Под липовым предлогом я оставил свою прошлую компашку и тайком от всех гостей трактира взглянул на хрусталь. Он светился пульсирующим белым светом, и стоило мне сделать шаг навстречу этой троицы, как камешек начинал сиять ярче. Демонические отродья сами пришли ко мне в руки. Тем временем они перетёрли с подбежавшим к ним бодрой рысцой тучным трактирщиком, который при виде блеска золочёных одеяний понадеялся на большой заказ и щедрую плату, и забились в дальний, тихий угол. Я тогда даже подумал подойти к ним и перекинуться парой слов, прикинувшись сельским простофилей, но быстро отказался от этой опасной, навеянной пивным дурманом затеи. Вместо того я подсел за ближайшую к их столу лавку и завёл разговор с сидевшим по правую от меня руку старичком, который, обрадовавшись внезапной компании, стал без устали рассказывать всё, о чём только мог вспомнить, ну а я, участливо кивая и притворно потягивая пенное, внимательно прислушивался к разговорам одержимой троицы.
Было довольно шумно, говорили они тихо, так ещё и на неизвестном мне языке, который, правда, мне уже доводилось слышать на базарах от заморских купцов, потому из их речи я смог уяснить только их иена, да название ещё одного города, через который они по всей видимости проехали парой днями ранее. Зато сколько же они пили. Прислуга только и успевала приносить им новые кружки, как они опустошали их и требовали принести ещё. За вечер каждый выжрал в одно рыло не менее пятнадцати пинт и это только пива, а ведь ещё были сивуха, медовуха и какие-то настойки на ягодах. Они то и дело отлучались во двор, чтобы освободить место для нового пойла, но вместо того, чтобы ползти по полу, как и полагается после подобной пьянки, хотя там уже в пору валяться мёртвым, они шли твёрдым и уверенным шагом, словно отродясь ничего кроме чистой, родниковой воды в рот не брали. Порой я замечал на их лицах неподдельную досаду и завистливые взгляды, обращённые на пьяный люд, так что подобная трезвость может быть и им самим не шибко в радость.
Когда за окнами совсем стемнело, и весёлые гости стали расходиться по домам, мои будущие жертвы тоже покинули общую залу и отправились в снятую комнату, куда слуги прежде отнесли пару дорожных сундуков купца. Я решил немного обождать, когда они заснут покрепче, и наведаться к ним, чтобы аккуратно осмотреть их вещички. Не будь они такими живучими и свирепыми демонюгами, то я бы бесшумно прикончил в постели Сентина и Эртела, а затем похитил Киданса и утащил подальше от домов, чтобы проникновенно поболтать с ним там, где никто не услышит его истошных воплей и криков о помощи. Эх, если бы всё было так просто.
Я выжидал на улице, в тени деревьев. Они ещё долго не ложились спать, обсуждая что-то тайное, и я мог видеть свет лучины меж щелей ставней. Когда же свет погас и прошло достаточно времени, то я, сделавшись невидимым, прокрался через двор, вскарабкался ко окну, цепляясь за щели между брёвнами, и осторожно заглянул в небольшую щель, чтобы убедиться в безопасности. И знаешь что? Эртел сидел на табурете, прислонившись спиною к двери, и смотрел в окно немигающими глазами. Я чуть было не свалился вниз, испугавшись, что он меня заметил, настолько был пронзителен его холодный взгляд, но это было ошибкой. Они поступили весьма мудро, выставив караул, так что пришлось изменить свои планы и отступить. И вот что странно. Той ночью я ещё трижды наведывался к ним и каждый раз из них троих бодрствовал Эртел. Они не сменяли друг друга, как это делают нормальные люди, а каждый отсиживал всю вахту от захода до рассвета. В следующие дни я в этом смог убедиться. Каждую ночь караулил кто-то один, а другие спали до самого рассвета. Подозреваю, что они могут подолгу обходиться без сна, так как следующим днём караульные не казались хоть самую малость сонными или же вялыми.
