Камал посмотрел на Сони в полном замешательстве, а Сони смущенно опустила взор.

— Я не принадлежала ему, как женщина, как жена, так как мы не были женаты… мы просто жили под одной крышей…

— Что? — Камал не мог поверить услышанному, его удивлению не было границ, — Ты шутишь? Вы жили под одной крышей, и между вами ничего не было?

— Да… — еще больше смутилась Сони, и румянец на щеках начал жечь её красным огнем.

— Но в борделе ты не отрицала, что ты не … — с недоверием посмотрел он на неё, не в силах произнести слово «целка», не веря в её девственность.

— А что бы это изменило? — возмутилась Сони, вспыхнув красным огнем румянца на щеках, так как поняла, что он имел в виду, — Твой отец сжалился бы надо мной и отпустил?

— Нет! Наоборот, постарался бы получить больше выгоды на этом, — взъелся Камал, озлобленно возмущаясь тому, как бы мог поступить отец, чтобы усмирить нрав бунтарки ради выгоды.

— Вот видишь, — Сони издала нервный смешок.

А Камал, всё еще не веря своим ушам, возмущенно пыхтел:

— Это за гранью моего понимания. Нет!!! Ну как такое возможно?! Я бы давно уже соблазнил тебя, ну или взял бы силой!

Сони вдруг рассмеялась, и ее смех был таким заразительным и переливчатым, что Камал не сдержался и присоединился к ней.

— Вообще-то ни то, ни другое применить у тебя почему-то не получилось, — подтрунивая его, произнесла Сони, все еще улыбаясь, — и, к тому же, Кайрат как-то пытался однажды, когда был немного навеселе. Но я даже не знаю, как смогла оглушить его, правда, утром он ничего не помнил.

И Сони прыснула от смеха, по-детски пряча лицо в ладонях.

Камал зачарованно смотрел на её детскую наивность, беззаботный смех и также улыбался ей в ответ. Он никак не мог поверить до конца, что эта хрупкая, нежная и миловидная девчушка смогла остаться верной своим принципам. Жила в своем розовом мирке и не позволила осквернить себя этому порочному миру.

— Правда, я теперь не знаю даже, как вернуться домой?! Дом осквернен его изменой, мне противно в него возвращаться… — внезапно озабоченно произнесла Сони, по всему было видно, что она немного успокоилась, отпустила ситуацию и смирилась с реальностью.

Для Камала это не было проблемой. Он решил по-быстрому этот вопрос. Кайрата он выставил мирно по просьбе Сони без единой царапины, правда, скромно объяснив ему, что и как, чтобы он более не приближался к Сони и за километр.

=*****=

После того, как выдворили Кайрата, Камал помог Сони продать дом и на вырученные деньги приобрести 3х-комнатную квартиру в центре города.

Сони решила распрощаться с прошлым и начать всё с чистого листа.

Она поступила в ВУЗ в кафедру иностранного языка по специальности «Переводческое дело». Камал также помог ей устроиться на полставки на работу в вечернее свободное от учебы время. Не смотря на её отказы от финансовой помощи, Камал всё же периодически помогал ей иными путями, незначительно, чтобы не ударять её по самолюбию. Тем самым он продолжал поддерживать с ней уже дружескую связь. И троица друзей продолжила свое общение с Сони уже в другом формате.

Они постоянно были вместе, всегда находили повод для встреч и общих сборов, а Сони стала для них центром внимания. Камал потихоньку начал вводить Сони в круг своих знакомых. Она познакомилась с его лучшим другом местным врачом Игорем и его женой Натальей, с которой быстро сдружилась. Также, он познакомил ее с Джеком, представив его, как своего «крестного» отца, что вырастил и воспитал его с пелёнок.

