Завершив моё любимейшее и старейшее из занятий, я сперва подумал тут же и скрыться с места моего героического и легендарного свершения, но, оглядев комнату и бросив ещё один взгляд на обезображенное, стынущее тело, я решил, что мне следует внести ещё несколько штрихов в созданную мною картину, дополнить и прояснить моё послание. С этим намерением я стал крушить комнаты, вспарывая подушки, раскидывая бумаги и одежду, но при том избегая всякого серьёзного шума. За этой забавой меня застиг внезапный стук в дверь, хотя скорее это были удары сапога. В очередной раз за этот вечер у меня остановилось сердце, но это оказался всего лишь посыльный того гномьего банка. Я достал ещё одну пилюлю, проглотил её и на цыпочках пошёл к камину, где меня уже давно ожидала смотанная верёвка. Пришлось ещё немного подождать, прежде чем отрава подействовала и связки снова стали мягкими и тягучими, и тогда я принялся карабкаться вверх по трубе. Это было ещё сложнее, чем спускаться вниз, но я всё же выбрался на крышу и, сложив все мои инструменты и награбленное добро в мешок, незаметно спустился на землю и побежал к себе на хату, чтобы малость передохнуть перед новым делом. Что я сделал со срезанной кожей? Да так, остановился по дороге в одном переулочке, бросил её на дно старой бочки вместе с каким-то тряпьём, щепками и поджёг. На кой мне её хранить?
Добравшись до своей вонючей комнатушки, я переоделся, наспех пожрал, вздремнул сперва левым, потом правым глазом, и уже глубокой ночью отправился в Квартал Страстей к той самой воровской малине, которую недавно посещал. Публика там, конечно, весёлая, любящая покутить, но к моменту моего прибытия все гости разошлись, а хозяева в большинстве своём легли спать. Ну, я и пробрался внутрь, посетил как там его… да, Иклоса, подрезал у него ключик, пока он сладко дрых со своими девицами. Что тут сказать, у мужика вкус хороший, да и фантазией по всей видимости он тоже не обделён. Немножечко порыскав по углам, я без особого труда отыскал его тайник, которым, по всей видимости, он очень гордится, но я на своём веку видал и куда больших хитрецов.
Прежде всего, мне требовалось срочно раздобыть деньжат и побольше, так как, пока я следил за купцом с его дружками, у меня не было толковой возможности пополнить карманы, а дорожные расходы ударили по ним ой как нещадно. Возможно, мне стоило чуточку повременить с грабежом, пошататься вечерком по улицам, приглядеться к какому-нибудь особнячку, благо, что их у вас тут как грибов после летнего дождя, но я чувствовал, что именно у подобного бандита я смогу найти ещё что-нибудь действительно стоящее. Собственно, так и случилось. В его тайнике я нашёл пару занимательных карт, стопку бумаг, из которой я ничего не смог прочесть, так как местный язык я не знаю, но я всё же прихватил один листочек из любопытства. Я его прежде никому не показывал, но, если хочешь, то можешь на него взглянуть. Вот… держи… Ага… это весьма занятно… что?! С конём!? Не-не-не, ты должно быть шутишь... Аха-хах! Вот же ж больной ублюдок! А вот конюха действительно жалко. Увидеть подобную мерзость, а потом за это быть забитым плетью до смерти — это же под какой несчастливой звездой нужно было ему родиться!? Значит и вся остальная стопка в тайнике Иклоса полна подобными секретками толстосумов и синекровых пижонов. Что за чудесный городишко! С каждым днём он нравится мне всё больше и больше!
А? Да, делай с ней, что хочешь, мне от неё проку никакого, я — вор, а не вымогатель. Покажи ради смеха своим дружкам, ну или брось её прямо сейчас в огонь. Без разницы. Но вернёмся к нашим баранам.
Среди жёлтых стопок бумаг, мешочков с деньгами, пары гномьих гранат и прочего добра мой глаз наткнулся на полупрозрачный флакон с чем-то голубым внутри. Я тогда понятия не имел, что это был яд. Понимал лишь, что содержимое бутылочки должно быть очень ценным, раз его хранили в таком надёжном месте, так что решил дать волю своим загребущим ручонкам, и прихватил его с собой. Подобная мелочёвка карман не тяготит.
