплавленного замка, лишь подтвердили его прошлые опасения, во многом из-за которых он и остался в ненавистном ему грязном Утёсе. Не желая снова упустить из под носа бывшего товарища, демон почти что кубарем слетел по лестнице, жёстко врезался в каменную стену плечом, от чего оно должно было сломаться, и, отскочивши от неё словно мяч, помчался по изгибам спирали, слыша впереди неясное эхо, сулившее желанную встречу. И всё же в конце короткого пути его ожидало разочарование. В пыточной зале он увидел только опершегося о дверной косяк своей камеры Янса, смотревшего на него замутнённым от боли, но преисполненным гневом и презрением взглядом.

— Где Хромос? — проревел Одвин осматриваясь по сторонам, на что убийца ответил кривой улыбкой.

— Я спросил, где он! — одним нечеловеческим скачком капитан приблизился к Янсу, схватил его за грудки и поднял в воздух, так чтобы их глаза оказались на одном уровне. — Говори, где Хромос Нейдуэн, иначе, клянусь Богами, я испепелю тебя прямо здесь и сейчас!

Одвин хорошенько тряханул ослабшее тело пленника, от чего то принялось безвольно болтаться в воздухе точно мокрая тряпка, причиняя Янсу боль, но тот стойко её вытерпел и, дождавшись, когда демон собрался вновь задать ему ключевой вопрос, плюнул обидчику в лицо, лишь самую чуточку промазав мимо раскрытого рта.