Детская наивность Сони и непорочность, неоскверненная злобой и ненавистью покоряла Камала каждый раз. Ее любовь к жизни, благоговейность ко всему живому раскрывала прекрасные черты душевного мира и покоя, чего так порой не хватало ему самому. Ведь вся его жизнь была окружена насилием и пороком. А в обществе этой детской непосредственности он словно был окружен благословенным умиротворением. Она словно излучала любовь вокруг себя. И вся троица отъявленных головорезов, какими они сами себя считали — Николя, Димка, да и сам Камал, в ее обществе превращались в ручных котят, которыми она могла бы манипулировать одним мягким взглядом и доброй улыбкой. У них троих начался новый период в дружбе. Период соперничества, за право внимания Сони. Но Сони не выделяла никого из них, не поощряла кого-то в отдельности. Она относилась к каждому из них с особым уважением, а они в свою очередь трепетно относились к ее вниманию.

Со временем Камал смог покорить и сердце Сони. Но она долго не признавалась в этом даже себе.

Камал видел в ней ребенка, который еще не успел раскрыть свою сексуальность, познать свою женственность и силу чувственности. Она была, как не распустившийся бутон розы. И Сони даже не подозревала, как был прекрасен аромат этого не распустившегося цветка, который будоражил кровь и безудержно манил к себе мужские взгляды. Феромоны, которые излучало её юное тело сводили с ума не только Камала, но и Николя с Димкой, которые также были пленены ее грудным смехом. Они окружили её не только заботой, но и оберегали от похотливых взглядов посторонних парней либо мужчин, поэтому частые вечерние прогулки завершались групповыми побоями и местными дворовыми разборками. Что Сони в свою очередь не одобряла.

После одной из таких разборок с местными хулиганами, Камал с Димкой и Николя раскидали нескольких парней и, пока те не опомнились, убежали по закоулкам темных переулков. Они хохотали всю дорогу, пока убегали, бежали без остановок, пока не добрались до подъезда Сони. Оставив Димку с Николя на стрёме, чтобы перестраховаться от слежки, Камал завел Сони в подъезд, провожая до квартиры. От быстрого бега адреналин в крови кружил по венам, как в водовороте. Сони прислонилась к двери квартиры и никак не могла отдышаться. Грудь взволнованно вздымалась и опускалась. Но постепенно бешеный стук сердца начал стихать. И Камал обескураженно посмотрел на Сони, медленно приближаясь к ней. Сони все еще тяжело дышала. Камал неуверенно прикоснулся к ее руке подушками пальцев и, едва прикасаясь, плавно и медленно, словно чертил линию начал подниматься по руке выше к предплечью. Прикосновения были едва ощутимыми, но у Сони мурашки пробежались по всему телу, а кожа на руке словно вздыбилась, как гусиная, и она сама начала тянуться к пальцам Камала. Сони смотрела ему прямо в глаза, а он не отрывал от нее взгляда и наблюдал за её реакцией на эти прикосновения. Она не могла отдышаться от быстрого бега, но теперь тяжелое дыхание уже не было связано с этим состоянием. Адреналин в крови быстрее забегал, бросая ее в жар, и Сони не могла понять этого нового ощущения, это было схоже с быстрым галопом лошади.

Рука Камала медленно дошла до плеча и нежно переместилась к её скулам. Неведомое ранее тепло разлилось по телу, и Сони неосознанно прикрыла веки, не понимая, что за странное состояние начало охватывать ее с ног до головы. Неизвестно откуда накатившая волна пугала новизной ощущений настолько, что Сони резко оттолкнула его руку и, быстро поблагодарив Камала, что проводил, попрощалась с ним и исчезла за дверью, не приглашая его внутрь. Камал не успел опомниться даже, как перед его носом закрылась дверь её квартиры. Он прислонился лбом пытаясь отдышаться и понял, что спугнул её. Она была не готова, как дикая пугливая лань.

Камал действовал по наитию в завоевании ее расположения. В борделе он использовал угрозы и уговоры по отношению к Сони. После освобождения её из этого жуткого заведения, у них сменился формат общения. Он пытался купить её внимание всякими подарками. Но теперь понимал, что Сони сделана из другого теста. Меркантильность ей не свойственна. Алчность не в её природе. Её открытая душа была настолько уязвима и беззащитна, что могла быть на руку коварству мира, погрязшему в пороке. И ему безумно хотелось защитить её наивность. Хотелось стать для нее крепостью, что оберегает её девственную чистоту. И ему страстно хотелось разбудить её чувственность, что бурлила в глубине ее янтарных глаз.