«Мужчина — глава семьи, а женщина, которая рядом с ним, его спутница, — вспомнила Сони слова матери, которая вела разговор в целях полового воспитания в её 13 лет, после первого менструального цикла. — Мужчина на одну ступень выше женщины, но это не означает, что женщины — низшие существа. Бог создал женщину из его ребра, чтобы она была рядом с мужчиной. Женщину нельзя топтать, но и обожествлять также нельзя, иначе бы и создал её Бог из какой-либо другой части Адама. Он создал именно из ребра, чтобы женщина была рядом с сердцем мужчины. Не под ногами и не на голове, а именно около его сердца. В его сердце. Чтобы мужчина любил её, уважал, оберегал, обнимая, защищал, как крепость. Чтобы он мог любоваться ею и наслаждаться. Они сливаются в одно целое, как одна душа. Но при этом, мужчина всё же на одну ступень выше по его сотворению и поэтому женщина почитает своего мужа. Проявляет уважение и смирение по отношению к нему. Не поклоняется, а именно почитает, имей в виду, доченька».

Эти слова из далекого детства внезапно возникли в памяти в распаленном мозгу Сони.

Мать Сони — Фериде-ханым, как с уважением к ней обращались соседи и знакомые, была видная восточная красавица, точёная талия, стройная, высокая, чернобровая, с густыми шелковистыми волосами, каскадом спадающими до бёдер. Этими волосами она могла укутывать всё своё тело, и это выглядело просто потрясающе.

«Моя шамаханская царица!» — с любовью так называл её маму отец Сони. Отец безумно любил мать и Сони твёрдо верила, что настоящая любовь бывает именно такой.

«Праведная жена никогда не оскорбит своего мужа: ни делом, ни словом, ни взглядом, — напутственно объясняла её мать. — И самое важное в браке, это отношения между мужчиной и женщиной, хотя и немаловажную роль в их жизни играет их общая спальня. Именно там крепнут узы брака, расцветают чувства. По природе мужчины более твёрдые создания и поэтому более хладнокровны в сложных ситуациях. Потому что их первоначальная задача всегда была и будет — защита и выживание. Женщины же более мягкие создания, ведь не зря были сотворены они из мягкой кости, которая может гнуться, сгибаться. Чтобы она могла проявлять смирение, понимание, поддержку, а при необходимости и покорность, подстраиваться под уклад его жизни. Но не прогибаться ни под кого. Главное, чтобы не сломаться! Она, как воск, может и твёрдость проявить, и плавиться, как свеча, становиться текучей, нежной, ласковой, покорной. А когда возникают семейные неурядицы, именно женщина делает первый шаг. И это не означает, что она теряет самоуважение. Упрямство не должно одолевать её. Ведь гордость женщины — это её мужчина. А отказ её идти на компромисс — это уже гордыня. И это абсолютно разные понятия. Если происходят разногласия, женщина не должна наказывать своего мужчину отказом в супружеских обязательствах. Бог проклинает женщину, которая отказывает в близости своему мужу! При этом никогда не забывай доченька о смертном грехе прелюбодеяния. Сейчас, возможно, тебе сложно многое понять, но ты постепенно познаешь все важные моменты в отношениях мужчины и женщины, освещенных браком».

Еще много чего напутственно мать поясняла ей, рассказывала о менструальном цикле, о его ценности в жизни женщины, об анатомии человека, о родах, о девственной чистоте и даже половом акте во избежание внебрачной связи. Мать многое рассказывала и учила дочь правильно смотреть на мир, делать верные решения. И Сони помнила её наставления, всегда следовала им. Но… она не научила её, как правильно реагировать, воспринимать насилие и жестокость со стороны любимого человека. И душа Сони разрывалась на части в недоумении… Как можно было принять такое надругательство, такую жестокость?! Даже если она и смирилась с той злополучной ночью, ссылаясь на его опьянение и помутнение рассудка, то эту трагическую ночь Сони не могла никак принять, это переполнило чашу её терпения. Она была в замешательстве, но понимала, что так дальше продолжаться не может. Образ малышки постоянно стоял перед глазами…

Камал не раз твердил ей, что этот ребенок будет стоять между ними.

Так и случилось!

