Прислонившись к косяку двери и смотря вдаль, как за лесом сияет зарево уходящего солнца, он медленно затягивался сигаретой. Камал курил в редких случаях, не так как Сони, часто и бесперебойно. Он постоянно делал ей замечания, но всегда ему это выходило боком, поэтому он перестал бороться. Правда, он знал, что Сони курила реже, когда была занята чем-то, либо была в стабильном спокойном состоянии души. А различные переживания заставляли её чаще неосознанно тянуться к сигарете.

— Камал, я приготовила кофе.

Услыхал за спиной Камал голос и, обернувшись, он ощутил приятный аромат горячего кофе, который ему протягивала Сони.

— Спасибо, дорогая, — машинально ответил он и мягко улыбнулся.

Сони улыбнулась ему в ответ, и расположилась в плетёном кресле, на террасе окидывая взглядом зарево на горизонте.

— Здесь так прекрасно, — тихо вдруг промолвила Сони, словно проговаривая мысли вслух, — эта умиротворяющая красота проникает прямо в душу. Здесь просто изумительно.

— Да, верно, — Камал с восхищением рассматривал умиротворенное лицо Сони.

Он сел в кресло напротив нее не в состоянии оторвать от нее взгляда. Сони, прикрыв веки, наслаждалась легким вечерним ветерком, что ласково играл локонами её волос. При этом она слегка свела плечи, и Камал осознал, что она озябла. Он отложил кофе и взял плед, что висел рядом на ручке кресла, и, медленно подойдя сзади к Сони, ласково укутал её, желая больше согреть своим жгучим объятием, нежели куском меха. Сони благодарно улыбнулась ему в ответ и неожиданно прошептала:

— Я уже и забыла, как ты заботлив… — но вдруг осеклась и смущенно потупила взор.

— А я помню, как ты беззаботно улыбалась раньше, и как заразительно звучал твой звонкий смех, — ответил Камал и, присев рядом с ней на корточки, глотнул кофе, который начинал остывать.

В ответ Сони словно сжалась вновь внутренне в поисках своего кокона, где пряталась от угрозы, и, сжав обеими руками чашку кофе, пригубила напиток, затем еще и еще глоток, не в силах поднять взор на Камала.

Сознавая, что они невольно ступили на грань черты, где соприкасались их границы, он сделал шаг назад, чтобы вновь не спугнуть Сони, которая с трудом начала покидать свой твердый панцирь и заново раскрывать для себя все яркие краски этого мира.

— Расскажи мне о своей работе. Чем ты занимаешься? — непринужденно сменил тему Камал, отвлекая Сони, которая могла вновь спрятаться в своем коконе.

Сони смущенно улыбнулась и тихо ответила:

— Ничего особенного, обычный журналист.

— И всё же?

Камал с любовью смотрел в глаза Сони, которые вновь обволакивались тёплым светом. И когда он нежно положил свою руку поверх её руки, она на удивление не отдернула, не вздрогнула, не ощетинилась, а лишь опустила свой взор на руки, наблюдая, как Камал мягко поглаживал поверхность ладони большим пальцем. Сони ощутила, как приятное тепло мягкой волной разлилось по венам и струйкой потекло к сердцу, а затем, достигнув головы, обрушилось обратно, как цунами, обдавая мурашками всё тело. Сони лихорадочно вздохнула и тихо промямлила, потупив взор:

— Я… мне… мне нечего рассказывать… я бы лучше послушала тебя…

— Ты даже не представляешь, как много мне бы хотелось тебе рассказать, — томно произнес Камал, не отрывая взгляда от Сони.

— Почему ты запретил видеться с сыном? — внезапно осмелев, задала тихо вопрос Сони, посмотрев ему в глаза.

В кристально чистых глазах Сони Камал увидел искорку печали и искренне произнес:

— Потому что боялся встречи с тобой… хотел забыть тебя… но не смог, как бы я не старался…

Глядя ей в глаза, прошептал Камал и, замолчав на мгновение, не сдержался, медленно приблизившись к ней, он нежно прикоснулся к её губам в ласковом поцелуе. Сони не пошевелилась, слегка вздрогнула, но не оттолкнула его. Осмелев, он продолжил нежно ласкать её губы языком, покрывая мелкими поцелуями. Внезапно он ощутил, как приоткрылись губы Сони, и она медленно ответила на его поцелуй. Страсть поглотила его с головой, и он не заметил, как нежный поцелуй настойчиво перешел в более жгучий и требовательный. И вдруг Сони медленно отстранила его, тихо прошептав:

— Лучше остановись, прошу тебя…

— Прости, — прошептал Камал, в голосе его звучало неутоленное желание и разочарование. Он томно смотрел ей в глаза помутневшим от страсти взором, — но ты ответила на поцелуй.