Забившись под завязку, я быстро свалил оттуда и рысью помчался на встречу с худой постелью. У меня оставалось несколько часов до рассвета, из которых я не желал терять ни единой минуты. Далее я опущу часть бытовых мелочей, которые к нашему делу никакого отношения не имеют, а вот назначение содержимого флакона я узнал при помощи нескольких крыс. Поймал их, не выходя из дома, и провёл пару опытов. Намазывал жижу на кончик ножа и пихал им в рот, царапал лапы и хвосты, и все они, сколь тонко я не мазал острие ядом, скоропостижно испускали дух. Вывод напрашивался сам собой, и я решил, что хорошая порция такой отравы сможет ненадолго утихомирить демонов, сделать их убийство более… сподручным.
Где-то после полудня, я вновь отправился к «Золотому Тельцу», проверить, как переменился их быт после моего нападения и наметить план нового посещения с ключом. По понятным причинам, с дворовыми я больше общаться не мог, так что пришлось пообщаться с соседями, но из-за незнания языка я не мог притвориться местным и, чтобы не вызвать лишних подозрений, врал всем, что я — слуга купца, снимавшего неподалёку комнаты. Говорил, что мой господин обеспокоен дошедшими до него слухами, а потому он отправил меня для того, чтобы разузнать как же на самом деле обстоят дела. Впрочем, ничего интересного и толкового они мне не рассказали, и я уже думал отправляться дальше, но тут в конце улицы показался развевающийся синий плащ. Это был ты. Я далеко не сразу припомнил твою рожу, которая лишь раз мелькнула перед моим взором у городских ворот. И тут у меня возникло подозрение, что и ты — демон в людской оболочке. Но заветный камушек тут же опроверг эту мысль. Нет ничего особенного в том, что страж посещает место убийства, таков ваш долг, но я всё же решил остаться и посмотреть, что же будет дальше. Ну, и сам понимаешь, чутьё меня не подвело. Ты вышел со двора вместе с таинственным ларчиком из чёрного дерева, и я пошёл за тобой.
Да, я видел, как ты оглядывался по сторонам, чувствовал твоё напряжение, но это только распыляло моё любопытство и умножало тягу к действию. Убить тебя? Нет-нет, тогда я думал лишь обобрать тебя, стащить ларец точно так же, как через день я отнял у тебя мой болт. Ну, конечно же это был я. Какие тут могут быть сомнения?!
Я был очень близок к своей заветной цели, ещё пара мгновений и ты бы растянулся на брусчатке, упустив ношу, но появился тот старик-извозчик, и мне пришлось нехотя отступить. Надо было готовиться к очередной ночи.
Спрятав арбалет и ножи под моей заношенной накидкой, я, ныкаясь по переулкам и дворам, добрался до театра и стал высматривать любовницу Вольфуда. Могло случиться и так, что она, будучи сражённой горем или же опасаясь за свою жизнь, отказалась бы выступать, но я нашёл эльфийку в её комнатке. Она тогда как раз переодевалась из своего траурного платья в белое, в котором собиралась выступать. Кажется, что демон наследует привычки бывшего владельца тела, потому что она, как и все лесовики, держала окна открытыми, чтобы избегать духоты. Она была как на ладони; я мог не тянуть кота за яйца и разделаться с ней до представления, но был велик риск, что её хватятся слишком рано, так что мне оставалось только выжидать и смотреть на её грациозное, обнажённое тело. Затем она ушла, а я продолжал лежать на крыше соседнего здания и стал невольным слушателем её пения. Да, стены театра заглушали звук, но её голос… он всё равно был прекрасен, чист, звонок, мелодичен и столь… печален. Должно быть, в нём была какая-то магия, потому как я почувствовал, как тает нутро, как щемит сердце. Мне вспомнилась картина их свидания, их поцелуи, и вернулись прежние сомнения. Я понял, какой чудесный цветок мне предстояло сорвать и втоптать в грязь, и это меня ужаснуло. Прежде мне не раз доводилось убивать женщин, но делал я это не по своей воле, по чужой указке, не имея выбора, а теперь он у меня был… Думаешь, что я слабоват на передок? Что же, вероятно, так оно и есть. Иначе я был бы самым большим чудовищем на белом свете. Может это я тут демон, а?