В том городке они провели всего один день, большую часть которого они проторчали в своей комнате, лишь разок спустившись вниз, чтобы набить брюхо. Держались они исключительно вместе, не упуская друг друга из виду, так что мне оставалось только бездейственно и смиренно изучать их повадки и поджидать удобного момента. Честно говоря, их поведение от обычного людского почти ничем не отличается, так же ходят, так же говорят, так же жрут и точно так же гадят. Если у тебя при себе нет вот такого камушка, или если ты не попробуешь напоить его до состояния безвольного тюфяка, то от обычного человека и не отличишь. Хотя, можешь попробовать его пырнуть чем-нибудь в бок или слегка оцарапать, если рана быстро затянется, то перед тобой одержимый и тебе нужно срочно делать ноги.
На следующее утро они наняли экипаж и двинулись дальше на восток, ну а я последовал за ними. Впредь я не останавливался в том же месте, где и они, и не ходил туда принимать пищу, чтобы они не стали меня подозревать, но следить за ними приходилось и днём, так что я подворовывал одежду и носил шляпу наподобие той, что сейчас лежит в углу. Только её одну я купил у старьёвщика, причём уже тут. Да, да, знаю, этот белобрысый Сентин всё же улавливал моё присутствие, но найти меня им не удавалось. Это было всё равно, что играть в салочки с едва научившимися ходить детьми. Такие наивные и неуклюжие, что даже смех берёт.
Мы достигли практически самой границы Лиамфоля, и там, остановившись в каком-то захолустье, они стали по вечерам тайком от хозяина постоялого двора уходить в чащобу и торчали там до самого утра. Признаюсь, что в эти дни следить за ними было довольно трудно, так как мне всё-таки требовалось хоть немного поспать, а они продолжали шастать по округе и днём. На третий день их ночных прогулок, к ним пришла ещё пара одержимых, и они передали им чёрный ларец, в котором лежало нечто светящееся. Как ты говоришь? Лавовые опалы? Вот о них уже я никогда прежде не слышал. Должно быть ценная штука не так ли? Не, ну а что, мне просто любопытно. Ладно-ладно, расскажешь позже, но я сам видел, как ты таскался с этой чёрной шкатулкой, так что не отвертишься, ты точно должен знать им цену.
В общем, после той встречи они отправились в ближайший городок, где купили себе простецкую телегу с парой лошадей и по окольным дорогам, стараясь держаться подальше от крупных поселений, поехали в королевство Ронхель, в пределах которого расположен город высших эльфов Шинаэ́р. Обычно ехать по большим дорогам вместе с прочими купцами куда более сохранно, чем маленькой компашкой с ценным грузом путешествовать по недобрым захолустьям, но для этих хлопчиков обычные разбойники представляли наименьшую из возможных угроз. Более того, я сам стал свидетелем того, как на них напала довольно-таки большая, вооружённая копьями и топорами шайка, но Эртел и Сентин в одну минуту уложили их всех голыми руками, причём оставшись в своей человеческой форме. Когда они отъехали подальше, я осмотрел трупы и, если бы точно не знал, что там произошло, то, глядя на переломанные черепа и конечности, наверняка бы решил, что их отдубасил разъярённый, но не шибко голодный тролль.
В Шинаэре они провели целую неделю, пока ждали открытия нужных врат. За два дня до того, как отбыть в Форонтис, они в ночи прошил в верхний город, где обитают сами высшие эльфы и куда обычно не допускают людей не королевских кровей. Для меня это стало неожиданностью, так что я не смог толком подготовиться, а к высшим эльфам вот так с наскока лучше не соваться. Никогда не знаешь, куда они ухитрились запихнуть магическую ловушку. Но я тебе могу сказать, что порой, проходя возле стен верхнего города, я замечал, как хрусталик легонько вспыхивал. Должно быть, и высшие эльфы не могут устоять от этой заразы, или они одного такого в плену держат, с них то станется.
По истечению недели, когда звёзды наконец-то встали в нужном порядке, или чего там эти остроухие сволочи столько выжидали, мировые врата были наконец-то открыты, и демоны со своей поклажей направились к ним. Для меня этот момент был довольно опасный, так как эльфы не любят держать проход открытым сверх необходимого и отправляют всех одной толпой. Если бы я подошёл к Сентину слишком близко, то поганец мог меня узнать. Из-за этого мне пришлось полностью сменить одежду на более приличную и прикупить дурацкий парик, а затем дать на лапу одному купцу, чтобы он взял меня в свою карету. Пришлось неплохо раскошелиться, но ночью того же дня в Эрадуисе я прогулялся по гостиницам и поправил своё положение. Обычное дело.