Сони потупила взор и не знала, что ответить.

Камал прерывисто дышал, рука, которая переместилась к плечу во время поцелуя, задрожала от страсти.

— Тебе ведь тоже этого хотелось, я чувствую…

— Камал… — остановила его Сони и замерла, глядя ему в глаза.

Время остановилось на мгновение. Его жгучие глаза потемнели от страсти, превратившись в два бездонных колодца. Словно омут заманивал её эти тёмные глубины, дурманя её разум, затягивая магнитом. Как зачарованная, она не могла отвести взгляда. Сони ощущала, как начинает задыхаться в сетях этого омута… Возникло безумное желание провести пальцами по родным чертам лица… Погрузить пальцы в копну волос, чтобы ощутить твердость волокон… Вдохнуть глубоко его мужской запах силы, что дурманил, пригвоздив её на месте и не позволяя совершать какое-либо движение… она лишь могла пожирать его взглядом в ответ, так же как и он, проникал одним лишь взглядом в её душу. Словно выворачивал наружу все её тайные и давно забытые желания. Она нервно сглотнула и с трудом отвела взор.

Камал тяжело вздохнул, но отпустил ее. Сони изящно встала и быстро упорхнула, как мотылек.

Влетев, как вихрь, в свою комнату, она закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. И лишь оказавшись наедине с собой, она глубоко вздохнула, проведя пятерней по волосам. Грудь взволнованно вздымалась и опускалась. Сердце гулко стучало, готовое вырваться из тисков рёбер.

«Что это было? — пульсировало в голове, — Боже мой!»

Она все еще продолжает трепетать в его присутствии. Сердце бешено колотится и накрывает безмерное томление от его прикосновения. Руки дрожат, кружится голова от его поцелуев.

Боже! Почему?

Она все еще любит его?!

Она и не переставала любить его все эти годы… Она любит его по-прежнему…

Почему?

Любила и продолжает любить!

Всегда!

Как бы она этого не отрицала, даже если и не признавалась в этом себе, она продолжала любить этого человека и оставалась верной ему…

Сони бросилась на кровать и зарыдала.

Но через некоторое время в дверь постучали и Сони, замешкавшись на какое-то время, всё же отворила дверь своей комнаты.

На пороге стоял Камал и переминался с ноги на ноги, как нашкодивший подросток, неуверенно поглядывая на неё.

Сони не пригласила его внутрь, наоборот, преграждая ему путь, она прислонилась к косяку двери не в силах поднять на него свой заплаканный взор.

— Сони, я так больше не могу, — неуверенно пробубнил Камал.

Сони лишь шмыкнула носом, не понимая к чему он клонит.

— Я безудержно раскаиваюсь в гибели малышки! Позднее раскаяние не вернёт утраченную жизнь, но… прости, если сможешь…

Чтобы не смотреть в глаза Сони, Камал прислонился к стене рядом с дверью и смотрел вверх с запрокинутой головой, словно молился.

Сони потупила взор, не решаясь поднимать на него взгляда.

— Прости меня, Сони, — нерешительно Камал всё же обернулся и посмотрел на Сони, которая сверлила взглядом одну точку. — Все эти годы, я не мог найти покоя, так как сам не смог простить себя за всё, что произошло между нами…

Сони, всё еще не поднимая головы, продолжала смотреть в одну точку, и на глаза навернулись слёзы, при воспоминании о малышке, которая блаженно сосала грудь. Это последнее воспоминание о ней всегда преследовало её. Иногда она представляла, какой она могла стать через пять лет, с большими выразительными глазами, как у матери и капризным носиком, упрямым подбородком, как у отца. Но эти редкие фантазии причиняли ей невыносимую боль, и она отгоняла их прочь вновь и вновь.

На Камала также нахлынули воспоминания той ночи, и горькие стрелы раскаяния пронзали его с той же точностью, как и в тот момент. В момент осознания жестокой реальности, осознание того, что он принёс Сони, потеряв рассудок от жгучей ревности. Сожаления того, что он стал причастен, как соучастник преступления, не давали ему покоя все эти годы. Глаза его блестели от непролитых слёз раскаяния.