Неумолимый образ стоял тенью между ними… как огромная пропасть, на гранях которой стояли они оба, только по разные стороны…

И между ними призрак… вечный призрак, который не рассеется никогда…

И это не образ Димки, что напоминал об её ошибке…

Это что-то большее… невыносимое…

Это образ малышки…

Это боль, которая съедает из недр души… которая выворачивает наружу, словно вскрывает вены лезвием и бьёт фонтаном кровь, пока не иссушит досконально до последней капли… и ждёт… ждёт, когда обессиленное тело рухнет без движений.

Каждый день она словно умирала, по капле теряя в себе всё святое и священное, затем засыпала, забываясь в забвении сна, а просыпаясь, вновь всё повторялось, продолжая агонию настоящего.

И этот образ малышки стоял, как вечное клеймо… печать, что охраняла врата в рай от нежеланных посетителей, сжимая в болезненный узел…

=*****=

— Я хочу ее видеть! — настаивал Камал.

— Еще не время, она должна прийти в себя. Тем более, она не желает видеть тебя, — ответил Николай.

После того злополучного происшествия он не позволял себе уезжать из особняка, вновь переехав в дом, в котором жил ранее, но решил покинуть по определенным причинам. А теперь горько сожалел об этом. Возможно, окажись он рядом в тот день… возможно, можно было бы избежать всего этого… возможно…

… Ах, если бы…

Но, что уже поделать?!… Стоит ли плакать над пролитым молоком…

Ничего не изменишь…

И теперь он рьяно оберегал покой Сони от всех посетителей, даже от самого Камала!

— Я должен с ней поговорить.

— Не знаю, согласится ли она…

— Да в конце то концов, она моя жена! И я имею право видеть её и поговорить с ней, — прервал его Камал и подошел к двери.

— Камал, не стоит, — пытался остановить его Николай, качая головой. — Она еще не готова принять тебя, после того, что случилось.

— Николя, прошу тебя, не вмешивайся. Я должен с ней поговорить, — отрезал он и вошел в комнату Сони.

Дверь отворилась и Сони увидала тусклый силуэт мужа в мрачной комнате. Сердце сжалось при его виде и все возродилось в ее памяти.

— Уходи, я не хочу видеть тебя! — устало произнесла Сони.

— Сони, нам необходимо поговорить, — подошел к ней Камал.

— Нам не о чем говорить, оставь меня!

Камал сел на край кровати и прикоснулся к ее руке. Словно ударенная током, она резко отдернула руку и отвернулась, чтобы не показывать, как непокорная слеза медленно стала прокладывать дорожку на щеке.

— Сони, прошу тебя.

Сони смахнула слезы, но не смогла заставить себя взглянуть на него, поэтому она молча продолжала смотреть в окно, провожая взглядом проплывающие облака высоко в небе.

— Сони, любимая… — его голос дрогнул, так как на этих словах Сони резко посмотрела на него, но взгляд её был полон боли.

— Как долго я ждала, чтобы вновь услышать от тебя это слово.

— Любимая, — повторил Камал.

— Ты случайно не ошибся? — горько усмехнулась она в ответ. — Еще недавно ты был полон презрения, а теперь… что теперь?…

— Ты права, я очень сильно провинился перед тобой и теперь жестоко расплачиваюсь за свою чрезмерную глупость и ревность.

Камал с горьким разочарованием вздохнул и опустил взор.

— Нет! Это ты был прав… еще тогда… мне просто нужно было переспать с тобой в день нашего первого знакомства и всё! Твоя гордость не пострадала бы. Тебе бы не потребовалось влюблять меня и покорять из чувства уязвленного самолюбия. Разве нет?! Или же наоборот?! Возможно, тебе не стоило спасать меня от надзирателей в борделе твоего отца?! Пусть даже поздно, но ты меня познакомил с их методами!!!

Глаза Сони метали молнии и наполнились стрелами ненависти.

— Не говори так! — прошептал Камал.

Ненависть, что сквозила в голосе Сони, поразила его до глубины души. Он и не подозревал, что это чувство было знакомо ей. Он всегда помнил её светлейшим человеком и считал, что вряд ли встретит более добрую и чистую душу в этом мире.